– Вы хотите сказать, что они действительно написаны рукой Ярга?
– Я не могу за это поручиться, но Хатор так сказал Кетинар.
– Даже не знаю, становятся они от этого лучше или хуже, – сказал Эйван со смешанным чувством ужаса и восторга.
– О, хуже, старина, определенно хуже. Но понятно, почему Хатор их не заменит. Вечно так со старыми семейными вещами, ты держишься за них. Прекрасные или ужасные, они существуют для того, чтобы передаваться следующим поколениям. У нас в Рималине немало таких вещей, дрянь по большей части, но я бы и не подумал их выбрасывать.
– Нет, как можно, – пробормотал Эйван, думая, что это – наименьшая из забот для того, кто так долго живет в городском доме, полностью обставленном в современном стиле и по последней моде.
– Я подумал, может быть, ты захочешь приехать и погостить у нас в Рималине какое-то время? Может быть, этой зимой, если они какое-то время обойдутся без тебя в Департаменте Планирования.
Эйван был настолько поражен, что даже не мог ничего вымолвить. В Ириете у него было много друзей, особенно с тех пор, как его работа потребовала, чтобы он стал вращаться за кулисами политических кругов, но за пределы столицы его еще ни разу не приглашали. Он считал Кетинар, Благородную Рималин, своим другом, но ее муж раньше не был так обходителен. Смерть отца определенно изменила что-то в его статусе, что он пока не в силах оценить.
– Я с удовольствием, – запнулся он. – Если смогу вырваться.
– Я велю Кетинар послать тебе формальное приглашение, которое будет действительно в любое время, когда ты захочешь провести с нами несколько дней, – сказал Рималин.
Как раз в этот момент открылась дверь офиса и вышла молодая, очень красивая драконица в сопровождении своей очень большой и очень солидной рубиново-красной матери.
– Ну, не прекрасна ли она? О приданом договаривались, вероятно? – отважился еле слышно спросить Эйван.
Рималин ничего не ответил, пока наружная дверь не закрылась за этой парой.
– Эта прелестница – Почтенная Геленер Телсти, и с ней ее не менее очаровательная мать Преподобна Телсти, – сказал он. – Геленер одна из самых видных девиц на выданье на рынке невест в этом году, и прошлые два года тоже, но если ее замужество и было устроено, об этом еще не сообщали.
Одна из клерков поднялась и жестом пригласила Рималина войти, чтобы встретиться с Хатором. Дверь была открыта, и Эйван успел мельком увидеть, что Хатор восседает над бумагами и книгами так, как другой дракон восседал бы на золоте.
– Мне пора, а ты приходи повидаться. Если у тебя есть какой-нибудь капитал, не вкладывай его прежде, чем поговоришь со мной. У меня есть что тебе предложить.
– Я прочитал вашу записку, но… – начал было Эйван, но Рималин уже поднялся.
– Никакой ужасной спешки нет, – сказал Рималин и прошел во внутренний офис, тщательно прикрыв за собой дверь.
23. Офисная политика
Эйван добрался до Департамента Планирования незадолго до полудня. Золото было временно размещено на депозите, и Хатор организовал его вывоз. Выслушав все факты, Хатор согласился, что основания для иска у Эйвана есть, хотя и не такие хорошие, как если бы Эйнар и Селендра присоединились к нему в этом деле. Тем не менее исковое заявление против Даверака составлено и будет выслано следующим утром. Когда он летел назад, довольный тем, как провел утро, Эйван прикинул, не посетить ли ему публичную баню, чтобы опоздать еще сильнее – но благоразумно передумал. Терять место он никак не мог. Ему хотелось выглядеть уверенным, но не дерзким. Кроме того, он омылся всего три дня назад в холодной речке Ниа, протекающей по владениям Агорнина. Считалось, что слишком частые омовения вредят чешуе. Он улыбнулся, слегка показав зубы, поправил кепи, отринул колебания и уверенно зашел в офис через входную арку.
Себет пыталась писать письма, а над ней нависал Кест. Кест был статным, бронзового окраса драконом размером с Эйвана – чуть больше двадцати футов, – а следовательно, почти в два раза больше Себет.
– У тебя есть время на то, чтобы это переписать, – сказал Кест ласково, наклоняясь к Себет еще ближе. Эйван замер на месте.
– Заставь своего клерка переписывать, – ответила Себет ледяным тоном, отстраняясь как можно дальше, насколько позволял гранитный блок, который служил Эйвану письменным столом.
– У меня нет клерка, как тебе прекрасно известно, маленькая высокородница, а работяга, которая переписывает бумаги, не доберется до моих документов до завтра.
– Не понимаю только, почему это моя проблема, – заметила Себет, выравнивая стопку бумаг и глядя на Кеста снизу вверх.
– О, ты не понимаешь, почему это твоя проблема, – эхом откликнулся Кест, передразнивая ее голос. – Ну, так пора бы тебе уже понять это и перестать важничать, маленькая высокородная шл… Это твоя проблема, потому что, когда Эйван вернется – если вернется, – должность он потеряет, а его обязанности перейдут ко мне, включая твой прелестный…
Эйван услышал достаточно. На слове «шл…» он вошел в комнату и, прежде чем Кест успел произнести непристойность, зацепил его когтем под мышкой и дернул вбок. Не успел Кест восстановить равновесие, как Эйван прыгнул и всем своим весом навалился на грудь Кеста, добравшись зубами до его горла. Эйван получил преимущество за счет внезапности нападения, но, возможно, и небольшая разница в размере тоже сказалась. Он немного вырос после поедания плоти отца. Кест немедленно признал себя побежденным, лишая Эйвана удовольствия сразиться и надежды, в конечном итоге, убить и съесть его. Кест прижал когти и хвост к полу и закрыл глаза. На минуту Эйван пожалел, что он цивилизованный дракон, а потом вспомнил, как они боролись с братьями и сестрами. Бедный Меринт так же вот показывал, что сдается.
Он немного поднял голову, но был готов укусить снова, если понадобится.
– Ты сдаешься? – спросил он.
– Сдаюсь, – ответил Кест слабым голосом. Эйван все еще лежал сверху, почти придушив его.
– Сдаешь ли ты позицию в офисе?
– Сдаю, – сказал Кест, едва приоткрыв глаза.
– Приносишь ли ты извинения моему клерку и обещаешь ли никогда не подвергать ее оскорблениям? – спросил Эйван, не ослабляя тяжести своего веса.
– Да, – ответил Кест и, поняв, что Эйван не двинулся с места, добавил: – Я приношу свои извинения, Чтен’Себет, за то, что оскорбил вас, и никогда этого больше не допущу.
Довольно неохотно Эйван отступил и позволил Кесту снова дышать.
– Всем остальным, кто думает интриговать ради моей должности, передай, что я вернулся и, не мешкая, буду драться за нее, если понадобится.
– Да нет, я уверен, что никто не побеспокоит тебя, Досточтимый, – сказал Кест, сдавая задом и покашливая. Так спиной он и проследовал через арку, которая вела в другие офисы.
Эйван подобрал кепи, которое в какой-то момент слетело с него в пылу борьбы. Он криво улыбнулся Себет, которая выглядела взволнованной и раскрасневшейся.
