Тэён слегка похлопал его по плечу и ушел. Снова оставшись один, Сичжин продолжил наблюдать за установкой куба. Это порождение двадцать первого века выглядело крайне причудливо в месте, где все еще царил век девятнадцатый.
От мысли о том, что скоро здесь появится доктор Кан, сердце забилось быстрее. Не совсем верно было бы сказать, что все это время Сичжин думал и тосковал о девушке – скорее, помимо воли ощущал ее присутствие. Образ Моён в его памяти возникал сам собой, так же естественно, как воспоминания Пруста, отправившего в рот кусочек печенья «Мадлен». Это могло случиться в любой момент. Когда он ободрал руку, помогая рядовому Киму выкапывать водосток, голос Моён в его голове спрашивал, поранился ли он, снова копая яму; когда обрабатывал царапины антисептиком, перед глазами возникала Моён, склонившаяся над его рукой, чтобы помочь. Однако каждое видение заканчивалось тем, что Сичжин вспоминал слова девушки, сказанные в кафе: «Не на такую встречу я надеялась». Эта фраза продолжала действовать на него, вызывая неизменную грусть.
Сичжин ломал голову, как лучше себя вести, когда девушка будет здесь. Как справедливо указала Моён, они жили в разных мирах. В мире Моён врачи прикладывали усилия, чтобы спасти жизнь пациентов; в мире Сичжина солдат был вынужден убивать, если того требовал долг защитника родины. В сражении Сичжин в любой момент мог оказаться перед страшным выбором: уничтожить противника или умереть самому. Но кто-то должен был выполнять эту работу, и Сичжин был одним из тех, кто ее выполнял. Раз девушка не могла принять существующего положения дел, им оставалось только расстаться. Моён приняла мудрое решение, и Сичжин понимал и уважал девушку за ее выбор. Только вот его сердце то и дело спорило с рассудком.
Пока Сичжин был погружен в мысли, вертолет, доставивший груз, растворился в лазурном небе.
5
Моён стояла на площадке, раскаленной палящим солнцем. Девушку окружали другие волонтеры, но Сичжин сразу же отыскал ее глазами. Ярко-синий шарф, которым она повязалась как платком, не спасал от жгучих лучей. Как и раньше, девушка была очень красива.
Пока Сичжин летел на транспортном самолете в международный аэропорт Урука, чтобы забрать прибывших медиков, его сердце было неспокойно, волнуясь вслед за морем, которое Сичжин наблюдал сквозь иллюминатор. Он не мог с точностью сказать, почему так сильно бьется сердце – от предвкушения встречи или от предчувствия неловкости.
Он вышел из приземлившегося самолета и медленным шагом направился к площадке, где ожидала группа. Становились все лучше видны черты ее лица, сначала едва различимые издалека. Сичжин не мог не заметить ее озадаченного взгляда и поджатых губ. Он растерялся. Ему требовалось время, чтобы привыкнуть к ее присутствию. Сделав вид, что они незнакомы, Сичжин прошел мимо.
– Рад приветствовать. Меня зовут капитан Ю Сичжин. Я командую отрядом «Моуру», который будет вас охранять во время пребывания в Уруке, – отчеканил Сичжин.
Медики, утомленные длинным перелетом и ожиданием под нещадным солнцем, непроизвольно выпрямились при виде подтянутого военного.
– Отсюда до места назначения вас доставит транспортный самолет С-130, который вы видите на взлетной полосе. С собой вы сможете взять только те личные вещи, которые поместятся в эти вещмешки, – объяснял Тэён, пока сержанты Им и Чхве раздавали прибывшим рюкзаки небольшого размера, которые медики принимали с недовольными комментариями. – Остальные вещи будут перевезены наземным транспортом, вы получите их завтра к вечеру. Наш самолет отправляется через десять минут, в 13:25, – закончил Тэён, игнорируя протестующий гул группы.
Все это время Сичжин физически ощущал присутствие Моён, стоявшей у него за спиной. Он видел ее, даже не оборачиваясь, слышал ее, хотя она не произнесла ни слова. Девушка была удивлена, смущена и обращалась к нему с беззвучными вопросами: «Что вы здесь делаете? Как мы могли встретиться в таком месте?»
Когда они добрались до пункта расположения отряда, Сичжин поручил Тэёну ввести медперсонал в курс дела и удалился. Ему было нечем заняться, и он отправился в помещение оперативного центра. Сичжин проглядывал скопившиеся на столе бумаги и наводил порядок в ящиках стола, но мысли его блуждали в другом месте.
– Я ознакомлю вас с правилами поведения и техникой безопасности, которые потребуется соблюдать на протяжении вашего пятнадцатидневного пребывания. Окружающая нас территория до сих пор не полностью расчищена от мин, установленных во время войны. Вход и выход с огражденной территории осуществляется только через главные ворота. Пить можно только бутилированную воду. Прием душа ограничен одним разом в день… – доносился через открытое окно звучный голос Тэёна, перечислявшего правила для новоприбывших.
Сичжин немного придвинулся и выглянул в окно. Судя по всему, Тэёна никто не слушал. Одни делали снимки телефонами, другие переговаривались между собой, третьи просто пытались подремать. Моён прижала ладонь ко лбу, возможно, закрываясь от солнца. Сичжин сразу же вспомнил день, когда они обедали дома у девушки. Тогда Моён, положив одну руку на лоб, а второй прикрывая нижнюю часть лица, сообщила:
– Вы не представляете, как сексуально я выгляжу во время операции! Увидеть можно только часть лица, но красиво до умопомрачения!
После этого заявления девушка рассмеялась. Сичжин в тот момент подумал, что она совершенно очаровательна.
– На территории госпиталя вашей первоочередной обязанностью является со всей серьезностью отнестись к вопросам собственной безопасности и здоровья. Обещаем полное содействие в решении проблем во время вашего пребывания. Инструктаж закончен.
Как только Тэён замолчал, отсалютовав по завершении речи, до сих пор скучавшие слушатели дружно зааплодировали. Сичжин с печальной усмешкой смотрел, как Моён присоединилась к общему рукоплесканию.
6
Случайно капитану открылась причина, по которой Моён оказалась в Уруке: проходя по нефу здания бывшей церкви, он невольно подслушал разговор медсестер. Выяснилось, что Урук был для Моён наказанием.
Как было известно Сичжину, последние восемь месяцев дела у девушки шли прекрасно. Она действительно пользовалась популярностью у зрителей, а в больнице ее перевели в отделение для VIP-клиентов, где Моён наконец получила приставку «профессор» к фамилии. Благодаря телевидению девушка внезапно оказалась на особом положении, и многие завидовали ее взлету. Особенно злобствовала дочь основного акционера больницы, при встрече не упускавшая возможности сказать какую-нибудь гадость. Из разговора медсестер Сичжин узнал, что ее зовут доктор Ким.
– Наслаждаешься успехом? На твоем месте я бы постеснялась называться врачом.
– Ты и так не врач. Всего лишь дочь своего отца, – ответила ей Моён, не думая отступать.
– Да что ты! Врачом становятся в операционной, а не в гримерке для телезвезд.
– Тут мы с тобой в равном положении, нас обеих не бывает в операционной. Только меня там нет, потому что я занята, а тебя – потому что ты ничего не умеешь.
