А она бы отчеканила:
– То есть не муж и жена.
И тут бы началось что-то совсем невозможное, что у них всегда начиналось, когда в разговоре неосторожно всплывали эти запретные слова – «муж» и «жена».
Поэтому она помолчала несколько секунд и сказала:
– Да ладно, все будет в порядке, никуда не денется!
Борис покивал, но машинально и недовольно: видно было, что он ей не поверил. Она в который уже раз подумала, что им пора разбегаться. Давно пора. Но ведь не в Шереметьеве у стойки регистрации! Дальше: убегать надо не просто так, а к кому-то конкретному, другому человеку. Но никого конкретного пока не было, и непонятно было, где его взять. Но самое главное – Борис был все-таки хороший. Красивый, умный, высокий, приятный. Она его и сейчас еще иногда любила – как раньше; а раньше она вообще умирала от него, от звука его голоса в телефоне. Он позвонит и скажет: «Сегодня увидимся?» – и у неё сразу пол под ногами едет и уши краснеют. У неё всегда от желания краснели уши, ей казалось, что все всё видят и понимают, поэтому она носила каре два пальца ниже мочки. Но это раньше было. А сейчас у нее была высокая стрижка с гладкими висками.
Приземлились.
К самолету подали «трубу» – хорошо, что не автобус. Они шли по длинным коридорам к паспортному контролю. Борис на ходу пытался дозвониться по мобильнику до своего приятеля, но никто не отвечал. Борис все время убыстрял шаг.
– Не беги так! – сказала она. – И не переживай.
– Спасибо! – он пошел еще быстрее.
Справа был туалет.
– Стой! – сказала она. – Подожди. Я сейчас.
Поставила свой маленький чемодан на колесиках у пластмассовых кресел и скрылась за дверью туалета.
Когда она вышла, Бориса не было.
В кресле сидел тот самый старик из самолета, положив свою сухую руку с полированными ногтями на торчащую ручку ее чемодана.
– Вот, – сказал старик и чуть покатал ее чемодан по мытому гладкому полу. – Меня попросили присмотреть за вашим багажом. Ваш спутник попросил.
– А где он? – она удивилась и даже немного испугалась. Хотя, конечно, от Бориса можно было всего ожидать. Наверное, он обиделся. Как всегда, непонятно на что. То есть понятно. Обиделся, что разговором о гостинице она как будто бы ткнула его носом в отсутствие денег. То есть на самом деле он обиделся на себя, а срывает злость на ней. И теперь хочет, чтобы она ему звонила, стоя посреди чужого города, и что-то виновато лепетала. От этого её тоже зло взяло.
– Понятия не имею, – сказал старик. – Он кому-то звонил, просил прислать денег. Он был очень расстроен. Я понял, что ему срочно нужны деньги. Я дал ему некоторую сумму. И обещал дать еще, вечером.
Тут только она сообразила, что старик – вовсе не иностранец и что тут происходит что-то совсем странное.
– Какую сумму? – спросила она.
– Чепуха, – сказал старик. – Сущая чепуха, тысяча евро. Я бы сразу дал две, но у меня не было наличности, я обычно плачу картой. Еще тысячу отдам вечером. – Он встал, взял с соседнего кресла свой шикарный вишневый портфель. – Ну, пойдемте.
– Вы что, с ума сошли? – спросила она. – Вы тут все с ума сошли?
– Кажется, это вы слегка сошли с ума, – засмеялся старик. – Вам что-то неприличное пришло в голову? Ну, сознайтесь!
– Что вы от меня хотите?
– Я? Смешной вопрос. А вот вы чего бы хотели? Убежать? Бегите, вас никто не держит. Даже не надо бежать, просто идите своим нормальным шагом. Я вас не догоню, сами видите. Но, может быть, вы хотите доехать до центра в удобной машине? Пообедать в хорошем, просто в отменном ресторане? А потом зайти в просторную квартиру, привести себя в порядок. Как говорится, вытянуть ножки. Отдохнуть. Ну и поболтать о том, о сем… И не думайте о непристойном. Я богат. Эта тысяча, эти две тысячи евро для меня ничего не значат. А в данном случае деньги вообще ничего не значат. Я дал ему денег, потому что мне понравились вы. Это ради вас. Мой вам подарок. На эти деньги он устроит вам хорошие дни в Риге. Это чудесный город. Волшебный город. Я обожаю Ригу. Уверен, вам она тоже понравится. Вы же здесь никогда не были. По глазам вижу.
Пусть не болтает – он дал Борису деньги не ради нее, а за нее. То есть он что, прямо вот так на ходу купил ее у Бориса? А Борис, значит, прямо вот так ее продал? Какая-то невероятная гадость!
Но вдруг ее охватило нелепое и неуместное возбуждение – поверх страха, растерянности и злости. В четырнадцать лет у нее было две мечты, два секретных невозможных желания. Стать на минуточку принцессой – и проституткой. Чтоб она была в воздушном платье с драгоценной вышивкой, и чтобы перед ней на коленях стояли красивые рыцари, и чтобы она выбирала себе лучшего – и чтоб незнакомый мужик выбрал ее из шеренги девушек, зазывно одетых и ярко размалеванных. Чтоб от его взгляда у нее шли мурашки по спине, чтоб он поманил ее пальцем: «Ты, да, да, ты!» А лучше – сразу всё вместе. Стать принцессой, которую продали в публичный дом. А этот мужик чтоб был рыцарь, которому она отказала, и он ей вот так отомстит.
Кажется, у нее сейчас покраснеют уши.
– А чего хочу я? – вздохнул старик. – Да мало ли чего я хочу. Я много чего хочу, но не все могу, в смысле, не на все имею право. Не все можно купить деньгами. Главное вот в чем. Мы поедем на дорогом такси, пойдем в лучший ресторан, потом выпьем кофе у меня дома, вы даже можете остаться у меня ночевать, но знайте: вы ничего не должны. Как это в Америке: You can say «no!» at any moment. В любой момент вы можете сказать «нет».
Он замолчал и посмотрел в окно, на взлетное поле.
– А вы сами из Риги? – спросила она. – Или из Москвы?
– Нет, нет. Я, как бы это выразиться, из стран неблизких.
– Откуда? – она не поняла.
– Из Восточной Африки. Там в горах – прекраснее всего на свете. Даже лучше, чем в Риге. Но ненамного. Ну, пойдемте.
Конечно, это просто игра. Тем более что старик был совсем уже старик, лет семидесяти, а то и больше. Даже смешно.
– Пойдемте, – сказала она.
Они быстро прошли через паспортный контроль, их встречал человек с табличкой, там была короткая иностранная фамилия – Крепс? Крумс? Крупс? – она не успела как следует прочитать и запомнить, потому что шла, опустив голову и больше всего боялась, что ее вдруг окликнет Борис, и тогда вообще непонятно, что делать.
Такси было просторное, класса люкс, большой «мерседес», водитель в сером костюме и фирменном красном кашне, а сзади, где они сидели, между ними был столик с минеральной водой; очень кстати, потому что было жарко. В такси был кондиционер, но она в самолете жутко нажарилась, хотя была в одной футболке.
– Рига – интересный город, – смеялся старик. – По всем правилам, в Риге должно быть прохладно и дождь, Балтика. Наверное, когда-то так и есть. Но вот стоит мне приехать – синее небо, сильное солнце и жара. Жарче, чем у нас. Но у нас горы, да.
