– Тея…
Она повернулась ко мне лицом.
– Я мечтала об этом до аварии. Я всегда представляла жизнь именно так. Но меня поставили на паузу на два года, а мечта продолжила расти. Она переросла меня. Жизнь, которая у меня не случилась, накапливалась, и я разорвусь, если не проживу ее.
– Я тоже хочу этого для тебя.
– Правда?
– Но я думаю, тебе стоит подождать еще немного и посмотреть…
– Вот что ты делаешь сам? – тихо спросила она. – Ждешь, чтобы вернуться в школу, чтобы стать логопедом? А до тех пор? Знаешь, что происходит, пока ты ждешь? Ничего. А потом осознаешь, что прошли годы. Я так больше не могу. Не могу.
Я поднял подбородок.
– О чем ты?
– Я не собираюсь оставаться здесь. Я выйду через парадную дверь и поеду автостопом в Нью-Йорк, если придется.
Я представил, как она, молодая и красивая, идет по дороге в своих коротких шортах и ловит попутку, где ей может попасться любой урод. Вроде Бретта, который с виду казался дружелюбным, а внутри…
– Чего хмуришься? – уперев руки в бедра спросила Тея.
– Мне не нравится затея с автостопом.
– Серьезно?
– Да.
– И что ты будешь делать? Скажешь моей сестре?
– Может быть.
Ее глаза сузились.
– Лжец.
Мы смотрели друг на друга, эмоции кипели в нас обоих. Ее щеки раскраснелись, и у меня зудели руки схватить Тею и поцеловать ее упрямый рот. Мы бросали друг другу вызов прочесть, что стоит за нашими резкими словами.
«Я забочусь о тебе».
«Докажи».
Я моргнул первым.
– Ладно. Я бы не сказал ей. Но я не хочу, чтобы ты пострадала.
Руки Теи опустились, и ее голос смягчился.
– А я не хочу впустую тратить время в коробке. «Голубой хребет» больше, чем та маленькая комната, где я сидела в заточении два года, но все равно по сути та же тюрьма. – Она подошла ближе ко мне. – Невидимые часы висят над моей головой, и минуты тикают. Я потеряла два года. Теперь каждую секунду, когда я не там, не делаю то, что приносит мне счастье, я просто теряю время.
Я чувствовал тепло ее кожи и аромат духов – что-то цветочное и легкое – вперемешку с резким запахом акриловой желтой краски на руках Теи.
– Я хочу жить, Джимми. А ты?
– Я не знаю, что это значит, – признался я, понимая, что мое собственное существование на автопилоте тоже похоже на тюрьму; ту, что я сам себе построил.
– Жить по-настоящему, – пояснила Тея. – Не просто существовать.
Я кивнул.
– У тебя должна быть жизнь, Джимми. – Она подняла голову вверх. – Выйди в мир и… – Ее рука легла мне на грудь, прямо над сердцем. – …возьми что хочешь.
У Теи перехватило дыхание, когда я обнял ее за талию и прижал к себе. «Взял» ее себе. Моя голова наклонилась к ней, притянутая невидимой силой, которой я не мог противиться. Легкая улыбка мелькнула на губах Теи, прежде чем они приоткрылись, готовые к моему поцелую. Мои глаза впитывали каждую черточку ее изящного лица, в то время как свободная рука скользнула в волосы Теи, которые оказались мягче, чем я представлял в своем воспаленном воображении. Я сжал кулак, осторожно потянул, и она слегка ахнула. Ее губы раскрылись шире, приглашая меня внутрь.
Я никогда и ничего в своей жизни так не хотел…
– Да, Джимми, – прошептала она.
Взять то, что я хочу…
Вдох. Как дайвер, готовый нырнуть в ее глубины. Выдох.
Наши губы соприкоснулись.
– Что, черт возьми, происходит?
Воздух зазвенел от вторжения. Мы отпрыгнули друг от друга, мое сердце колотилось в груди.
– Господи, Делия, – задыхаясь, произнесла Тея. – Не твое дело, что происходит. – Ее глаза все еще были прикованы к моим. – Джимми, не надо, – сказала она, когда я начал отстраняться.
Но я отпустил Тею, мгновенно почувствовав пустоту и холод; ее тело и яркая жизнь больше не пульсировали в моих руках.
«Не здесь, – хотел я сказать ей. – Я не хочу здесь».
– Это н-н-не… профессионально, – удалось мне выдавить.
– На сей раз я с ним согласна, – сказала Делия, уставившись на меня. – Он может потерять работу из-за неуместного поведения с резидентом.
Тея сжала зубы.
– Делия, я люблю тебя, но ты зашла далеко. Слишком далеко. Я даже не могу смотреть на тебя сейчас. – Она повернулась ко мне, почти умоляя. – Не сдавайся, Джимми. Пожалуйста.
Тея выбежала из комнаты, и мы с Делией остались одни. Она медленно повернулась ко мне с каменным выражением лица.
– Моя сестра импульсивна и эмоциональна после того, как несколько дней назад вышла из двухлетней комы, – заговорила Делия медленно, низко и твердо. – Если ты думаешь, будто она знает, чего хочет в этих обстоятельствах… Только попытайся еще хоть раз ее коснуться!
– Мисс Хьюз…
– Это было твое первое и последнее предупреждение, – сказала она. – Акцент на «последнее».
Она вышла, оставив меня наедине с картиной Теи. Не цепочками слов, а другим видом крика о помощи.
Я закончил свою смену и ночью покинул санаторий, не переодеваясь и ни с кем не разговаривая. Я гнал на своем мотоцикле по извилистой дороге прочь от «Голубого хребта». Я вписывался в повороты, чувствуя, как меня захлестывает адреналин. Я пытался воссоздать то же, что ощутил, когда держал Тею в своих руках.
Дома, в своем маленьком темном жилище, я пошел в ванную, чтобы умыться холодной водой. Затем уставился на отражение в зеркале.
На мне все еще была моя форма – простая белая рубашка и брюки. Но теперь белизну пересекала желтая полоса по правой стороне моей талии, где Тея меня коснулась. А посередине груди сиял отпечаток руки Теи, ярко-желтый, маленький и изящный. Растопыренные пальцы, словно звезда, накрывали мое сердце.
Глава 25
Тея
– Доктор Чен сказала, еще месяц, минимум. Может быть, два, – пожаловалась я, когда Рита принесла мне мою утреннюю дозу лекарства.
– Процедура настолько новая, что они боятся. Объявят о победе над болезнью, а потом что-то пойдет не так, и они потеряют доверие, – пояснила она. – Или, того хуже, финансирование. Пациенты в Сиднее также сидят под замком.
– Это неправильно, – сказала я. – Дать нам чувство свободы, а затем отнять ее.
– Мне тоже это не нравится.
– Так помоги мне сорваться с поводка, Рита.
Повисла короткая тишина. Рита знала, что я имею в виду. «Дай мне лекарство».
– Ты знаешь, я не могу этого сделать, – сказала она.
