Она засмеялась и сделала еще один глоток воды, совершенно не осознавая, что творит со мной, минуту за минутой.
«Я ничего в этой жизни не любил так сильно, как Тея любит это телешоу. Пока не приехал в «Голубой хребет».
– Ты должна перезвонить Делии.
– Потом.
– Она беспокоится о тебе.
Тея медленно наклонилась и схватила мою нижнюю губу зубами, нежно посасывая.
– Потом.
– Я думал, у нас дела в Нью-Йорке.
Она склонила голову и подняла край своего полотенца. Предложение.
Я сорвал с нее ткань.
– Потом так потом.
* * *
Тея позвонила Делии, а я пока принял душ. Переоделся в другую пару джинсов и натянул свежую белую футболку, Тея тем временем закончила разговор. Она закатила глаза.
– Делия хотела знать, в каком отеле мы остановились. Как будто я ей скажу. Надо было сделать селфи нас в постели, чтобы позлить ее.
– Продолжай ей отзваниваться. Пусть знает, что ты в порядке. Это все, чего она хочет.
Тея сухо посмотрела на меня.
– Она хочет твою голову на блюде, Джеймс. Как будто я вообще не могу мыслить самостоятельно.
Она с отвращением фыркнула и бросила телефон в рюкзак, затем вскочила на ноги, и ее голубые глаза загорелись. На Тее были джинсовые шорты и темно-бордовый топ с белой черепахой спереди. Она собрала волосы в высокий хвост, который подчеркивал изгиб ее шеи и изящные уши, с продетыми в них крошечными серебряными колечками.
– Первый пункт в моем списке, – сказала Тея. – Мет
[3].
– Метс?
[4] – спросил я, скрывая улыбку, пока натягивал ботинок. – Хочешь посмотреть бейсбол?
– Ты такой милый. Музей Метрополитен. Я проверила свой телефон, пока ты был в душе, и сейчас у них масса удивительных выставок. Одна из них – коллекция картин классических голландских мастеров, а отдел рисунков и гравюр демонстрирует кучу вещей от моего мальчика Лео да Винчи. Не говоря уже о том, что у них одна из крупнейших коллекций египетских древностей.
– Звучит неплохо.
– Ты уверен? Тебе не будет скучно? Я помню, ты сказал, что искусство не твое.
– Зато твое, – ответил я. – Это твоя поездка.
– Это наша поездка. У меня в списке только несколько обязательных к просмотру мест. Добавляй что пожелаешь.
– Мне все подходит, Тея.
Она поджала губы.
– Ладно, я подумала, что нам, наверное, стоит уехать отсюда. Мет находится возле Центрального парка. Я нашла симпатичный отель поблизости, который выглядит идеально, и на парковке не разоримся. Регистрация на новом месте не раньше четырех. Полагаю, мы можем выбраться отсюда, подъехать к парку и позавтракать перед музеем. Ну как?
– Отлично.
Мы выписались и медленно поползли из района Таймс-сквер до западной части Манхэттена, припарковали грузовик в общественном гараже, а затем пошли в кафе на завтрак. Тея все время оживленно болтала, рассказывая мне о своей жизни до аварии.
– Мне оставался год до окончания школы искусств в Ричмонде, – сказала она за яйцом, беконом и кофе. – Я надеялась, что смогу претендовать на стипендию в здешней Академии искусств, чтобы получить высшее образование. Затем грузовик разбил машину моих родителей и все мои планы. – Ее глаза наполнились слезами. – Ну и что? Я бы никогда больше не притронулась к краскам, если бы это их вернуло.
Я взял Тею за руку, когда она всхлипнула и промокнула глаза салфеткой.
– Но я собираюсь начать все сначала. Пойду обратно в школу. Думаю, этого бы хотели мама с папой.
– Я уверен, что так и есть.
– Как насчет тебя? Ты когда-нибудь думал вернуться в школу, чтобы учиться на логопеда?
Я пожал плечами.
– Немного.
– Если это действительно твоя мечта, ты должен ее осуществить. Думаю, ты стал бы прекрасным специалистом.
Она не стала развивать тему, но я все крутил ее слова у себя в голове. Жизнь с Теей была дверью в реальную жизнь, навстречу возможностям. Перед моими глазами развернулось видение будущего: Тея в студии, на левой руке мерцает кольцо, а я сижу с маленьким мальчиком, который не может говорить, и уверяю его, что все будет хорошо. Потому что у меня все получилось. Более чем получилось.
«Сочинишь ему, что он может получить все, что хочет? – усмехнулась Дорис. – Чушь и ложь. Жизнь так не работает, и ты это знаешь».
Я пытался игнорировать коварные мысли, но они укоренились во мне. Часть ткани моего существа, сотканная годами жестокого обращения и пренебрежения в испорченной системе.
Я посмотрел на Тею. Она сидела напротив меня, сияющая, красивая и полная любви. Любовь была для меня чем-то незнакомым. А вот страх – моим постоянным спутником.
«Позаботься о ней. Подари ей эту поездку. Это твоя работа. Твоя единственная задача».
– У тебя все нормально? – спросила она. – Ты какой-то грустный.
– Я в порядке.
Подошел официант и принес чек.
Тея ухватилась за бумажку, но я оказался быстрее.
– Я заплачу.
– Джимми…
– Я заплачу, Тея. – Я смягчил свой резкий тон улыбкой. – Идем. Отвезем тебя в этот музей.
Глава 30
Тея
Джимми и я шли по Центральному парку, от Верхнего Вест-Сайда до Верхнего Ист-Сайда, под ярким солнцем и густой влажностью. В городе все еще пахло дождем, что прошел накануне ночью, но небо было совершенно синим, без единого облачка.
– Красиво, – сказала я, прогуливаясь по дорожке. – Мне нравится этот кусочек зелени посреди бетона и стали.
Джимми издал какой-то звук, но больше ничего не сказал. Он довольно резко обрушился на меня из-за чека в ресторане, и теперь в его темных глазах скрывалась тысяча невысказанных мыслей.
Все утро я говорила о себе и своем прошлом. Рассказывать ему было все равно что разворачивать подарок, слой за слоем.
Но, возможно, Джим хотел – или ему было необходимо – рассказать о своем детстве. Я с трудом могла представить восемнадцать лет скитания по приемным семьям практически без хороших воспоминаний.
«Воспоминания в его случае вряд ли такой уж подарок».
Тем не менее, мама и папа всегда твердили, что говорить о плохих вещах – это способ лишить их силы.
– Эй, – позвала я, сунув руку в его ладонь и сжав ее. – Ты в порядке?
– Конечно. – Он ответил на пожатие. – Наверное, устал. – И выразительно посмотрел на меня. – Мало спал прошлой ночью.
