— Улажено. Девушку я забрал, везу домой. Невредима. Обстановка? Дача в руинах, Сергей в завале. Живой. «Скорую» и спасателей вызвали, уже там… Сам? С переломом руки. Зато мозги на место встали. Нет, не медики, она так говорит. Стас на связи, доложит, как будут новости.
Завершив доклад, Дмитрий неожиданно обратился к пассажирке, бросив взгляд на палец, на котором больше не было золотого ободка:
— Я тебе, Надя, спасибо сказать должен. После твоих слов старый узелок разрубил.
— Вы еще встретите свое счастье, — машинально, слушая или видя что-то свое, откликнулась девушка.
— Да? И где же оно, по-твоему, меня ждет? — со скепсисом уточнил Дмитрий.
— За углом, в соседнем дворе, — ляпнула Надежда, по-прежнему пребывая где-то в вышних сферах. А на деле пытаясь понять, как ей успокоить Силы, которые вообще перестали ощущаться. Может, упали в обморок, если для них, бестелесных, предусмотрен аналог такого состояния?
— Ну-ну, — усмехнулся без злости, не спеша принимать слова чудачки на веру, мужчина. Скорее он воспринял их как наивную попытку доброй девушки обнадежить и утешить одинокого человека.
Кажется, эта странная девчонка вообще не умела сердиться по-настоящему, а уж черной злобы и жажды мести, какая порой накатывала на Дмитрия, и вовсе никогда не испытывала.
Занятный характер, но эту пигалицу невольно хотелось защитить от всей грязи мира, закрыть собой, чтобы ни одна мразь не посмела запятнать ее чистоты. Странное чувство! И при всем при этом какой-то нерассуждающей частичкой души Дмитрий Шельга понимал — этой особенной девочки грязь мира коснуться не сможет. Она и по болоту пройдет как по бульвару, даже не подозревая о топях и хищных тварях, таящихся в глубинах. А твари будут лежать и пытаться понять, кто это такой странный и, наверное, несъедобный, нахально бродит вокруг.
Машина сбросила скорость и плавно свернула во двор Надиной пятиэтажки, почти пустой, не считая совершающего моцион тощего деда с палочкой, пары сплетничающих мамаш с колясками у скамьи, пузатого мужичонки с лохматой шавкой на поводке и худенькой светловолосой девушки с полным мусорным ведром.
«Ну хоть полное, к удаче», — мысленно сделал пометку телохранитель.
— Ой, мама, — ойкнув от неожиданности, выпалила девушка.
— Чего испугалась? — удивился Дмитрий, пытаясь понять, что именно встревожило пассажирку. Версии про деда и мамаш с колясками Шельга отмел сразу. Может, Надя собак боится? Или какое дурное предчувствие посетило, из тех, после которых надо не то что в соседний двор откочевывать, а лучше дать деру из района или вовсе из страны?
— Ничего, — замотала головой чудачка, развеивая не успевшие окрепнуть подозрения. — Вот моя мама с ведром. Мусор в контейнер выносит.
— Где? — не понял Дмитрий. Выйдя из машины, мужчина закрутил головой. Двор по-прежнему, не считая мамаш, дедка, пузана и девушки, был пуст.
Надежда тоже вышла из машины, и девушка с синим пластиковым ведром тут же сменила курс, заспешив к внедорожнику.
— Надюш, что-то случилось? — тревожно выпалила девушка, буквально ощупывая Надю взглядом. Только теперь, присмотревшись к светловолосой худышке внимательнее, Дмитрий заметил несколько мелких морщинок в уголках губ и у глаз, каких не бывает у соплюх. Хотя мысль о том, что у этой милой молодой женщины есть относительно взрослая дочь, все равно показалась дикой. Вера и Надя выглядели скорее как сестры — старшая и младшая — нежели как мать и ребенок. А еще у Веры были удивительно внимательный теплый взгляд, изящный носик и красивые руки. Почему-то захотелось отобрать у нее тяжелое ведро и отнести на помойку самому.
— Все в порядке, мама! — улыбнулась Надежда, не спеша пугать родительницу подробностями похищения и обрушения строений. — Это Дмитрий, хороший знакомый, я тебе о нем рассказывала. Он меня подвез до дома после нашей с Любой прогулки!
И тут же, без паузы на осмысление, последовало второе представление:
— Дмитрий, это Вера, моя мама.
— Очень приятно, — промямлил резко засмущавшийся мужчина.
— Взаимно, — откликнулась собеседница.
Что удивительно, смущение оказалось заразной бациллой. Вера зарозовела щеками и вцепилась в ручку мусорного ведра, как в спасательный круг или якорь реальности. Наденька же, переведя взгляд с мамы на Дмитрия и обратно, растерянно и радостно протянула:
— Ой! А вы знаете, я не против! Правда-правда, мама, Дмитрий! Вы подходите друг другу!
— Сватаешь? Надька! — ошалело выпалила Вера. — Я ж не девчонка уже!
— Тебе всего сорок, больше тридцати с виду никак не дашь, а Дима твой ровесник. Отлично все! Если поженитесь сразу, еще мне братика или сестричку подарить успеете!
— Надя-а-а… — беспомощно простонала мать.
А обыкновенно скромная и тактичная девушка нахально пихнула Дмитрия локтем и нарочито громко зашептала:
— Скажите чего-нибудь, а то она сейчас убежит!
— Я за пацана! — выпалил Дмитрий и покраснел, как помидорка, чувствуя себя не сорокалетним мужиком, а прыщавым подростком на первом свидании.
Надя, ткнув пальцем в небо, угадала. Он и с бывшей-то женой разошелся в первую очередь потому, что мечтал о детях, а Ленка даже слышать о малышах не хотела, лишь о карьере думала. Все фигуру берегла.
— Вы Виктору Леонидовичу позвоните, скажите, что у меня задержитесь, и ступайте домой чай пить, а я еще погуляю, — дипломатично выбывая из компании, предложила Надежда. Она решительно отобрала у мамы мусорное ведро и отправилась к контейнеру.
Все еще беспомощно краснеющий Дмитрий поднял взгляд на Веру. Когда неловко кому-то другому, то часто столь же или еще более неудобно становится тебе самому, но не в этот раз. Вид растерянного крупного мужчины, напротив, взбодрил Надину маму и помог ей сориентироваться.
— Пойдемте-ка, Дмитрий, чай пить. Расскажете, во что на сей раз Надюшка моя влипла, — предложила женщина. — Если не хотите чаю, могу налить кофе.
Телохранитель смешался, не зная, что именно он может и должен рассказывать. И не погонят ли его прочь из дома и со двора после новостей о похитителях девиц — прямых подчиненных Шельги.
— Не волнуйтесь вы так, — почти правильно истолковала замешательство мужчины Вера и сочувственно прибавила: — У Нади без приключений и чудес редкий день проходит. Такой моя девочка уродилась! Я привыкла!
— Она у вас удивительная, — искренне согласился Дмитрий. — Будь у меня такая дочка, я бы, наверное, гордился неимоверно и так же страшно боялся за нее каждую секунду.
— Вы знаете, Дима, — Вера подошла к мужчине и удивительно уместно, будто частенько так делала, положила ладонь на его так же машинально подставленный локоть. — Это странно, но мне кажется, за такими, как моя Надюшка, кто-то там наверху присматривает отдельно. Поэтому я, конечно, за нее переживаю, но не до дрожи в коленках и не до сердечных колик. А иначе бы, наверное, уже давно поседела.
