папа дал мне триста баксов. Налом. И сказал, что я могу купить на них одежду и сходить куда-то с Брайаном. Мам. Как так можно? Я потрачу эти деньги. Ты не против? Я и книгу какую-нибудь куплю, не сомневайся.
С любовью,
твоя жадная дочь Кори.
Такси – прекрасное изобретение, хотя бы потому, что в нем можно краситься на ходу. Я не использую тяжелую артиллерию – зачем? Что бы я ни делала, все равно выгляжу, как мать семейства, поэтому я просто наношу увлажняющий крем, помаду, тушь и уже чувствую себя готовой к выходу в люди. Презентация – в моем лэптопе, и она мне нравится. Я вложила в нее душу. Она касается проблемы, которую я заметила в классе с большим количеством так называемых неохотно читающих детей. Далеко не каждый ученик – даже если у него все в порядке с успеваемостью – рвется читать. А учителя английского или сотрудники библиотеки, ответственные за формирование у учеников школы читательских навыков, чаще всего не имеют личного опыта нежелания читать. Мы обожаем читать. В противном случае мы бы преподавали обществознание или вообще выбрали какую-нибудь высокооплачиваемую работу. Из-за отсутствия такого опыта среди нас есть тенденция невольно обесценивать учеников, которые не набрасываются на все книги, которые им задают в школе. Я это знаю, потому что была замешана ровно в том же самом. И с кем? С собственной дочерью.
Кори не должна была учиться у меня – мне было важно, чтобы это было так. Я не классный руководитель, а библиотекарь, поэтому даже в нашей маленькой частной школе не должна была столкнуться с необходимостью ставить оценки собственному ребенку. Но задания по чтению в седьмом классе – а их разрабатывала именно я – давались Кори очень тяжело. Каждый вечер ей нужно было прочитать главу из книги и письменно изложить ее содержание в тетради. И каждый вечер она ныла, откладывала на попозже, подлизывалась – делала все, чтобы не читать эту главу. Я не могла понять, в чем дело. Книга «Повелитель мух» не представляет особых трудностей. Более того, Кори и так состоит в самой слабой группе по чтению, а значит, это была самая легкая книга для ее класса. Содержание ее вполне соответствует уровню интересов семиклассников. Это классическое произведение, которое читают все дети, и очень многие мои ученики нашли его интересным и актуальным для себя.
Я спросила Кори, в чем причина такого поведения, и она ответила мне фразой, которая ранит в самое сердце всех библиотечных работников в любой точке мира: «Прости, мама, но я просто ненавижу читать». Мне было очень тяжело пережить тот день.
На следующее утро я решила: перчатка брошена. Именно в тот день я проводила урок «Раскрытая книга», на который приходят дети из самых слабых групп по чтению и корпят, к примеру, над «Ромео и Джульеттой», зная, что их одноклассники за стенкой легко читают «Гамлета». Встав на их место, я увидела проблему: мы вешаем на них обесценивающий ярлык, прячась при этом за эвфемизмами. Единственный способ мотивировать к чтению разных учеников одновременно – давать им книги их уровня. Я начала читать книги из новых поступлений. Большинство из них оказались слишком легкими для обучающих целей. Никто – даже те ученики, что читают «Ромео и Джульетту», – не почерпнули бы ничего полезного из половины этих книг. Но при этом книги могут им понравиться. Они могут их даже увлечь. Разве это не важно?
Для тех, кто способен прочесть «Гамлета», интерес представит лишь четверть этих книг. Читатели «Отелло» заскучают, не будь содержание столь сочным и захватывающим. А что придает ему сочности? Темы, которые актуальны для всех нас в юном возрасте: поиск самоидентичности, научная фантастика, рефлексия, социальная справедливость, протест.
По этим темам я и сформировала перечень книг для школьного чтения, но, судя по ситуации с Кори, явно где-то ошиблась.
Неделю за неделей я гоняла в голове эту тему. За это время Кори преодолела «Повелителя мух» (протест, рефлексия) и начала продираться сквозь «Землю» (поиск идентичности, социальная справедливость). Ее совершенно не заинтересовало ни первое, ни второе произведение. Она начала привыкать к своему положению на самом дне самой слабой группы по чтению и поставила крест на своих способностях. Даже чтение слезоточивых молодежных романов ради собственного удовольствия начало сходить на нет. Я вдруг четко увидела, что это конец. У меня оставался последний шанс.
На меня вдруг снизошел приступ вдохновения, и я смогла сформулировать свою идею! Я поняла, как сделать так, чтобы дети не фиксировались на своих уровнях чтения. Нужно дать им возможность группироваться самим. А для проверки моей гипотезы у меня даже был идеальный подопытный кролик – моя собственная дочь.
Я перехожу на следующий слайд. На нем – фотография Кори, которая смотрит на экран маленькой электронной книги. Я только что закончила рассказывать полностью заполненной аудитории – хотя, может, и не полностью, но для девяти утра можно считать, что полностью, – как я пришла к концепции, которую назвала флекстологией. Все меня слушают. Вцепились в бесплатные стаканчики с кофе, но все же слушают.
– И тогда я составила список тем, которые представляют для моих учеников наибольший интерес, выделила четыре из них и для каждой темы выбрала четыре книги. Одну – сложностью ниже уровня, требуемого для класса, две – соответствующие уровню и еще одну – выше уровня. Если вы захотите последовать моему примеру в своем классе, то эти пропорции должны отражать распределение ваших учеников. Скажем, если у половины учеников навыки чтения не соответствуют требуемому для класса уровню, то выбирайте две книги ниже уровня, а не одну. И то же касается количества более сложных книг – выбирайте две, если класс способный.
Я смотрю на большие часы. Как же много времени у меня ушло на эту речь! Осталось всего полчаса, чтобы рассказать о результатах эксперимента и ответить на вопросы. Считается, что библиотекари испытывают ощутимый дискомфорт во время публичных выступлений, но если уж я разошлась, меня не остановить.
– Итак. У вас есть шестнадцать книг, которые вы загружаете в электронные читалки каждому ученику, раздаете их на уроке и задаете прочесть первую главу или первые пятнадцать страниц всех книг какой-то одной тематики. И на этом этапе вы пока блокируете остальной контент, так что даже если они захотят продолжить читать книгу дальше, они не смогут этого сделать, пока вы не разрешите. Каждый ученик в итоге выбирает наиболее понравившуюся ему книгу и образует группу с другими учениками, которые тоже выбрали эту книгу, и они читают ее вместе до конца. И таким образом деление на уровни сложности становится незаметным. Ученики читают, следуя своему интересу и способностям, и они мотивированы, потому что сами выбрали книгу, а может, даже и тему.
В зале поднимается рука.
– Прошу прощения, – говорит мужчина еще до того, как я успеваю предоставить ему слово. Мне приходится напомнить себе, что передо мной сидят взрослые, а не дети, и я не могу сказать ему, чтобы подождал своей очереди. – Но разве дети в этом случае не выберут самую простую книгу?
– Я не до конца понимаю, как это работает, но в моей школе этого не произошло. Вот, посмотрите на следующий слайд, – и я переключаюсь на график, который мне помог сделать Джо. – Здесь показано, какой выбор делали ученики в течение четырех курсов флекстологии, которые я провела в прошлом году. Как видите, уровни сложности распределяются довольно равномерно. В течение второго курса только три ученика из двадцати девяти выбрали тексты повышенной сложности, но и результаты тестирования в том классе показали, что лишь у десяти процентов учеников навыки чтения выше стандартного уровня. Поэтому можно заключить, что самостоятельный выбор оказался вполне эффективен – по крайней мере, в этой небольшой выборке.
