Стоило немалых трудов быть готовой к назначенному времени. Она долго рылась в шкафу, прикидывая, что бы такого надеть. Программу встречи ей не огласили, и было неясно, то ли должно быть удобно, то ли красиво, а то ли неважно, так как и пальто снимать не придется.
В итоге выбор пал на плотные шерстяные лосины, прекрасно стройнящие ноги, и длинный просторный пуловер, доходящий почти до середины бедра.
Опять буду как бродяжка», – стуча невысокими каблуками рассуждала она, идя вниз по лестнице, но страхи не оправдались.
Джинсы, свитер, темные очки и распахнутое пальто.
«Красота в простоте», – подумала Кристина, глядя, как блестят на зимнем солнце его волосы цвета горького шоколада.
– Куда едем? – спросила она уже в машине.
– Гулять. В такую погоду только гулять. А это тебе, – он достал с заднего сиденья блестящую черную коробку и положил ей на колени.
– Что это?
– Открывай. Хочу увидеть твое лицо. Это маленькое извинение за то, что тебе пришлось вчера пережить. Мне очень стыдно. Честно.
Под крышкой и слоем упаковочной бумаги лежало нечто из струящейся зеленой ткани. Кристина осторожно приподняла вещь над коробкой, чтобы рассмотреть. Это было шикарное платье, безукоризненное и манящее на ощупь.
Непроизвольно она издала вздох восхищения. Никогда прежде ей не доводилось держать в руках вещь такого высокого класса. Герман удовлетворенно кивнул:
– Это именно та реакция, которой я ждал.
– Но…
– «Но» не принимаются. Вещь куплена и подарена. Деньги заплачены. Ты в восторге. Я в восторге. Что еще?
Его притворная строгость заставила Кристину улыбаться. Все это было чрезвычайно приятно, вот только…
– Знаешь, давай договоримся.
– Слушаю тебя.
– Ты же помнишь, что мы… Ну, как бы так сказать… только попробуем. Поэтому я бы не хотела, чтобы ты осыпал меня подарками.
– Тебе не нравится эта вещь?
– Нет, платье великолепное. Но давай условимся, что ты не будешь меня задаривать.
– Раньше тебя не смущали мои подарки.
– А сейчас я будто чувствую себя обязанной. Вдруг у нас не выйдет? И мы обманем ожидания друг друга? Ты же успеешь истратить на меня целое состояние! Я так не могу.
Лицо Германа стало серьезным, он внимательно посмотрел на свою спутницу.
– А как иначе? Ты же не думаешь, что будет такой момент, когда у тебя над ухом прозвенит маленький колокольчик, и ты скажешь: да, это оно, дари мне подарки, носи на руках, делай что хочешь? Извини, но это далеко от реальности. И опять же, я так хочу. А если я чего-то хочу, я это делаю. Так что не отказывай мне в удовольствии делать что-то для тебя.
– И как же мне быть в таком случае?
– Тебе? – он усмехнулся. – Не чувствовать себя обязанной. Наслаждаться, если тебе хорошо, и не забивать голову дурацкими правилами.
– Твои правила очень отличаются от моих, ты знаешь?
– Так было с самого начала.
Утренний город в выходной выглядел пустым. В парке, куда Герман их отвез, оказалось безлюдно. Солнце светило, отражаясь от снега и слепя глаза. Кристина достала из сумочки автомобильные темные очки и надела их.
– Теперь ты в точности, как я, – Герман улыбнулся ей широкой, довольной улыбкой, и солнце заиграло на его белоснежных зубах, подчеркивая чуть выступающие клыки.
Было морозно и зябко. Изо рта вместе со словами выходил пар. Они не спеша шли среди голых деревьев по заснеженной дорожке и беседовали. Кристина потуже завязала пояс пальто, чтобы оно плотнее прилегало, и было теплее. Ее спутник, казалось, вовсе не ощущал мороза. Распахнутое пальто, и руки без перчаток. Вдруг Кристина обратила внимание на то, что ни на одной из ладоней у него не было повязки из носового платка.
– Как твоя рука?
Он сначала не понял, к чему относится этот вопрос, но почти сразу нашелся:
– Ах, это! Она уже не болит.
– Вчера там были сильные порезы, как мне показалось. И кровь текла ручьем.
– Не преувеличивай. Там была только царапина.
– Но ты так сильно сжал стекло…
– Нет, просто царапина. За ночь она затянулась. Главное – вовремя промыть и не тревожить. Ты же наложила мне повязку. Так что теперь все в порядке, – Герман излучал безмятежность и спокойствие, но девушка все же сомневалась.
– Покажи.
– Что? – он засмеялся. – Шутишь? Говорю же, со мной все в полном порядке.
– Я никогда не видела, чтобы порез так быстро зажил. Дай посмотреть.
Герман вдруг посерьезнел:
– Нет. И знаешь, давай постараемся не говорить о вещах, связанных с событиями этой ночи. Это неприятная для меня тема.
Кристина смутилась и ответила:
– Ну, ладно, но ты не думай, я не хочу стыдить тебя или что-то типа того…
Герман мягко улыбнулся.
– Я и не думаю. Давай забудем. Лучше расскажи мне об этой своей подруге.
Девушку удивил подобный вопрос.
– Почему ты спрашиваешь?
– Просто интересно, кто был вчера у меня в гостях, и перед кем я появился чуть ли не голым.
От воспоминаний об его обнаженном торсе и полотенце, которое не падало только потому, что он придерживал его рукой, у Кристины внутри разлилось приятное томление. Чтобы отвлечься, она начала рассказывать вкратце историю своего знакомства и дружбы с Никой. Герман слушал внимательно, смеялся в моменты, когда звучало что-то забавное и не перебивал. Затем беседа перешла незаметно к другой теме, затем еще и еще.
Кристина чувствовала себя легко и непринужденно. Они медленно шли мимо скамеек, деревьев и оград и говорили обо всем на свете. В какой-то момент девушка ощутила себя так же легко, как тогда, в первый год их знакомства во время долгих телефонных разговоров.
Улицы постепенно наполнялись людьми и машинами. От долгой прогулки Кристина немного замерзла, и молодые люди решили зайти в кафе.
Кружка горячего какао грела замерзшие пальцы. Она заказала себе кусок шоколадного торта, который венчала темная, почти черная черешня. Глядя в глаза своего спутника, девушка невольно отмечала их сходство со спелой ягодой. Тайком любуясь сидящим напротив нее мужчиной, она старалась гнать из головы непристойные мысли о той ночи, которую они провели вместе, и о возможности повторить ее в ближайшее время.
Герман задумчиво смотрел на то, как она крутит чашку в руках. Себе он ничего не заказал, сказав, что не голоден.
Теперь была его очередь рассказывать. Пока Кристина управлялась с аппетитным куском торта, он говорил о том, что интересного произошло в его жизни за годы их разлуки. В его рассказе ни разу не прозвучали женское имя или даже намек на какие-нибудь, пусть недолгие, отношения.
