– Не волнуйтесь, Николай Иванович, она хорошо себя чувствует. Весёлая.
Невольно заразившись не понятным ему энтузиазмом, Бродов хмыкнул:
– Весёлая-то с чего?
– Это ж такое событие! Всё равно что день рождения или свадьба. Только что встретили Новый год, а тут – ещё праздник!
– Ну и как ты полагаешь: уместно будет передать ей поздравления… с этим событием? – поинтересовался Николай Иванович с преувеличенной серьёзностью.
Лида рассмеялась.
– Так. Понаблюдайте аккуратно её настроение. Понимаем? Если что – поддержите. Напомните, что о любых проблемах с самочувствием она обязана немедленно сообщить… Ну и… А и правда: поздравьте от меня. Праздник – так праздник! Хорошо?
У Таисии развитое чувство юмора. Поздравление от начальника по случаю первых месячных её точно развеселит.
* * *
– У кого находилось Копьё? – чётко и решительно спросил фон Берн, ведущий сеанса.
За общение с Великим магистром отвечаю теперь я. Ульрих шепнул: есть сведения, что господин Кайенбург настаивал на форсированном изучении наследия тамплиеров при моём непосредственном участии. Хотел напомнить всем, какой полезный живой экспонат привезла его экспедиция?
Серию решено продолжить в таком формате. Круг невелик. Сеансы всё менее напоминают классическое общение с духом и всё больше содержат элементов чистого ясновидения прошлого. Я не стала скрывать этой своей способности, и прагматичные немцы смекнули, что надо ею пользоваться на полную катушку. Несколько опытных спиритов поддерживают нужный уровень общего погружения и помогают наводящими вопросами. Они уже приняли как данность, что я многое воспринимаю в виде картинок; вижу больше, чем слышу. Тем не менее формально я остаюсь медиумом, поскольку именно приглашённый дух открывает мне информацию. Остальные также получают информацию, но урывками и в той форме, которая привычнее и удобнее каждому.
Протоколиста теперь нет. Зато на сеансах присутствует человек в форме, который остаётся вне круга, но после участвует в обсуждении результатов. Неизменно у него в руках толстая записная книжка, в которой он время от времени делает пометки…
Надо аккуратнее с формулировкой ответа!
– Великий магистр «внешнего круга» владел Копьём…
Владел Копьём, но до какого момента? Владел Копьём, но каким?
Меня настойчиво попросили сосредоточиться на информации о Копье. Я настроилась.
Всё тот же монастырский двор. На сей раз на земле простёрлись сразу несколько молодых рыцарей. Они давно посвящены, а теперь проходят, можно сказать, плановую проверку: брат-копьеносец медленно идёт между ними, вертикально занося то над одним, то над другим своё тонкое, длинное Копьё. Он сейчас, как никогда, похож на собственное оружие: высокий, тощий, прямой. У него крадущийся шаг, как у цапли, осторожно меряющей ногами камышовые заросли в поисках добычи. Так человек, приподняв гарпун, высматривает рыбину покрупнее.
Над одним из простёршихся рыцарей слышится вердикт:
– Чист.
Тот поднимается на ноги и отходит в круг зрителей.
Юноша – новоиспечённый рыцарь – наблюдает, затаив дыхание.
Копьё зависло над следующим человеком в белой накидке, остриё медленно скользит вдоль тела снизу вверх.
Молниеносный, незаметный удар – и Копьё пронзило спину молодого рыцаря в районе сердца. Тело дёрнулось в короткой судороге, жертва не издала ни звука.
Теперь становится хорошо видно, как чёрная, бесформенная тень, притаившаяся в теле несчастного, корчась и извиваясь, нехотя выползает из раны. Её движения ускоряются, она начинает обвивать древко Копья. Стремительный бросок – и, ввинтившись сквозь держащую Копьё руку, тень попадает в грудь самого дьяволоборца, норовя проникнуть прямо в сердце…
Разжав пальцы, стиснутые на древке, копьеносец замер. А по толпе созерцавших прошёл радостный вздох:
– Дышит!
Оказалось, что пронзённый не был убит ударом Копья наповал. Он дышал ровно, глубоко и спокойно, как человек, который крепко спит и видит счастливый сон. Его подняли и вынули из раны Копьё, протянув сквозь неё древко во всю его немалую длину. Странно, но крови пролилось совсем мало, а рыцарь не издал ни единого стона. Его тут же, посреди двора, уложили на чистое и стали обрабатывать рану травяными настоями и мазями.
– Он не успел пустить дьявола в самое сердце, потому остался жив, – пояснил для новичка один из рыцарей. – Копьё бьёт без промаха!
Остальные рыцари, до которых не дошла очередь проверки Копьём, поднялись с земли. Они не выражали ни радости, ни разочарования по поводу того, что для них процедура откладывалась на неопределённый срок: такие проверки не были редкостью в ордене.
Получив назад своё Копьё с измазанным кровью древком и тяжело опершись на него, дьяволоборец незаметно ушёл в направлении храма. Только юноша-побратим провожал его взглядом, полным восхищения и сострадания.
Несколько дней потом бритоголовый копьеносец не выходил из храма, и никто из рыцарей не смел входить туда. Даже сам Великий магистр оставался в стороне. Несколько дней копьеносец боролся с дьяволом, засевшим у него внутри. Не сказать, чтобы он страшно корчился, издавал дикие вопли и душераздирающие стоны. Но борьба в нём шла жестокая и изнурительная. В этой борьбе он напрягал все силы, надрывался – и победил, как случалось уже много раз. Он вышел из храма исхудалым сильнее обычного, бледным до белизны, однако вновь полным внутреннего света. Копьё сверкало, как новое, поймав солнечный луч, а копьеносец с усталым наслаждением щурился от солнечного света.
К рыцарю первым приблизился Великий магистр. Не для того, чтобы поздравить с выздоровлением или подбодрить. Магистр долго и внимательно изучал товарища взглядом и затем произнёс с улыбкой:
– Чист.
Позже, улучив подходящий момент, новенький подошёл к побратиму и попросил с благоговейной решимостью:
– Брат, ты возьмёшься учить меня?
Ответ был неожиданным и резким, как удар Копьём:
– Нет.
– Прошу тебя, брат! Я стану достойным учеником!
Ни один мускул не дрогнул на лице старшего товарища. Ровным голосом он напомнил:
– Ты дал обет не брать в руки оружия.
Парень опустил голову и густо покраснел: он забыл об обете. Однако решил, что отступить будет совсем постыдно.
– Но ведь это – не оружие. Твоё Копьё – как медицинский инструмент. Оно лечит, а не убивает.
– Копьё – оружие. Ты видел ещё не всё.
С этими словами рыцарь отвернулся от юноши и зашагал прочь. В его бесстрастной манере общения угадывалась не столько холодность, сколько фантастическая уравновешенность чувств, достигнутая самодисциплиной…
Кого-то напоминал мне этот человек из незапамятной древности. Гуляку, моего тибетского проводника и наставника? Возможно. Возможно…
