В слабо освещенной нише размещались картины, которые я сделала после того, как вернулась амнезия. Все картины нью-йоркской ночи, виды из отеля «Артхаус». Несколько других полотен, показывающих Таймс-сквер в геометрических цветных плоскостях. Абстракция, как фотографические вспышки.
– Это, – драматически сказала Эме, – называется «Пейзаж снов».
Я улыбнулась.
– Как тонко.
– Тихо, им нравится.
Наконец, последняя комната, ярко освещенная и самая красочная, была увешана картинами, которые я сделала после второй процедуры лечения. Моя лучшая работа за последние десять лет. Никаких больше огромных пустынь или городских пейзажей, все эти полотна были сценами из нашего маленького дома в Бунс-Милл.
Джимми в субботу утром спит с нашим маленьким сыном на груди. Оба с открытыми ртами в одинаковых позах.
Журнальный столик нашей гостиной загроможден игрушками Джека и моими набросками.
Гитара Джимми в углу комнаты, свет струится из окна.
Тур завершился, и посетители восхищенно загудели и защелкали фотоаппаратами.
– Ты слышишь это? – спросила Эме. – Это звук твоего искусства, которое достигло их сердец. Ты умница, моя дорогая. Не то чтобы я удивлена. У меня нюх на эти вещи.
– Спасибо, Эм. За все.
Она просияла и взяла две бокала шампанского с подноса.
– Поздравляю, милая. – Мы чокнулись, и она сделала глоток. – А теперь иди и найди своих родных, пока я разговариваю тут.
Я взяла бокал и вернулась к Джимми. Тот, все еще с Джеком на руках, стоял и разговаривал с Делией и Роджером.
Я давно простила свою сестру. Джимми потребовалось немного больше времени, но и он справился. Тем не менее, эхо вины было запечатлено на лице Делии. Оно же читалось в ее неуверенной походке и поцелуе в мою щеку.
– Это невероятно, – сказала она. – Я так тобой горжусь. И я знаю, что мама и папа тоже гордились бы.
– Спасибо, Дел. Я тоже так думаю. Роджер, спасибо, что пришли.
– Ни за что бы не пропустили, – ответил он немного рассеянно.
– Как дела в Ванкувере?
Он не ответил. Роджер повернулся, сунул руки в карманы и уставился на картины.
– Роджер, дорогой, – мягко окликнула Делия. – Моя сестра задала тебе вопрос.
– Хм? Ой. Извините, я просто… Это завораживает. Просто… невероятно. Эволюция этого… Это как если бы разные люди рисовали их на разных этапах жизни, но все же все картины объединяла единая мысль.
– Ух ты, Роджер. – Я чмокнула его в щеку и прошептала: – Большое тебе спасибо.
– Это все правда. Твоя работа…
– Я про то, что ты сделал мою сестру счастливой. – Мне не терпелось пошутить, что Гераклу было легче, но я была слишком счастлива, чтобы отпускать колкости.
– Джек становится таким большим, – заметила Делия. Она решила не заводить собственных детей, но я иногда задавалась вопросом, не сожалеет ли сестра об этом. Особенно когда она смотрела на Джека с такой тоской.
– Держи. – Я передала Джимми шампанское и забрала Джека из его рук, чтобы вручить сына Делии. – Вы с Роджером присмотрите за этим маленьким сорванцом? Мне нужно поговорить секунду с моим красивым мужем.
Делия обняла Джека.
– Хочешь посмотреть картины мамы? Давай. Мы с дядей Роджером покажем тебе наши любимые.
Она поставила Джека на пол и повела его за ручку к… залу «Переход». Всего несколько шагов, затем Джек потянулся к Роджеру, желая, чтобы его снова понесли.
– Плод нашей любви, – обратилась я к Джимми.
– Да, – подтвердил Джим. – Он наше маленькое чудо.
Я кивнула, мое сердце ударилось о грудь.
– Наша жизнь была полна чудес.
– Точно. – Джимми попытался передать мне шампанское. – За тебя, детка. Они в восторге, не так ли?
– Да. Но я не хочу пить. – Я вздохнула. – Вернее, мне нельзя.
– Почему нет? – спросил он, а затем уставился на меня.
Я кивнула, слезы текли у меня из глаз, и я наконец смогла произнести слова:
– Я беременна.
Джимми так и замер.
– Что?
Я сдержала смех, глядя на его ошеломленное лицо.
– У меня будет еще один ребенок.
Джимми явно вспоминал, какой ценой нам далось появление Джека на свет. Напиток в его руке дрогнул, и я забрала бокал у мужа и поставила на стол, пока он не уронил.
– Как?.. – Он сглотнул. – Как это случилось?
– Ну, когда мужчина и женщина очень сильно любят друг друга, мужчина, в данном случае ты, засовывает свой огромный член в женщину…
Джимми покачал головой, на полпути между смехом и шоком.
– Подожди, подожди, подожди. Стоп. Вернись. Скажи это снова.
– Я беременна, дорогой.
– Но как? И можешь пропустить урок биологии для взрослых.
– Я не знаю как, – ответила я. – Они сказали, что это было почти невозможно.
– Почти невозможно.
– Вероятно, это не был официальный медицинский диагноз, но да… Не невозможно.
– Я просто… я не могу в это поверить.
– И я. Хотя теперь, когда я думаю об этом… Помнишь, как днем ты вернулся с работы? Джек спал, а ты ворвался в дом, почти не сказав ни слова, и тут же повел меня к кухонной стойке? – Приятная дрожь прокатилась по телу. – Боже, как вспомню…
– Я помню… – отозвался Джим. – Один из моих лучших дней.
– Лучший, как оказалось.
Брови Джимми нахмурились, и он пристально посмотрел на меня, без шуток.
– Ты правда беременна?
– Восемь недель. Ты счастлив?
– Я где-то за гранью счастья. Но…
– Я знаю. Я тоже напугана. Но у меня есть ощущение, что она будет в порядке.
– Она?
– Мне кажется, я ношу твою дочку.
Джим пристально посмотрел на меня, затем притянул к себе, сжимая своими сильными руками. Объятия, которые всегда говорили мне, что я под защитой, что меня любят. Так сильно любят.
– Боже, Тея, – прошептал он мне в волосы.
Я отстранилась и обхватила его лицо ладонями.
– Ты вернул мне мою жизнь. Все, что у меня есть, это благодаря тебе.
– Я могу сказать то же самое, Тея. Ты вернула мне мою жизнь, когда я перестал надеяться.
Он нежно поцеловал меня, и я положила голову ему на плечо. Мы наблюдали, как наш сын играет с моей сестрой, которую я буду любить всегда, несмотря ни на что. Потому лучше восстановить мосты, чем смотреть, как они горят.
