– Ерунда! Шарлатанство!
– А вы попытайте, ваше превосходительство. До водки очень охотник, живет не с женой, а с немкой, ругатель, но, можно сказать, чудодейственный господин!
– Пошли, Алеша! – взмолилась генеральша. – Ты вот не веришь в заговоры, а я на себе испытала. Хотя ты и не веришь, но отчего не послать? Руки ведь не отвалятся от этого.
– Ну ладно, – согласился Булдеев. – Тут не только что к акцизному, но и к чёрту депешу пошлешь… Оx! Мочи нет! Ну, где твой акцизный живет? Как к нему писать?
Генерал сел за стол и взял перо в руки.
– Его в Саратове каждая собака знает, – сказал приказчик. – Извольте писать, ваше превосходительство, в город Саратов, стало быть… Его благородию господину Якову Васильичу… Васильичу…
– Ну?
– Васильичу… Якову Васильичу… а по фамилии… А фамилию вот и забыл! Как же его фамилия? Давеча, как сюда шел, помнил… Позвольте-с…
Иван Евсеич поднял глаза к потолку и зашевелил губами. Булдеев и генеральша ожидали нетерпеливо.
– Ну, что же? Скорей думай!
– Сейчас… Васильичу… Якову Васильичу… Забыл! Такая простая фамилия… словно как бы, извините за выражение, не при дамах… – и прошептал в ухо генералу: – Херовая…
– Херасков? – спросил генерал.
– Нет, не Херасков. Постойте… Елдаков нешто? Нет, и не Елдаков. И не Елдырин. Помню, фамилия вот этакая, а какая – из головы вышибло…
– Мудищев?
– Никак нет. Постойте… Тряхомудов… Длиннохеров… Мандавошкин…
– Это уж насекомая фамилия! – возразил генерал. – Мошонкин?
– Нет, и не Мошонкин… Всё не то!
– Ну, так как же я буду ему писать? Ты подумай!
– Сейчас. Залупаев… Головкин… Крайнеплотников…
– Нестояцкий? – спросила генеральша.
– Никак нет. Концевой… Нет, не то! Забыл!
– Так зачем же, чёрт тебя возьми, с советами лезешь, ежели забыл? – рассердился генерал. – Ступай отсюда вон!
Иван Евсеич медленно вышел, а генерал схватил себя за щеку и заходил по комнатам.
– Ой, батюшки! – вопил он. – Ой, матушки! Ох, света белого не вижу!
Приказчик вышел в сад и, подняв к небу глаза, стал припоминать фамилию акцизного:
– Хероватов… Херуцкий… Толстопалкин… Слабосильченко. Нет, не то! Мудозвонов… Нет…
Немного погодя его позвали к господам.
– Вспомнил? – спросил генерал.
– Никак нет, ваше превосходительство.
– Может быть, Кривохеров? Заебицкий? Нет?
И в доме все наперерыв стали изобретать фамилии. Приказчика то и дело требовали в дом.
– Срамноудов? – спрашивали у него. – Эякуляцкий?
– Папа! – кричали из детской. – Пиписькин! Крантиков!
Взбудоражилась вся усадьба. Нетерпеливый замученный генерал пообещал дать пять рублей тому, кто вспомнит настоящую фамилию, и за Иваном Евсеичем стали ходить целыми толпами…
– Безъяйцев! – говорили ему. – Мудастый! Семяизвергащенко!
Но наступил вечер, а фамилия всё еще не была найдена. Так и спать легли, не послав телеграммы.
Генерал не спал всю ночь, ходил из угла в угол и стонал… В третьем часу утра он вышел из дому и постучался в окно к приказчику.
– Не Донжуанов ли? – спросил он плачущим голосом.
– Нет, не Донжуанов, ваше превосходительство, – ответил Иван Евсеич и виновато вздохнул.
Утром генерал опять послал за доктором.
– Пускай рвет! – решил он. – Нет больше сил терпеть…
Приехал доктор и вырвал больной зуб. Боль утихла тотчас же, и генерал успокоился. Сделав свое дело и получив, что следует, за труд, доктор сел в свою бричку и поехал домой. За воротами в поле он встретил Ивана Евсеича. Приказчик стоял на краю дороги и, глядя сосредоточенно себе под ноги, о чем-то думал. Судя по морщинам, бороздившим его лоб, и, по выражению глаз, думы его были напряженны, мучительны…
– Бардаков… Блядунов… – бормотал он. – Засувальчук… Онаницкий…
– Иван Евсеич! – обратился к нему доктор. – Не подскажете ли дорогу? Живет тут у вас по соседству некий Егор Францевич Шпигель, непременный член уездного присутствия по крестьянским делам….
Иван Евсеич тупо поглядел на доктора, как-то дико улыбнулся и, не сказав в ответ ни одного слова, всплеснув руками, побежал к усадьбе с такой быстротой, точно за ним гналась бешеная собака.
– Надумал, ваше превосходительство! – закричал он радостно, не своим голосом, влетая в кабинет к генералу. – Надумал, дай бог здоровья доктору! Членов! Членов фамилия акцизного! Членов, ваше превосходительство! Посылайте депешу Членову!
– Накося! – сказал генерал с презрением и поднес к лицу его два кукиша. – Не нужно мне теперь твоей херовой фамилии! Накося!
литературная учеба
ВАРИАЦИИ НА ТЕМУ ЧЕХОВА И КАМЮ
«Молодой человек собрал миллион почтовых марок, лег на них и застрелился».
(А.П. Чехов)
«Просит поймать программу новостей Би-би-си, которая, по его мнению, всегда интересна. Ему ловят Би-би-си. Он усаживается у приемника и засыпает».
(Альбер Камю)
Гость долго говорил, что обожает сотернское вино «Шато д’Икем», особенно урожая 1989 года, что ничего на свете лучше нет. Хозяин, кряхтя, достал из своей коллекции эту бутылку, раскупорил, налил. Тот чуть пригубил, отставил бокал и заговорил о футболе.
Человек мечтал приобрести картину Фалька. Искал по коллекционерам. Чтоб был подлинный Роберт Фальк! Наконец за большие деньги купил на аукционе. Но все никак не соберется повесить на стену.
Политик стремился попасть в парламент. Истратил на это кучу сил и средств. Став членом парламента, пообещал какому-то боссу мафии пролоббировать нужную ему поправку к закону, взял аванс, был уличен, лишен неприкосновенности, изгнан из депутатов, едва избежал тюрьмы, а денег уже нет. Едва вымолил у мафии унизительную рассрочку долга, и теперь отдает и живет бедно…
Ну и наконец: увидел, был поражен красотой и изяществом, увлекся, влюбился, полгода ухаживал, носил цветы, делал предложение буквально на коленях стоя. «Если не ты, то никто и никогда…» Уже в свадебном путешествии стал спать отдельно. Говорил друзьям и психоаналитику: «Сам не знаю, что за дьявол… даже обидно».
литературная учеба
ФУНДАМЕНТАЛЬНЫЙ СЕРИАЛЬНЫЙ ДИАЛОГ
– Дарья, мне нелегко это говорить, но мы не подходим друг другу.
Она подняла на него свои большие доверчивые глаза и сказала:
