В редкие часы, когда голова освобождалась от забот, он обстоятельно продумывал будущий разговор, который не известно, когда ещё состоится и понадобится ли вообще. Не забылось, как бездарно провалил беседу о горе, в которое подруги самозабвенно ударились после расставания с Тасей. Но влюблённости и романы у девчонок ещё в неопределённом будущем. А пока Николай Иванович с удовольствием и ничем не оправданной гордостью наблюдал, как они расцветали.
Таська тоже взрослеет, тоже превращается в девушку, но она там среди чужих – как василёк в поле: некому направить, подсказать. Кто привьёт ей вкус, кто научит с достоинством нести свою девичью прелесть? Несправедливость надо исправлять…
В первой половине жизни Бродов делал подарки с удовольствием, начиная – в нищие времена – от копеечных, требовавших лишь фантазии. Внимательность и хорошая память помогали сделать правильный выбор. Зная вкусы, интересы человека, примерно представляя, что у него есть и чего недостаёт, всегда занятно решать задачку с подарком. Отчасти расчёт, отчасти интуиция – и озарение, будто ребус сложился! Нравилось подбирать то, что и обрадует, и удивит. Когда жизнь наладилась, приводилось дарить и украшения. Казалось, давно разучился. Но, поди ж ты, забытая способность сама напомнила о себе…
Подарить бы Таисии к проколотым ушам серьги из благородного белого золота – под цвет её платиновых волос, с сапфирами, которые придадут её серым глазам оттенок синевы. Изящные, тонкие серьги с маленькими камушками глубокой синевы. Пусть надела бы перед зеркалом и, отведя за уши пряди волос, увидела сама тонкую прелесть собственной юности.
Для окружающих не нужно ничего подчёркивать: окружающим заметно безо всяких побрякушек, как расцветает невзрачная на первый взгляд девочка, превращаясь во взрослую девушку…
Внезапно обновлённый образ девушки вспыхнул в воображении.
У Бродова хватало неотложных дел, и он отодвинул в сторону мысли о подарке для Таисии, но, как только представился подходящий момент, попросил консультацию относительно подарка.
С «нелегальщиками» в последние годы привелось взаимодействовать так плотно, что сложился, фактически, единый коллектив. Бродов и сам постепенно осваивал новые для себя знания и образ мышления, однако до настоящих профессионалов ему было очень далеко.
Что ж, сказали специалисты, подарок – дело хорошее, дело полезное и доброе. Одна моментальная встреча, минимальный риск. Сделать безопасный подарок, который никого не скомпрометирует, – возможно. Требуется только принять меры предосторожности и соблюсти ряд условий.
На восьмой или девятой мере, сдобренной двадцать первым условием, Николай Иванович сдался.
– Спасибо, товарищи! Извините, что зря отнял ваше время. Не будем так рисковать: того не стоит, – сказал он расстроенно.
Что ж скрывать огорчение? Все понимали, как дорог любой знак внимания, любой неформальный привет с Родины для девчушки, которая вчера ещё была ребёнком, а сейчас совсем одна решает труднейшие задачи во вражеском логове.
– Было бы в десять раз проще, если бы у неё имелась полная шкатулка украшений.
– Да, – вздохнул Бродов, – но тогда и незачем.
Ох уж это отвратительное ощущение, когда, несмотря на все усилия, ты теряешь возможность влиять на ситуацию! Наверное, так чувствуют себя родители, у которых подросшие дети разъехались по городам и весям… Родители, у которых дети ушли на войну…
Лживые сантименты! Много ли найдётся родителей, которые целенаправленно сделали всё, чтобы их дети оказались в самой гуще сражения?
– Николай Иванович, есть ещё вариант, но насколько он соответствует вашим задачам – судите сами.
Бродов вскинул голову.
У него не будет возможности купить подарок самостоятельно. Выбрать и купить должен человек, находящийся в Германии, причём найти в одном из берлинских магазинов. Это очень жаль. Но умный человек, руководствуясь точным описанием, сделает всё как надо. Ну, и для верности пусть не надевает сразу на выход: пусть сначала прикупит ещё несколько украшений, чтобы подаренные затерялись среди них.
– Подходит такой вариант!
И Николай Иванович, не откладывая, присел к столу – составлять описание подарка и текст записки. В последний момент сообразил записать и особо подчеркнуть: украшение должно быть новым, недопустимо подержанное, неизвестно кем ношенное и при каких обстоятельствах расставшееся с прежним владельцем.
– Ну а ваша будет задача, Николай Иванович, передать Таисии по своим каналам место и время встречи.
– Сделаем. Спасибо, товарищи!
Ширококостный, коренастый мужчина в светлом штатском пиджаке в упор смотрел мне в лицо твёрдым взглядом очень ясных голубых глаз. Бодрый, подтянутый, он выглядел на свои пятьдесят с гаком, но не казался стариком. В нём чувствовался решительный от природы человек. Впрочем, в начале нашей беседы он старался искусственно придать своим лицу и голосу твёрдости и решительности. Совершенно напрасно, поскольку под простеньким камуфляжем легко угадывались и колебания, и острое волнение. Этот человек не имел представления о нейроэнергетическом экранировании. Для кого он надел цивильный костюм – вообще не понятно. Только разве что для собственного успокоения. Не надо ясновидения – достаточно простой внимательности, чтобы считать в человеке военного в высоком чине – не ниже генеральского. Да, он определённо не эсэсовец. Армейский. Пехота? Артиллерия? Не точно. Нет. Скорее инженерные войска. Или… Снабжение!
– Фрейлейн Пляйс! Где вам будет удобно побеседовать со мной?
Сразу две ошибки человека, у которого самоуверенность вошла в дурную привычку! Во-первых, он забыл спросить, стану ли я вообще «беседовать» с ним на темы, которые его интересуют. Во-вторых, ему же было бы спокойнее самому выбрать место и предложить мне готовый вариант. Легче говорить о сокровенном там, где тебе кажется безопаснее – в таком местечке, которому лично ты доверяешь.
Я никому не отказываю и не беру за свои предсказания другой платы, кроме хорошего кофе с печеньем. Даже обедом меня не накормить: на полный желудок неважно работается – труднее сосредоточиться. Иной раз могу позволить себе несколько глотков пива из традиционной огромной кружки. Они не знают, но я заказываю пиво, только если дело идёт туго: лёгкий алкоголь помогает легче войти в транс.
Я охотно соглашалась сделать предсказание любому, кто просил об этом, по двум причинам.
Первая и главная была известна только мне: таково задание от наших. Среди тех, кто обращается ко мне с подобной деликатной просьбой, нет случайных людей: каждый посвящён в определённые тайны сам или имеет влиятельных друзей в тесном мирке фашистских оккультистов.
Вторая причина – прикрытие. Странная тибетская дикарка всё ещё живёт в моей крови, и я убеждена, что не имею права отказываться от выполнения собственного предназначения. Моё высокое предназначение определено самим фюрером, и я верю с истовостью новообращённой.
