В Университете все шло, как всегда, за исключением одного. Телефон молчал, и от Ники не было никаких новостей. Обычно их ежедневная переписка насчитывала миллион сообщений обо всем на свете, а сейчас ничего, ни слова. Кристина написала подруге снова: «Але, ты куда пропала? У тебя все хорошо? Сегодня после учебы я должна заскочить на работу, а потом свободна. Может, пиццы поедим?»
Занятия подходили к концу, но Ника так ничего и не ответила. Сообщения болтались непрочитанными, и было видно, что в он-лайн подруга не выходила. Так что, закончив с делами, девушка поехала домой.
Было очень непривычно возвращаться на новое место. Кристина сто раз ездила по этим улицам, но сейчас чувство было особенное. Парковка с номером ее машины, консьерж, здоровающийся с ней по имени-отчеству, квартира, в которой теперь ей была отведена своя спальня и мужчина на диване в гостиной, гладящий ее кошку.
– Привет! Чем занимаешься?
– Да вот, – Герман сделал обводящий жест рукой. – Ужинаю и фильм смотрю. Присоединяйся к нам, если хочешь.
Под «нами» он понимал себя и кошку Кристины, которая явно ему благоволила, что странно, а под ужином – стакан виски со льдом и плитку горького шоколада, поломанную на квадратики. Кристине такой ужин явно не подходил, и она разогрела себе кое-что из вчерашнего. Затем устроилась возле Германа с тарелкой наперевес.
Брида не покидала его колен ни ради того, чтобы поклянчить еду, ни чтобы просто перейти к хозяйке. Обычно кошка не любила и даже боялась чужих, но теперь сидела, словно приклеенная.
– Кс-кс-кс, – позвала ее Кристина. – Привет, девочка!
Кошка только благостно посмотрела на нее, урча от прикосновений Германа, но с места не стронулась.
«Предательница!»
Только когда мужчина сам пересадил кошку, она направилась к хозяйке, но Герман раньше занял колени девушки, положив на них голову.
В полумраке гостиной они смотрели «Заводной апельсин» Стенли Кубрика. Кристина, не задумываясь, положила ладонь на грудь Германа, но вспомнив о ссадинах у него на торсе, сразу убрала. Он взял ее руку в свою и поцеловал кончики пальцев, затем сплел их кисти в замок. Потихоньку они переговаривались. Герман предложил не затягивать с перевозкой ее вещей:
– Если хочешь, оставь мне ключи завтра, и я сам этим займусь.
Это предложение было привлекательным. Не отпрашиваться с учебы, не ехать на старую квартиру, не паковать коробки… Кристина согласилась.
Уже перед сном она заглянула в социальную сеть, желая проверить, нет ли новостей на страничке Ники. Страница подруги была удалена.
– То есть как это «вроде, нормально», когда она трубку не берет?
Кристина, наконец, дозвонилась до Веры, соседки Ники по квартире. Все утро она звонила самой Нике в перерывах между парами, но та упорно скидывала, и с этим надо было что-то делать. Вера была другого мнения:
– Ну, она ходила один день, как в воду опущенная, а потом нормально, расходилась. Я ее спрашивала, но она ничего такого не сказала. Поссорились и поссорились. Без подробностей.
– И ты не знаешь, что там случилось, помирились они или нет?
– Нет. Говорю же, она ничего мне не сказала.
– А что за тема со страницей?
– Удалила, вроде.
– Это я и сама вижу, – Кристина уже теряла терпение. – Из-за чего удалила-то?
– Ну, наверное, чтобы он ее не доставал. Не знаю, зачем еще.
– А он что, доставал ее? Пытался помириться?
Тут уже Вера не выдержала:
– Кристин! Ну не знаю я! Не пытай ты меня! Это все у нее надо спрашивать.
– Я бы рада, но она на телефон не отвечает и вообще.
– Ладно, я поняла. Мне тут идти надо, работать. Я передам ей, что ты звонила.
– Стой! Скажи еще, я вечером заеду.
– Хорошо. Давай, пока! Правда, надо идти.
Поздно вечером Кристина отъехала от офиса. Дел накопилось столько, что она бы могла и до полуночи просидеть за рабочим столом в груде распечатанных чертежей, но своих ключей от главной двери у нее не было, а последние сотрудники собрались уходить. Несмотря на время, девушка решила заехать к подруге, как и обещала, но на половине пути Ника позвонила ей сама.
– Алло, привет.
Ответа не было, только легкое шипение.
«Чертова громкая связь! Вечно запаздывает».
– Алло, привет! – Кристина повысила голос.
– Привет, – Ника, наконец, отозвалась. – Едешь куда-то что ли? Плохо слышно.
– Здрасьте, едешь! Конечно, еду. К тебе. Вера разве не сказала?
– Сказала. Слушай, – Ника замялась, но затем продолжила. – Ты, знаешь, не приезжай.
– Ты не одна там? – попыталась угадать Кристина.
– Нет. Не в этом дело. Просто не хочу.
Только теперь Кристина заметила, что голос подруги звучит как-то холодно.
– Ну, я просто не могла с тобой связаться, вот и все. И начала немного волноваться…
– Да, я знаю. Давай потом. Но сегодня не приезжай.
– Ника, а что происходит? Я просто не понимаю, – Кристина включила поворотник и остановила машину у тротуара, чтобы спокойно поговорить.
– Ничего не происходит. Просто сейчас я не хочу говорить об этом. Давай потом.
– Когда? – девушку порядком раздражал этот странный разговор немого с глухим, как и вся ситуация в целом, отчего ее голос стал не по-хорошему напористым.
– Что «когда»?
– Когда ты мне расскажешь, что за дела творятся? Что за выключенные телефоны и удаленные страницы. А то у моего окружения что-то вошло в привычку ничего мне не объяснять.
– А ты у Алекса спроси. Уверена, ему есть, что тебе сказать!
Звонок оборвался. Кристина выругалась и снова набрала номер. Отбой. Еще раз. Выключено.
– Да чтоб тебя! Дура! Дура, дура, идиотина!!!
Белый Круз отъехал от тротуара и, круто развернувшись на светофоре, направился обратно, туда, где сейчас было чуть меньше неясного.
В новом доме ее ждали коробки с вещами, которые Герман привез с ее старой съемной квартиры, еще теплая картофельная запеканка в духовке и записка в прихожей:
«Ужинай без меня. Буду поздно».
Наспех поев, девушка села за учебу, то и дело возвращаясь мыслями к подруге и ее непонятной выходке. Весь вечер в сознании Кристины не утихал внутренний монолог, адресованный Нике. Она хотела бы сказать все это лично, но как это сделать, если та ушла в глухую оборону из «ничего не происходит»?!
Было полвторого ночи, когда Кристина собралась идти в постель. Герман так и не появился, а жаль. Иногда лучший способ спустить пар – выговориться. Раньше он умел слушать и всегда был внимателен к событиям ее жизни. Может, и теперь это еще есть в нем?
