Селендра рассмеялась.
– Должно быть, ты в отца пошла, – сказала она.
Истории о храбром отце Фелин уже дошли до нее, по большей части от Вонтаса, который носил имя деда.
Шляпное заведение находилось в городке Три Ели. Шляпница Хепси не тягалась со столичными шляпницами ни по части моды, ни в элегантности. Она была вдовой дракона, чьи амбиции не были так же велики, как его удаль. Она приобрела профессию после его гибели скорее по нужде, надеясь прокормить детей без того, чтобы идти в услужение к знатной семье. К ее собственному удивлению, она умеренно преуспела, поскольку все драконы в округе воспользовались преимуществами ее ловких пальцев и разумных цен. Фелин покупала шляпы у Хепси много лет, и даже Благородна, бывало, удостаивала ее покупкой сельского капора.
Все шляпы Селендры были изготовлены дома или случайно куплены, уже готовые, ее братьями. Она никогда не бывала в шляпном заведении. Она даже не представляла, что может быть столько шляп, тем более не знала, как их делают. Все здесь было ей в диковинку. Им пришлось подождать, пока на другую драконицу примеряли очаровательную красную с золотом зимнюю шляпу. Драконица была из тех, кто посетил пикник, и приветствовала их как старых друзей, которых давно не видела. Фелин поболтала с ней, пока Селендра просто глазела на шляпы, развешанные во всех нишах, какие удалось вырезать в стенах небольшой пещеры. Она и вообразить не могла такое разнообразие форм, цветов и материалов для шляп. Там были береты, треуголки, шляпки без полей, шляпки в форме колокола, чепцы от солнца и многое другое, названия чему Селендра не знала.
Когда пришла их очередь, Хепси захлопотала.
– Преподобна Агорнин! Как чудесно видеть вас. Чем я могу вас сегодня порадовать?
– Увы, опять черным, – ответила Фелин. – Мой вкус вы знаете. И еще нам нужно что-то из черного флиса, по тому же печальному поводу, для сестры моего мужа, Чтен’ Агорнин. Познакомьтесь.
Селендра насилу поняла, что была представлена, настолько ее захватили все эти шляпы.
– Это похоже на сокровище, – сказала она, вспоминая пещеру в глубине горы. Ее цепочка была надежно припрятана дома в спальне.
Хепси и Фелин понимающе рассмеялись, после чего Хепси поспешила подобрать материалы и выкройки. Наконец она соорудила капор из нескольких слоев флиса и тесьмы.
– Пожалуйте, это будет выглядеть изящно, пока вы в трауре, а если позже вы захотите добавить несколько блесток или самоцветов, приделаете их вот сюда, – сказала Хепси, показывая, как следует прикреплять ярко-синие блестки на внутренней тесьме.
– Выглядит очаровательно, – заверила ее Фелин. Хепси подставила бронзовое зеркало, и Селендра полюбовалась на свое отражение.
– Спасибо, – сказала она и робко обняла Фелин.
Фелин договорилась с Хепси об оплате.
– Пришлете их к нам в приходский дом? – спросила она.
– Если вам не трудно, подождите полчаса, после такой примерки шляпка Чтен’ Агорнин уже почти готова. Вы сможете забрать ее с собой.
Хепси занялась конструированием во внутренней пещере, оставив их наедине со шляпами. Селендра и Фелин расселись поудобнее. Этой возможности Фелин и дожидалась.
– В этой шляпе ты выглядишь прекрасно, – сказала она.
– Она мне очень нравится, – призналась Селендра.
– Я уверена, что Шер будет в восторге от нее, – продолжала Фелин. Селендра виновато посмотрела на нее. – Да, я все знаю. Благородна рассказала мне кое-что.
– Благородна? Что ей известно?
– То, что рассказал Шер. Он сказал ей, что любит тебя.
Глаза Селендры завращались так быстро, что, казалось, могут выпасть из глазниц, но она так и не нашлась, что сказать.
– Разве ты не любишь его? – спросила Фелин. – Может, стоит попытаться?
– Очевидно, что нет, – сказала Селендра, с отвращением глядя на гладкую золотую чешую своего изогнутого бедра.
– Как такое может быть? – спросила Фелин.
Селендре нечего было возразить, потому что она-то знала, что действительно исподволь полюбила его. Она опустила голову.
– Ты любишь кого-то еще? – настаивала Фелин.
– Нет, – ответила Селендра.
– Тогда почему нет? Если Шер любит тебя настолько, что отважился бросить вызов матери ради тебя, чего он никогда и ни для кого раньше не делал… – «Чего он не сделал бы ради меня», – подумала Фелин, мысленно вздыхая, хотя и была теперь суждена Пенну, – тогда я думаю, что это твой долг – постараться полюбить его.
– Благородна ведь совсем этого не хочет? – спросила Селендра, с глазами, круглыми от ужаса.
– Нет, не хочет, – улыбнулась Фелин, показывая чуточку острых белых зубов. – Но если бы это было обычным для Шера легкомысленным увлечением, он бы уже исчез к этому времени, отвлекшись на кого-то еще. Но он все еще здесь, и все еще смотрит на тебя в церкви. Моя дорогая, разве ты не понимаешь, что так поступать с ним – это жестоко? Неужели ты его совсем не любишь?
Селендра вспомнила о том, что говорила Эймер. Возможно, если бы он к ней прикоснулся… Но ведь он был так близко. Сердце ее почувствовало его близость, но чешуя – нет. Наверняка если сердце откликнулось, то и окрас должен был измениться, если бы только мог?
– Он очень мне нравится, но это невозможно, – пробормотала она едва слышно. – Мне так жаль, Фелин, я бы полюбила, если бы могла, но я не могу.
– Большинство дракониц в твоем положении были бы только счастливы, если бы за ними увивался некто Благородный, – сказала глубоко разочарованная Фелин.
– Нам, самкам, дано так мало власти, – вздохнула Селендра. – Только выбирать – принять или отвергнуть возлюбленного. И даже тогда мы должны ждать, пока они не спросят. Ты предлагаешь мне подумать о его богатстве и положении и не принимать во внимание, что я чувствую.
– Нет. Ничего подобного. Хорошего материального положения достаточно для счастья, как я очень хорошо знаю. Но это не относится к тому, что я пытаюсь тебе сказать: если бы ты могла полюбить Шера, твой долг – выйти за него и сделать его счастливым, – сказала Фелин.
– Если бы я могла его полюбить, я бы вернулась с пикника с пылающей розовой чешуей, – сказала Селендра резко.
– Но ты хотя бы поговоришь с ним? – спросила Фелин.
– Он не пытался заговорить со мной, – ответила Селендра.
– Он хочет отправиться полетать с тобой глубокозимним утром, – сказала Фелин. – Ты согласна?
Селендра взглянула на нее со слезами, которые блестели в ее лавандовых глазах.
– Конечно, согласна, – сказала она.
Фелин хотела ее обнять, но не решилась. Есть в Селендре какая-то отстраненность, подумала она, что-то, что не дает полюбить ее, как положено сестрам любить друг друга. Может быть, это же не дает ей полюбить Шера, что любая драконица сделала бы не задумываясь.
