Отбиваясь от яростного натиска соперника, Корбо ощущал затаённую злость квартирмейстера и его желание взять реванш. Команда тоже начинала понимать, что поединок переходит за грань игры, и, напряжённо наблюдая за схваткой, настороженно замолкла. В какой-то момент Хьюго провёл отвлекающий удар, Тэо повёлся на обман, и в тот же миг клинок квартирмейстера чуть не коснулся горла капитана. Корбо в последний момент успел подставить нож и остановить оружие противника. Мужчины замерли в силовом противостоянии. Хьюго продолжал давить капитана, и его физиономия, охваченная зверским остервенением, покраснела. Команда тревожно замерла, пока не раздался строгий голос первого помощника:
– Хьюго, а не слишком ли ты всерьёз взялся за дело? – поинтересовался Ланс.
Поддерживая слова первого помощника, парни осуждающе загудели. Квартирмейстер, понимая, что в пылу охватившей его злости чуть не преступил закон, ослабил хватку. Нарушать закон не дозволялось никому, это чревато серьёзным наказанием.
– Что ты, Ланс, это же просто игра, – криво оскалился пират и отступил.
– Капитан, тебе придётся признать: Хьюго выиграл этот бой, – предложил первый помощник, и Корбо, не желая раздувать конфликт, в знак согласия улыбнулся и поднял руки.
– Должен признать, ты обошёл меня, – обратился он к противнику. – Не зря ты у нас квартмейстер, – решил всё перевести в шутку Тэо, и парни, облегчённо вздохнув, радостно зашумели.
Подобный исход был крайне неприятен капитану. Корбо казалось, что проигрыш подрывает его авторитет, но главное, что он понял, – рано или поздно Хьюго заявит права на его место, но теперь ему было известно об этом. Обсуждая прошедший поединок, команда разошлась по своим делам, вполне довольная развлечением.
Пока моряки развлекались, день успел смениться вечером. Корбо некоторое время постоял на мостике, наблюдая за работой вахтовых, скорректировал курс и отправился в свою каюту. Жюлиан уже накрыл стол на две персоны:
– Кого из женщин пригласить, капитан? – услужливо поинтересовался стюард.
«Прямо как султан в гареме», – поморщившись, подумал Тэо и, немного посомневавшись, ответил:
– Приведи сеньориту.
Парень исчез за дверью и через некоторое время привёл пленницу. Тэо как раз мылся в рукомойнике, когда Эстель неуверенно остановилась у входа. Украдкой наблюдая через открытую дверь за пиратом, сеньорита не могла не отметить, насколько мужчина хорошо сложен. Корбо взял полотенце и, вытираясь, зашёл в каюту. Не обращая внимание на смущение гостьи при виде его обнажённого торса, капитан предложил ей сесть, спокойно надел рубашку и опустился на стул напротив. Они приступили к трапезе.
Пристально наблюдая за девушкой, Корбо ощущал, как непонятное волнение вновь заполняет грудь, заставляя сердце тревожно биться. Эстель же, теряясь под пронизывающим взглядом мужчины, опускала глаза и делала вид, будто рассматривает тарелку. Через некоторое время пират проговорил:
– Расскажите о себе.
– Зачем вам это? – удивилась пленница.
– Мне интересно узнать, что вы за человек.
Немного посомневавшись, Эстель поведала о своей незатейливой жизни в Пуэрто-Бельо. Девушка говорила о том, каким заботливым и любящим человеком является сеньор дель Маркос, вспоминала о младших братишках и матери, и как они с отцом остались вдвоём. Девушка рассказала о вечерах, проводимых вместе с доном Бернардо, когда, расположившись в гостиной или на террасе, они обсуждали прочитанные книги и музицировали, а иногда дочь, просто занимаясь рукоделием, слушала рассказы барона.
У вас замечательный отец, – задумчиво проговорил капитан. – Говорите, вы музицировали… А на лютне умете играть? – спросил Корбо.
Эстель подтвердила. Мужчина встал, достал из сундука инструмент и подал девушке.
– Спойте, – требовательно произнёс пират и вдруг вежливо добавил: – пожалуйста.
Немного подумав, юная леди заиграла. Нежные звуки лютни заполнили каюту, и она запела.
Был месяц май. И ночь была
36
Спокойная и голубая.
И полная луна плыла
Над кипарисами сияя.
И донеслись до слуха трели
Невидимого соловья.
И ветер дунул еле-еле,
Фонтана дрогнула струя.
Потом возник напев щемящий,
И сад его в себя вбирал.
За миртами, в зелёной чаще,
Скрипач таинственно играл.
Любовь и молодость сплетали
В один напев тоску свою,
И жаловались ветру дали,
Луне, воде и соловью.
Но голос смолк, и смолк упрёк,
Рука смычок остановила.
Печаль теперь одна бродила
По саду вдоль и поперёк.
Девушка, устремив задумчивый взгляд в окно пела, а капитан был не в силах отвести от пленницы глаз. Она буквально источала чистоту и свет. «Как такое нежное создание могло оказаться на моём корабле?» – удивлялся пират, чувствуя, как его захватывает желание сжать её в объятиях и поцеловать. Закончив песню, Эстель подняла глаза на мужчину, и Корбо произнёс.
– Спасибо, сеньорита, вы прекрасно пели. Не понимаю, почему такая девушка, как вы, до сих пор не замужем? Я знаю, в благородных семьях девочек отдают замуж уже в четырнадцать.
– Мы как раз и направлялись в Испанию для этого, – скромно потупившись, ответила Эстель, и тут же счастливо засияв, уточнила: – В Севилье меня ждёт жених.
– Так вы направлялись на свадьбу, – разочаровано усмехнулся Корбо. – Извините, немного нарушил ваши планы. Ну, тогда тост за вас и вашего жениха, – поднял бокал пират и отпил. Эстель послушно сделала небольшой глоток. – Хотелось бы взглянуть на него. У вас наверняка есть его портрет? – уверено предположил капитан.
Растерянно захлопав глазами, сеньорита поначалу засомневалась, но то ли взгляд пирата действовал так магически, то ли ей самой захотелось взглянуть на любимого, но Эстель достала из мешочка, закреплённого на поясе, потрет. Взглянув на жениха, невеста чуть улыбнулась и подала изображение капитану. Внимательно разглядывая красивое благородное лицо молодого человека, Корбо почувствовал неприятный скрежет в груди, но вынужден был признать: испанец выглядел великолепно.
– Его зовут Альваро, – явно восхищаясь женихом, восторженно уточнила девушка. – Альваро дель Кассадо. Сын гранда Ромеро дель Кассадо.
– Достойный жених, – нехотя согласился капитан. – Думаю, вы будет счастливы вместе, – констатировал пират и вернул изображение.
Положительная оценка её возлюбленного приятно согрела сердце невесте, она счастливо улыбнулась и спрятала эмаль обратно в футляр.
