Замерла, пытаясь отдышаться скорее. Любимый сказал, что защита слабой будет не так долго! Сердце долбится в ребра, глядишь проломит. Броня втянута, костюм облегающий нихрена не греет! Плету заклинание и достаю стул… второй. Наконец, веревку с кошкой нащупала. Размотала, раскрутила и понеслось… С девятого раза за что–то зацепилась. Но страшно!! А вдруг сорвется. На дрожащих лапках полезла вверх. Силы придает стремление вырвать из плена сестру! Я к этому шла через пень–колоду!!
Немалую часть веревки преодолела и началась золотая стена. Такая холодная, что лед!! Лезу выше… а вот и арка, обрамленная объемным декором, цепляюсь лапкой за выступ импровизированной виноградной грозди. Вторая рука цепляется, толчок ногой, и я влетаю в арку, качусь кубарем, поднимаюсь на ноги и прислоняюсь к стене. И только потом начинаю осматриваться с бешено бьющимся сердечком.
Коридор по габаритам владык, тут уж и не удивительно. Другое изумляет. Все словно из лунного камня. Бежевая порода с некоторой прозрачностью. Пол сплошной, стены тоже. Свет почему–то слабый, похоже, от солнца идет. У арки было теплее, а чуть дальше уже в пятки колкий холод бьет. Дворец будто разогревается постепенно. Неужели сестру мою морозят, мутанты чертовы?!
Вслушиваюсь. Доносится шлеп босых ножек. Три–четыре пары. Бегу по коридору. Первый перекресток. Подхожу к краю на цыпочках. Пятки свои уже не чувствую. Холод пробирает до костей. Выглядываю. Проскочила фигурка в тунике светлой! Спешу за ней. Выскакиваю в зал круглый. Всюду статуи обнаженных людей с крыльями. Ох, какая гадость между ног торчит… Потеряла девушку из виду. Пошла по интуиции. Оживает дворец. Крадусь по широким залам в полутьме. Теплеет и светлеет. Пока бегала за неуловимыми рабынями, запуталась окончательно. По лесенке стала подниматься винтовой. Эта маленькая, значит, для людей сделана. Все такое чистое, ни пылинки, ни соринки, свежо.
Приметила маленькую девчушку с белыми кудрями. Такое впечатление, что меня вовсе никто не видит! Все настолько озадаченно себя ведут, что пару раз я чуть было не попалась. Но меня просто проигнорировали, повернувшись спиной! Стражи нет, только девушки, шныряющие быстрыми шлепками пяток по холодному камню.
Сперва кралась, теперь бегу и нагоняю юркую девицу. Вывела она меня на лоджию, затем на другую. Пересеклась с другой девицей. Молча, прошла мимо нее. Та повернула на перекрестке, словно давая мне возможность пройти дальше.
Слышу голоса. Но не могу разобрать! Будто физкультурой кто–то занимается. Оставила рабыню. Она какими–то окольными путями ходит. Вышла в зал. Вот тут–то я стразу и ахнула. Такой красоты я еще не видывала! Свет, краски, блеск перламутра. Сразу и не сообразила, что из чего рождается, и как все это светится. Зал, как купол, стены и потолок которого усеян садовыми клумбами. И все бы хорошо, только они из золота и драгоценных камней. А запах… словно пыльцу распылили тут.
Иду, не спеша, понимая, что рабам сюда ход закрыт. Эти правила шепчет мне легкий ветерок. Словно сам дворец рассказывает, что можно, а что нельзя.
«Рабам нельзя попадаться владыкам… рабам нельзя видеть красоту убранств… рабам нельзя видеть рассвет…»
Поняла почему рабы меня сторонятся и не смотрят даже в мою сторону! Они чувствуют во мне владыку! Как и сам дворец…
– Вы неуклюжие! – Раздается грозный женский голос. – Сколько раз я должна повторять. Рике? Ты можешь задницу выпячивать больше? А ты Мариса, как бревно! Боже, кого я выбрала?! Ваши места мечтают занять сотни других! Не испытывайте мое терпение! К закату мы уже должны показать класс! Владыки вернуться с Церемонии, и мы уже не сможем открыто репетировать! А я обещала сюрприз! Встали на исходные позиции! Начинаем заново! Теперь с музыкой!
И заиграла музыка веселая, инструментальная. Вот только, что за орудия искусства ее рождают, понять не могу. Сердце забилось быстрее. Оно поняло раньше, чем я осознала сама. Голос этот, упоминания Бога и выражения… родная моя!! Алина!!
Бегу к арке, из которой доносится все это.
– И раз–два–три! Раз–два–три! Влево шаг, разворот! Центр пошел, пошел! Стоп! Динара, ты бестолочь!
– Простите, госпожа!
Выхожу в следующий зал. Тут все скромнее, но стены и потолок, будто пещера, все в наростах пород хрустальных с синеватым и зеленоватым отливом. От них свет исходит. И музыка тоже откуда–то сверху!
Пол здесь не каменный, а будто из дерева. Теплый, мягкий заботливый. А на нем все служанки в зеленых туниках, согнулись в три погибели. На коленках все, лбы в пол, ровными рядами сидят. Музыка играет. А все молчат, никаких репетиций.
Пошла вперед неуверенно. Ловушка?! Где голоса?!
– Алина? – Говорю громко, но неуверенно. Ряды дрогнули, затрепетали. Музыка прекратилась через мгновение.
Одна из фигурок голову поднимает, кудри белые, словно макаронины все закрывают. На макушке обод сбился. Это они на меня так отреагировали?!
Не могу найти сестру. А эта, из–под своих волос смотрит. Одна единственная девушка! Не рассмотреть лица ее. Вижу, что поднимается на ноги. Неуверенно, медленно. Остальные даже не шевелятся, лбами еще сильнее прижались к полу.
Выпрямляет плечики девушка, обод поправляет, волосы заправляет. У меня изнутри рвется крик. Сдерживаю его едва. Ладошкой рот прикрываю. Господи… какая ты стала большая. Алина! Сестра моя!
Три шаг не дошла до нее. Слою, яви этой не верю. А она смотрит своими голубыми глазами так изучающе! Морщит носик. Звездочка ты моя самая яркая, как я люблю тебя, роднуля моя. Зайка беленькая, миленькая сестренка!!
– Лерка?! – Будто с комом в горле выдавила сестренка.
Узнала меня! Бросаюсь к ней, чтобы поскорее обнять! И страх ее ощущаю мимолетный, когда касаюсь тепленького тельца. Девочка моя, какая ты худенькая, но крепенькая. Выдержала все! Преодолела этот гнет рабский! Эти крылатые ублюдки не заслуживают тебя! Мы летим домой! Мысли мириадами нитей вьются. Столько рассказать хочется, столько эмоций бьется в экстазе, чтобы вылиться в одну сплошную истерику, что давлю отчаянно. Что есть счастье, спрашивал Эрей Авель. Вот оно, мое родное. Кровиночка моя…
Прижимаю, плачу тихонько. На спине сквозь черную ткань ее ручки ощущаю. Обнимает неуверенно. Молчит, просто молчит зараза!!
Отпряла. Разглядеть ее хочу! В глаза мне смотрит! Строго так! Взрослая.
– Наконец я нашла тебя, – говорю, слезы льются, щекочут кожу, но не могу руками их утереть, не могу сестренку отпустить теперь. – Почему ты молчишь, Алина? Мор не обижает тебя? Я пришла за тобой, мы улетаем домой.
Тяну ее за собой, вижу, что Алина в шоке. Завороженная, заторможенная. Я и сама в эйфории бесконечного счастья! А затылок мой дыбится, словно вот–вот ворвутся эти крылатые уроды и схватят нас!
– Постой, – произнесла вдруг Алина. Развернулась, остановившись, руку хочет одернуть. Смотрит на меня по–взрослому. Как же это непривычно!!
– Что не так?! Не узнала меня?! – В горле моем пересыхает мгновенно.
