Свей над детской головой.
Пусть нам снится звонкий ключ,
Тихий, тонкий лунный луч.
Песня звучала на испанском, но знакомые слова и мотив взволновали мужчину. Эту колыбельную пела его мать, когда Тэо был маленьким. Песня очень нравилась мальчику, и он часто просил матушку её спеть. Корбо столько лет не слышал её, и вот здесь посреди океана, словно серебряным колокольчиком, звучит музыка из его детства. Почувствовав в груди тревожную дрожь, капитан замер:
Легким трепетом бровей
Из пушинок венчик свей.
Обступи, счастливый сон,
Колыбель со всех сторон.
Сон, сон, в эту ночь
Улетать не думай прочь.
Материнский нежный смех,
Будь нам лучшей из утех.
Корбо, конечно, узнал голос Эстель, и его охватило неимоверное желание увидеть девушку. Быстро покинув каюту, он направился к соседней двери, из которой как раз выходил Жюлиан с подносом использованной посуды. Капитан перехватил руку стюарда, не позволив закрыть дверь, показал знаком, чтоб тот шёл куда собирался, а сам остановился на пороге.
Долорес, вальяжно растянувшись на диване, спала, а Эстель, пристроившись у окна, вышивала. Девушка, склонив голову над работой, сидела в пол-оборота к двери и, не замечая капитана, пела. Светлые волосы сеньориты рассыпались по плечам, и весь её силуэт светился в лучах солнца, проникающих из окна. «Сияет, словно звезда», – пронеслось в голове у Тэо, а её нежный голосок разносился по каюте:
Тихий вздох и томный стон,
Не тревожьте детский сон.
Пусть улыбок легкий рой
Сторожит ночной покой.
Спи, дитя, спокойным сном.
Целый мир уснул кругом,
Тихо дышит в тишине,
Улыбается во сне…
Милый мальчик, образ твой
Мне напомнил лик святой
Лик того, кто слаб и мал,
В яслях некогда лежал.
Тихо плакал он во сне
О тебе и обо мне
И теперь глядит, любя,
Он с улыбкой на тебя.
Он смеётся всем, кто мал,
Он для них младенцем стал.
Детский смех – небесный смех
В царство мира манит всех.
Наблюдая за пленницей, пират застыл в проёме, а когда песня закончилась, аккуратно прикрыл за собой дверь и вернулся в каюту. Корбо хотел вернуться к чтению, но мелодия детской колыбельной, продолжая звучать в ушах, мешала сосредоточиться. В душе Тэо всколыхнулось что-то давно забытое и тёплое, и он задумался. Сердце капитана тревожно вздрагивало, а образ девушки никак его не отпускал. Корбо вновь видел окружённый солнечным светом хрупкий силуэт, нежную шею и руки Эстель. Желая избавиться от мыслей о пленнице, пират поднялся и вышел из каюты. Проверяя работу вахтовых, капитан обошёл корабль и направился на мостик. Море, раскинувшись вокруг бесконечным простором, сияло ослепительной лазурью, и мужчина, взирая на него, вспоминал глаза сеньориты. «Прямо наваждение какое-то, – с нарастающим раздражением подумал Корбо. – Нет, с этим надо кончать!» – нахмурившись, решил пират и, не зная, что же предпринять, злился.
Ближе к вечеру капитан, перешагнув порог каюты, увидел уже накрытый на две персоны стол. «Кто его просил?» – поморщившись, подумал Корбо об услужливом стюарде. Не успел мужчина умыться, как зашёл Жюлиан и поинтересовался, кого из дам пригласить на ужин. Немного посомневавшись, Тэо попросил привести Эстель. Через минуту парень вернулся и сообщил, что девушка извинилась и изъявила желание остаться в своей каюте. Капитан помрачнел. Он не привык, чтобы кто-либо уклонялся от исполнения его приказов, тем более пленница. Того и гляди, команда узнает и решит, что это позволительно делать.
– Передай: отказа я не принимаю! – сурово взглянул на стюарда Корбо.
Жюлиан тут же исчез за дверью. Молодой пират доходчиво объяснил сеньорите, что лучше не злить капитана, и предупредил: если понадобится, то он приволочёт строптивую пленницу силой. Вспомнив, как в первый день тащили Долорес, девушка поняла бессмысленность своего сопротивления и покорно последовала за стюардом. Сердце бедняжки в смятении трепетало. После последней встречи с капитаном Эстель не отпускал животный страх. Она нутром чувствовала опасность, исходящую от мужчины, поэтому и пыталась избежать новой встречи с ним. Когда Жюлиан вышел, девушка, сделав над собой усилие, дерзко заявила:
– Вы обращаетесь со мной как со своей рабыней! – гордо вскинула подбородок Эстель.
– Теперь вы понизили себя до рабыни? Насколько я помню, совсем недавно вы называли себя пленницей, – язвительно усмехнулся Корбо. – Почему я не могу остаться в своей каюте?
– Потому что пока на этом корабле я капитан, я буду решать, что кому делать. Если команда решит выбрать вас, то вы станете указывать мне, – холодно прищурился Тэо. Эстель насупилась. – И не стоит злоупотреблять моим терпением, сеньорита. И воспринимать снисходительное отношение к вам, как слабость, – мрачно посоветовал пират.
– Вы так дорожите своим положением капитана? – с некоторым вызовом поинтересовалась девушка, догадавшись, что разбойник раздражён её отказом явиться.
– А вы считаете, такого положения так просто добиться? – недовольно взглянул на пленницу пират. – Это у господ можно стать капитаном исключительно благодаря своему происхождению. Это аристократ, ничего не соображая в морском деле, может возглавить корабль, а всю работу взвалить на офицеров и помощников и сам держаться на мостике только благодаря власти, зуботычинам, да окрикам. На пиратском корабле такой номер не пройдёт! Здесь своё положение нужно заслужить умом, храбростью и мастерством. В противном случае капитан очень скоро станет «бывшим» и окажется на необитаемом острове с одним пистолетом в руках и бутылкой эля, – зло хмыкнул Тэо. Эстель молчала, а пират продолжил: – Вы думаете, быть предводителем полутора десятка отчаянных парней – это прогулка по парку? И я не собираюсь терять уважение команды из-за ваших капризов, – закончил он и, твёрдо взглянув на девушку, приказал: – Садитесь! И давайте ужинать.
Не желая больше дразнить пирата, сеньорита безропотно опустилась на стул. Корбо сел напротив и через некоторое время уже более спокойно заговорил:
– Сегодня я слышал, как вы пели колыбельную. Откуда вы её знаете?
– Моя матушка пела мне её в детстве, – потупившись, ответила Эстель.
Тэо немного помолчал и проговорил:
– Свою мать я похоронил, когда мне исполнилось одиннадцать, – нахмурился он. – Она тоже пела эту песню. Спойте её для меня.
Решив не отказывать в такой просьбе, девушка взяла лютню, тронула струны. Нежный звук инструмента заполнил каюту, а она, чуть склонив голову, запела:
Сон, сон, Полог свой
