Она запрокинула голову и увидела, что на уровне шестого этажа двое альпинистов меняют стекло лоджии.
И в этот самый момент огромное стекло выскользнуло у них из рук и полетело вниз.
Сознание Натальи отключилось, вместо него включились древние, первобытные инстинкты, не раз спасавшие от смерти наших далеких предков.
Каким-то чудом она успела отскочить под козырек подъезда, инстинктивно вскинула руки, закрывая лицо, и в ту же секунду стекло косо врезалось в тротуар в том самом месте, где она только что стояла, рассыпавшись на сотни сверкающих осколков, которые прозрачным ковром усеяли весь тротуар перед подъездом.
– О господи!.. – выдохнула Наталья, глядя прямо перед собой широко открытыми от ужаса глазами. – О господи!
Никаких других слов в ее лексиконе не осталось. Собственно, и это было не слово, а воплощенная в звуке эмоция.
К ней уже бежала, размахивая руками, дворничиха, коренастая тетка с широким красным лицом. Наталья не стала дожидаться ее, открыла своим ключом дверь подъезда и скользнула внутрь, чтобы никого не видеть и ни с кем не разговаривать.
Поднявшись на пятый этаж, вошла в квартиру, скинула пальто и замерла посреди прихожей. До сих пор она действовала на автомате, и это ее наверняка спасло. Только сейчас она начала постепенно осознавать все происшедшее.
Вдруг она почувствовала жгучую боль в левой руке.
Подняв руку к глазам, увидела кровь, сочащуюся из пореза на тыльной стороне ладони – видимо, туда попал небольшой осколок стекла. Хорошо, что она закрыла лицо руками.
В прихожей был жуткий беспорядок. На полу разлита огромная лужа, в которой валялись тряпки и губки, тут же стояли какие-то ведра, отвратительно пахло порошком.
– Нина! – крикнула Наталья и не получила ответа.
Она прошла по квартире, заглядывая попеременно во все двери. Горничной нигде не было. Добравшись до своей спальни, Наталья открыла прежде дверь ванной. Там тоже был полный разор – ванна намазана какой-то бурой субстанцией, на плитке – катышки пыли, жутко воняло хлоркой. У Натальи защипало глаза от едкого запаха.
– Нина! – крикнула она, распахивая дверь спальни.
И увидела горничную, с испуганным выражением стоящую посреди спальни. Покрывало на кровати было примято, вокруг валялись фантики от шоколадных конфет и мобильный телефон, из которого раздавался визгливый голос: «Нинка, ты чего замолчала? Твоя выдра, что ли, приперлась?»
– Наталья Викторовна! – залебезила Нина, безуспешно пытаясь расправить покрывало и собрать фантики. – А что же вы так рано вернулись? У меня ничего не готово…
– Я вижу, – процедила Наталья.
Она так устала, что не было сил сделать нахалке выволочку.
– И сколько раз я просила вас не пользоваться хлоркой при уборке квартиры! – Наталья повысила голос. – Вы прекрасно знаете, что я терпеть не могу этот запах!
– Да, а сами требуете, чтобы ванна была белоснежная… – протянула Нина, – а как еще я ее отмою? И так уже все руки стерла грязь вашу оттирать…
«Уволить ее? – с тоской думала Наталья. – Выгнать прямо сейчас? Она не уйдет, начнет ныть, канючить, жаловаться на жизнь, каяться и просить прощения. В конце концов я дрогну и соглашусь ее оставить… И ведь платим мы ей хорошие деньги, работа, в общем, простая – в квартире живет всего двое человек, муж редко бывает дома, нет ни детей, ни собак. Ольга говорила, что найти работу горничной сейчас трудно, из-за кризиса многие увольняют прислугу, так отчего же никто не хочет работать? Если уволить сейчас эту, из агентства пришлют точно такую же, да когда это еще будет. Она уйдет, а я останусь в разоренной квартире, не самой же полы мыть…»
– А что убрать не успела, так вы сами виноваты, никогда не говорите, когда придете, – бубнила Нинка, – вот хозяин приходит-уходит в одно время…
– Хватит пустых разговоров! – вспыхнула Наталья, ей было неприятно обсуждать собственного мужа с прислугой. – Лучше займитесь делом!
Наталья прошла в другую ванную комнату, там, к счастью, душевая кабинка была в порядке. Она разделась, побросав одежду на пол, и встала под горячий душ.
Обжигающие струи с силой хлестали ее тело, но Наталью била крупная дрожь.
До нее постепенно доходил весь ужас происшедшего.
Если бы она не услышала странный звук, если бы не подняла голову, если бы не успела каким-то чудом отскочить в сторону, если бы над ней не оказался бетонный козырек подъезда – огромное стекло рассекло бы ее, как лезвие гильотины, она умерла бы в долю секунды, даже не осознав, что с ней произошло!
А до того… грузовик, который на полном ходу летел прямо на нее…
Не много ли для одного дня и для одного человека?
Такое не может быть простой случайностью!
А если прибавить сюда черный внедорожник, который ехал за ней от самого дома, – всякие сомнения отпадают, и за событиями сегодняшнего дня прослеживается чья-то злая воля…
Наконец она согрелась, насухо растерлась махровым полотенцем. Увидев на полотенце кровь, вспомнила про порез, заклеила его пластырем и вышла из ванной.
Горничная двигала мебель не то в гостиной, не то в кабинете мужа, в этой огромной квартире никогда не узнаешь точное местонахождение нужного человека. Впрочем, Наталье совершенно не хотелось общаться с прислугой.
На душе было гадостно и темно.
На глаза попался мобильный телефон, и она схватила его, как утопающий хватается за спасательный круг.
Ей хотелось услышать голос мужа, почувствовать его поддержку, его близость.
Однако, набрав его номер, она услышала холодный механический голос оператора: «Телефон абонента выключен или находится вне зоны действия».
Это было последней каплей, переполнившей ее душу, страдания требовали выхода, и Наталья заплакала – горько, беззвучно и безутешно, как ребенок.
От слез ей стало легче.
– Наталья Викторовна, вам что-нибудь принести? – Нина возникла в дверях.
– Да, пожалуй… – сказала Наталья тихим сдавленным голосом, – принесите чаю, покрепче и с сахаром. Наверное, я простудилась, что-то знобит…
Снова она одернула себя – вовсе незачем объяснять горничной, отчего ей хочется чаю, просто сказать – и все…
Она напилась горячего чая, накрылась пледом и стала ждать мужа, лежа на диване в гостиной, выключив звук у телевизора и стараясь не думать о страшных сегодняшних происшествиях. Стараясь вообще ни о чем не думать.
Легко сказать – не думать! Мысли так и лезли в ее голову, одна другой страшнее.
Наконец, когда она решила, что ее мучения никогда не кончатся, из прихожей донесся звонок, скрип двери и смех Нины, муж всегда шутил с ней при встрече.
Наталья вскочила, бросилась к двери. В последний момент она едва удержалась, чтобы не выскочить в прихожую. Вот Нина унеслась греть ужин, вот портфель шлепнулся на пол, вот звякнули ключи от машины, положенные на стеклянный столик…
