– Бретт Фавр, – уточнил он. – Вы когда-нибудь обо мне слышали? Я играл за «Пэкерсов». Два раза брали Суперкубок. Я сейчас на пенсии.
Я схватил его за руку и выдернул придурка из кресла.
– Ч-ч-что за х-х-хрень?
– Чего? – засмеялся Бретт, отступив назад. – Какая разница, парень? Она не помнит. Мне говорили про ее… как там? Перезагрузку. Я думал, они шутят…
Я снова грубо пихнул его.
– Она тебе не ш-ш-шутка. И не смей так с ней говорить.
Я был не намного выше или больше его, но носил доспехи, которые заставляли хулиганов сторониться меня в старшей школе. Спина прямая, ноги расставлены, неподвижный, как камень. Я был готов к бою, но выражение лица Бретта мгновенно стало угрюмым.
– Черт, эй, прости, чувак. Я не понимал, что это так важно.
Мои кулаки разжались, и я всмотрелся в его лицо, проверяя, правда ему жаль или прикидывается.
– Это важно, и ты больше не т-т-трахаешь ей мозги.
– Прости, правда, – сказал он, а потом дернул подбородком через плечо. – Черт, похоже, она в беде.
Я оглянулся. Тея сидела неестественно выпрямившись, приступ сжал ее точно тиски. Она вся застыла, за исключением рук, которые дергались на столе, стуча ручкой.
Вдох. Выдох. Я повернулся к Бретту, собрал в кулак всю волю и четко произнес:
– Отвалил от нее на хрен.
– Ого, остынь, чувак. Ну правда, ошибся. – Он поднял руки и пошел назад к двери. – Больше такое не повторится.
Я понятия не имел, могу ли ему верить или нет. Я не умел читать людей. Я смотрел на него, пока он не вышел из комнаты отдыха, затем поспешил встать на колени рядом с Теей.
– Эй, – мягко позвал я.
Она испуганно посмотрела на меня, ее дыхание стало прерывистым.
– Сколько уже прошло? – прошептала Тея.
– Два года, – сказал я. – Врачи работают над твоим делом. Они собираются все выяснить.
«А если нет, я их заставлю».
Она кивнула и сделала несколько глубоких вдохов.
– Я была без сознания. Но теперь вернулась.
– Я рад, что ты вернулась, – сказал я.
Медленная улыбка разгорелась на ее лице, как восход солнца.
– Ты первый человек, кого я вижу. – Она протянула руку, ее голос стал тверже. – Я Тея Хьюз.
– Привет, Тея. Я Джимми.
Ее дружеское выражение вернулось.
– Джимми, – повторила она. – Это имя тебе подходит. У тебя добрые глаза.
Я улыбнулся.
– Да, мне говорили.
* * *
Я нашел Алонзо снаружи, он сидел на скамейке и курил сигарету.
Увидев меня, босс поднял руки.
– Знаю, знаю. Я все слышал. Бретт извинился. Он не мог поверить в ситуацию мисс Хьюз и зашел слишком далеко. Это больше не повторится.
– Вы не собираетесь его ув-в-волить?
Глаза Алонзо слегка расширились, и унижение поползло по моей коже, как красные муравьи, заставляя мое лицо гореть. Чертово заикание украло у меня всю власть или влияние.
– Я думал, Делия просто нагрубила, – сказал Алонзо мягче, чем я когда-либо слышал. – Ты мог бы мне сказать.
Я напрягся.
– Я никому не говорю. С какой стати?
Алонзо почти грустно посмотрел на меня, затем махнул рукой.
– Не бери в голову. Бретт на испытательном сроке. Еще одна выходка, и он полетит отсюда. – Он бросил на меня мрачный взгляд. – Я слышал, ты с ним довольно грубо обошелся.
Я вздернул подбородок.
– У Теи случился приступ.
– Боже. – Алонзо выпустил дым. – Слушай, я старею и быстрее устаю. Нам нужен Додсон. Я поставлю его на ночную смену на несколько недель, где он не сможет ни с кем разговаривать, как тебе такое?
Я скрестил руки.
Алонзо сел и ткнул в моем направлении двумя пальцами, держащими сигарету.
– Не смотри на меня так, Уилан. Я и тебя думал посадить в ночную смену, слышал? Бретт на карандаше, но и ты тоже. Ты не можешь затевать стычки из-за мисс Хьюз. Прежде всего это непрофессионально. Более того, она не твоя.
Мои плечи напряглись.
– Я это знаю.
– Да? Я слышал, ты хочешь купить ей художественные принадлежности.
– Уже купил.
– Господи всемогущий, а Делия это одобрила?
Я ничего не сказал.
– То есть нет. – Алонзо вздохнул. – Так и знал. Ты влюбился в бедную девушку.
Мои руки опустились.
– Я в нее не влюбился. Она не может…
– Это верно. Она ничего не может. – Он бросил сигарету и раздавил ее ботинком.
– Она умеет рисовать, – сказал я. – Она художница. Она должна рисовать.
Я приготовился к тому, что Алонзо взорвется, но он откинулся на скамейке.
– Я знаю. Обидно наблюдать за тем, как она обходится ручкой и бумагой, день за днем.
– Так что? Завтра?
– Завтра во время отдыха попробуй. Но если мисс Хьюз расстроится, то все. – Он сделал резкое движение рукой. – Никаких больше красок.
– Понял.
– Посмотрим. Помнишь, как Делия чуть было не вышвырнула тебя на прошлой неделе? Или у тебя тоже амнезия?
– Я помню.
– Она не любит странных мужчин, интересующихся ее сестрой. Ты можешь понять почему, не так ли?
Вдох. Выдох.
– Я бы никогда не навредил Тее. Клянусь.
Вышло отлично. Без единой запинки.
Алонзо долгую минуту смотрел на меня. Затем с тихим стоном наклонился и двумя пальцами поднял окурок от земли.
– Хорошо, Джим. Я тебя прикрою. Не заставляй меня сожалеть об этом.
Гравий хрустел под его ногами, когда он уходил, а слова так и висели в липком воздухе.
«Ты влюбился в бедную девушку».
Да. Я бы скорее бросил свою работу, чем причинил ей боль, но это не мешало моему глупому сердцу желать невозможного. Я был умирающим человеком в египетской пустыне Теи, а она парила передо мной точно мираж. Оазис, которого на самом деле нет.
И мне стоит прекратить стремиться к ней моей пустой душой.
Глава 11
Джим
После того, как Бретт испортил прошлую попытку, я решил подготовиться еще лучше. Вернулся в художественный магазин и купил мольберт, халат и один из этих подносов с отверстием для большого пальца. Нашел брезент в одном из шкафов и расстелил его под мольбертом в комнате отдыха, чтобы защитить старый линолеум. У меня было ощущение, что Тея, когда рисовала, не сдерживалась.
