Проснулась я еще затемно, когда вдоль линии горизонта только-только протянулся свет восходящего солнца. Проснулась, если честно, от голода. Вчера я не то что не поужинала, даже не пообедала. Как зарядилась с утра пирожными, так больше ничего и не ела.
Интересно, а как Рас воспринял мое увольнение? Хотя, может, еще и не в курсе, что его любимый монарх вышвырнул на улицу его любимую помощницу.
Гад!
Не Рас, а Рассарх.
Запретив себе портить настроение с утра пораньше мыслями о всяких бессердечных монархах, я плеснула в таз воды из кувшина. Умылась, немного освежилась, кое-как расчесала волосы пальцами и подколола передние прядки. Пыталась пригладить непослушные волосинки, с которыми могла справиться только щетка, — не вышло. А расчески у меня с собой не было.
Ну ничего! Думаю, господин де Мартен простит мне слегка потрепанный вид, раз уж жаждет видеть меня у себя в помощниках.
Честно говоря, и встреча с иностранным послом, и наш с ним короткий разговор сейчас казались мне сказочным сном. Где это видано, чтобы вот так с улицы брали на работу всяких незнакомок?
И что самое интересное, так мне свезло уже дважды. В первый раз, когда Рас замолвил за меня словечко перед госпожой устроительницей. Во второй — вчера, когда совершенно незнакомый мужчина, кажется, потерял из-за меня голову. Неужели чары мар настолько сильны? Или причина в другом?
Хороший вопрос. Ответа на него, сидя в захудалой таверне, я точно не получу.
Можно было от греха подальше взять и отправиться к рыбакам, но разве могла я упустить шанс снова вернуться в королевский дворец? А стоило представить, как вытягивается физиономия у одного рыжего бесстыжества, как все сомнения растаяли подобно каплям воды под знойным солнцем.
Все! Решено! Позавтракаю — и к дворцовым воротам. От меня не убудет, если постою там недолго. Если посол не появится, значит, передумал или просто пошутил вчера неудачно. Обидно, досадно, но ладно. Поплыву каяться к Невору. А если Эмерик все же сдержит слово… я таки увижу вытягивающуюся королевскую физиономию.
Обнаружив в кармане юбки одного серебряного эльфа (это эльс который) и две медные монетки, отправилась вниз знакомиться с местными расценками. Марэи рядом не было. Она опять куда-то исчезла, вполне возможно, отправилась следить за де Мартеном.
Полезное, кстати, дело. Я так до конца и не отмела вариант с душкой-маньяком, так что пусть выяснит, что этот красавчик из себя представляет.
Оказалось, что на одну серебряную монетку в столичной таверне можно было заказать первое, второе и компот. От такого обильного завтрака я отказалась (в душе проснулась скряга), ограничилась ватрушкой и травяным отваром, расставшись всего с двумя медяками.
Мелочь, а приятно.
Пребывая в довольно сносном настроении, почти приподнятом, если бы не все усиливающееся волнение, я простилась с хозяином таверны — упитанным, неизбежно лысеющим ньертом, и отправилась к Анделиору. Эмерик не назвал точного часа, а я, балда такая, не уточнила, и теперь бежала по просыпающейся столице, обгоняя цветочниц с корзинами, спешащих на рыночную площадь, и телеги торговцев, нагруженные всякой снедью, женщин в одинаковых серых платьях, очень похожих на монашеские, и крикливую малышню, спозаранку резвившуюся на улицах.
Покров тишины постепенно сползал с самого главного города Сантора. Гомон голосов смешивался с цокотом копыт по мощеным дорогам и другими звуками: распахивались ставни, весело перекрикивались соседки, смеялись дети.
Жизнь в столице била ключом, в то время как из меня ключом било волнение. Все-таки будет обидно уйти ни с чем. А если меня заметит въезжающая во дворец Белонезсская? Еще решит, что я к ней на поклон явилась, умолять вернуть меня в ряды мамок-нянек. В общем, не самая приятная будет ситуация.
Я настолько ушла в свои беспокойные мысли, что даже не заметила, как добралась до Анделиора и теперь мерила шагами расстояние от ворот до ворот. Стражники на меня косились хмуро, почти недовольно, но прогонять пока не спешили.
И на том спасибо.
Не желая искушать судьбу, отошла подальше, но так, чтобы меня было видно всем въезжающим. Будет обидно, если проморгаю такую замечательную возможность, попросту оставшись незамеченной иноземным гостем.
Впрочем, беспокоилась я зря. Остаться незамеченной мне не грозило. Изящная карета, кремовая с позолотой, как у какой-нибудь сказочной Золушки, направлявшаяся к распахнутым воротам Анделиора, неожиданно остановилась. Бархатная шторка скользнула в сторону, но вместо де Мартена в маленьком окошке я увидела красивое лицо неали фаворитки.
— Мари! — удивилась, и, кажется, вполне искренне, Кларисса. — Что ты здесь делаешь, еще и в такую рань? Белонезсская отправила тебя с поручением, а стражники теперь не пускают? Ну так давай я поговорю с ними, скажу, что ты помощница на отборе.
— Не надо, — остановила я графиню и в двух словах объяснила: — Я здесь жду одного знакомого, он должен подъехать с минуты на минуту.
Кларисса раскрыла веер. Грациозно им взмахнув, пожаловалась:
— Такая рань, а уже так душно… Скажи, Мари, а тебе понравился мой подарок?
Де Бальмен улыбнулась, но без издевки, что озадачило меня еще больше.
— Подарок очень красивый, и я бы вас за него поблагодарила, если бы не одно маленькое «но»: меня из-за него выгнали из дворца. — Почувствовав, как в сердце плеснуло обидной, скрестила на груди руки и, не сдержавшись, спросила: — Зачем вы подарили мне подарок короля?
— О чем это ты? — непонимающе вскинулась графиня.
— О браслете! Который раньше принадлежал ее величеству королеве! — Я оглянулась, когда мимо пронеслась карета, и мысленно задалась вопросом: а не посол ли это?
Но экипаж так и не остановился, въехал в ворота и растворился в изумрудной зелени деревьев.
— Ой. — Кларисса прижала к губам веер, а потом замахала им еще усерднее. — Как же нехорошо вышло-то… — Подняв на меня глаза, с жаром произнесла: — Это не подарок короля и не браслет королевы. Это копия. — Она виновато улыбнулась. — Просто мне очень нравился жемчужный комплект ее величества, вот я и заказала себе похожий у одного знакомого ювелира. А спустя время к нему охладела… Знаешь, у меня ведь столько украшений… А давай я все расскажу Рассарху! Все ему объясню.
Ответить я не успела, замешкалась, и тут меня снова окликнули. Темная карета без каких-либо витиеватых отделок, как у Клариссы, резко остановилась, и из нее выскочил мой недавний знакомый, Эмерик де Мартен.
— Мари, рад, что вы все-таки пришли!
— Да, вот она я, — улыбнулась послу. Немного натянуто, правда. Улыбаться искренне под жадным взглядом как-то не получалось.
— Вы знакомы? — Не знаю почему, но де Бальмен нахмурилась.
— О, сиятельная графиня! — Блондин перевел взгляд с меня на Клариссу, и мне показалось, что его глаза холодного стального цвета стали еще холоднее. — Да, я уже имел удовольствие познакомиться с этой красавицей. Пока буду находиться в Аскании, она будет мне помогать. Правда, Мари?
