А вот там впереди виднеется небольшой холм, бывший когда-то усыпальницей-курганом какого-то родовитого степняка. Время сровняло землю, источило камень грубо тесанного истукана-бабы – и все же, без преувеличений, с этой высоты открывается вид на пяток верст вокруг. Поэтому двойку самых резвых дозорных я заранее отправил вперед – и младший боец уже практически поравнялся со мной, спеша доложить результаты наблюдения:
– Господин… Господин полковник…
Без особого раздражения, но и без всякого тепла в голосе коротко бросаю:
– Отдышись.
– Есть… Господин полковник, в шести верстах от нас замечен отряд под сотню всадников, следует со стороны заурцев.
– Хм, вот, значит, как…
Я не смог остаться в стороне, зная, что мой сын будет сражаться с лехами практически без шансов выжить. Потому честно довел беженцев до отрогов Каменного предела, обтекающих Рогору с востока, – как и обещал Аджею. И только после бросил клич среди воинов – вернуться и принять бой вместе с братьями. Впрочем, родные большинства юношей, только-только пришедших в стражу, или уже погибли, или находились среди бросивших возделанную землю вольных пашцев. Так что под мой стяг набралось едва ли полторы сотни добровольцев. Взяв со Сварга клятву беречь семью сына, я с бешеной скоростью повел сформированную хоругвь назад – в душе понимая, что уже не успею.
Вчерашняя встреча с сотней акынджи посреди степи была неожиданной для обоих отрядов. Нет, заметили мы друг друга на значительном расстоянии, но, приняв заурцев за торхов, я тут же бросил хоругвь вперед – боялся, что кочевники не примут бой. Однако легкие всадники султаната и не думали избегать драки, ударив навстречу.
Схватка была скоротечной и очень кровавой. Я сумел построить своих юнцов полумесяцем, выведя на фланги немногочисленных стрелков. И когда заурцы – перед сшибкой я уже понял, что ошибся в определении неприятеля, – ударили клином прямо в центр чаши, с флангов в упор по врагу отстрелялись лучники, грянул редкий залп самопалов. Яростную атаку акынджи приняли на себя лучшие рубаки и всадники, вооруженные пиками – и они устояли, хоть и подались назад под ожесточенным напором врага. Зато фланги сумели обтечь клин заурцев, зайти к ним в тыл и в конце концов окружить. В часовой рубке пала вся сотня противника – но и выбили они под шесть десятков моих стражей… Так что, определив в конвой раненым еще десяток, сейчас я имею под рукой лишь восемь десятков воинов.
Зато уже с боевым опытом – что немаловажно. И новости, полученные от языка (заурец, как оказалось, знал торхский, как и я), были, с одной стороны, пугающими, а с другой – давали надежду на еще одну встречу с сыном.
И вот сейчас, в шерсти верстах от нас в сторону баронства Корг – и ушедшего в его пределы объединенного войска Рогоры и Республики – следует сотня всадников. Готов побиться об заклад, это всадники врага.
Решение о схватке приходит в считаные секунды, хотя после полученных от языка известий я пытался забрать как можно сильнее на север и избежать драки. Я хотел поберечь мальчишек, но, скорее всего, обнаруженный нами отряд – это не просто дальний разъезд заурцев, это глубинная разведка. Раз мы следуем в одном направлении и к одной цели, схватка неминуема: в конце концов враг обнаружит нас. И пусть под моим началом осталось всего восемь десятков бойцов, зато я знаю отличное место для засады в семи верстах к северу отсюда.
Следующие три часа мы на рысях следуем к степной роще, одной из немногих в здешних местах. Вообще-то была вероятность, что на ее месте окажутся лишь старые, трухлявые пни – да и те вольные пашцы могли выкорчевать. Но ни память, ни интуиция меня не подвели: роща обнаружилась на том же месте, где была десять лет назад, да еще и разрослась.
Остальное было старо как мир: используемый мной прием сотни раз повторялся как степняками всех мастей, так и стражами и витязями ругов – и работал по-прежнему безупречно…
Алпаслан, сотник дели
– Командир, десяток всадников в полутора верстах к западу отсюда!
Эмин дышит часто, с жадностью втягивая в себя воздух, в его глазах горит неподдельный азарт. Гончая взяла след, не иначе…
– Не горячись! Ты же сам сказал, что мы догоним их лишь к вечеру?!
– Да, баши! Это так! Но это наверняка были склабины! Вполне может быть, что и наши!
– А что следы?
Эмин на мгновение замялся:
– Забирают на запад.
– Значит, это не тот десяток.
– Они могли вернуться. Но в любом случае мы не можем оставить всадников противника в тылу, следуя за войском врага. Они донесут своим – и тогда за сотней начнется настоящая охота!
Тут следопыт прав. Ну что же…
– Бери два десятка дели и преследуй склабинов. Нагонишь – бей, встретишь более сильный отряд – отступай. Мы будем держаться за вами.
Барон Владуш Руга, полковник стражи
Два десятка лучников я спрятал в роще, пятнадцать стрелков с самопалами оставил при себе, присоединив к голове засады еще десяток всадников. Оставшиеся два с половиной десятка заняли позицию с противоположной стороны рощи – двойная ловушка готова.
«Приманка» показалась примерно через полтора часа. За это время мы успели отдохнуть и даже немного заскучать, но, как только в пределах видимости показались две конные группы, мои бойцы тут же подобрались.
Однако отряд преследователей на удивление мал – всего около двух десятков всадников. Что же, командир противника явно неглуп – не бросил в погоню всю сотню. С другой стороны, если отчаянно медлящие стражи, чуть ли не в открытую позволяющие себя догнать, были столь незначительны числом, сил врага было бы как раз достаточно для их перехвата.
Но в то же время, разбив сотню, заурец ослабил отряд, дав нам возможность уничтожить его по частям. Кроме того, его основные силы находятся явно где-то рядом – и вступят в бой, как только дозорная группа ввяжется в драку. Значит, засады ему все равно не избежать…
– Второй вариант. «Крик пустельги».
Страж-сигнальщик кивнул, набирая в грудь воздух…
«Крик пустельги» – условное обозначение одного из двух вариантов действий засады. В данном случае, по сигналу, точь-в-точь похожему на крик одноименной птицы, «приманка» оттягивается к противоположной от нас оконечности рощи. В общей сложности моих бойцов будет практически в два раза больше, чем врагов, должны справиться.
Почуяли заурцы засаду или нет – преследования они не бросили. Вначале меня немного смутил их внешний вид – пардусовые, рысьи и волчьи шкуры в качестве попон и одежды, конструкции с орлиными перьями за спиной, точь-в-точь как у лехской гусарии, вогнутые щиты и шапки, также украшенные перьями… В первые секунды я даже испугался, что мы ошиблись и заманиваем в засаду лехов, но вскоре я вспомнил, что внешний вид крылатые гусары позаимствовали у заурских всадников-дели, «сорвиголов». Не самый простой противник…
