Весь вечер я ждал, что Мэтт задаст мне вопрос, но мы постоянно были на виду, и он не осмеливался. Однако я замечал его долгие задумчивые взгляды, которые время от времени замирали на мне.
– Что думаешь с ними делать? – спросил Мэтт, поглядывая на робко переминающихся с ноги на ногу девиц. Я тяжело выдохнул, откидываясь на спинку дивана, снисходительно изучая миловидные мордашки и стройные фигурки. В Анмаре тоже есть бордели…
– Могу предложить вам два варианта, дамы, – обращаюсь девушкам на-английском. – Первый – продолжить свою карьеру в одном из домов удовольствия в городе. Условия будут получше, чем в Литве, в плане оплаты. Второй – я могу отправить вас на другую виллу, где в ваши обязанности будет входить уборка дома, поддержание в порядке комнат, приусадебной территории. Также можете ублажать моих гостей, если пожелаете, и за дополнительное материальное вознаграждение. Какой вариант вам кажется более приемлемым?
– Second, – хором отвечают девушки.
– Отлично, вопрос решен, – удовлетворенно киваю я. Мэтт ошарашенно смотрит на меня, потом на девушек.
– Так это не шутка? – спрашивает он. Калиган оторопело смотрит на шлюх, потом на меня. Видимо парень всерьез считал, что происходящее не более, чем розыгрыш, а девушки – наемные стриптизерши, играющие свою роль по предварительно оговоренному сценарию.
Я пожимаю плечами, делая знак своей невидимой охране. Мои распоряжения выполняются мгновенно. Через пару минут новые работницы с широким спектром услуг покидают дом.
Мэтт останавливает на мне один из своих выразительных взглядов.
– Ничего не хочешь сказать мне, Джар? – спрашивает он.
Я искусно изображаю удивление, отвечая уверенным, слегка раздраженным взглядом.
– Калиган, мы в Анмаре. Здесь не стоит удивляться живым подаркам, – заявляю я невозмутимым тоном.
– Речь не о литовских проститутках. Я о Мелании Йонсен, – глядя прямо мне в глаза, уточняет Мэтт.
– С некоторых пор это имя вызывает у меня только отрицательные эмоции, – пренебрежительно морщусь я.
– Значит, ты не в курсе, что она пропала в то же самое время, когда ты вылетел из штатов.
– Что значит пропала, Мэтт? – ледяным тоном интересуюсь я. – Я ее уволил, она продала конфиденциальные данные конкурентам. Ищи ее на фешенебельных курортах, только не понимаю, зачем тебе это нужно, Калиган.
– Ты утверждаешь, что ее здесь нет? Ты не имеешь никакого отношения к похищению Мелании Йонсен? – Калиган пристально смотрит на меня, недоверчиво сощурив глаза. Пфф… Конечно, она здесь. Поехали, я тебе ее покажу. Идиот, б…ь. Но вслух, конечно, говорю другое.
– Ты в своем уме, Мэтт? – вспыхиваю я, стискивая челюсти. – Зачем мне нужна эта пользованная шлюшка, которая, к тому же, практически обворовала меня.
– Вот и я том же, – кивает Мэтт, его взгляд неотрывно следит за выражением моего лица, выискивая свидетельства моего лукавства или неискренности. – Ты два года вынашивал план ее завоевания. Ты получил свой трофей, но что-то вышло из-под контроля, так ведь? Признайся мне, Джар. Я понимаю, знаю, как это бывает. Не делай того, о чем пожалеешь.
– Я не имею никакого отношения к исчезновению Мелании Йонсен, – В голосе явственно звучат металлические нотки, но Мэтт не отступает. – Ты не там ищешь, – утверждающе подчеркиваю я.
– Ищу не только я, Джаред, – Мэтт тяжело вздыхает, качая головой. Отходит в сторону большого окна, засовывая руки в карманы. – Сэм не находит себе места. Родители Мелании обратились в полицию. Ее отчим – военный человек, со связями. К тебе в любом случае будут вопросы, потому что Саманта и Эйприл указывают тебя в качестве главного подозреваемого.
Мои губы кривятся в циничной усмешке, внутри все клокочет от ярости. Какого черта я должен оправдываться, словно нашкодивший щенок. Внешне я остаюсь совершенно спокойным и сдержанным.
– Ты думаешь, что у меня настолько поехала крыша, что я похитил Йонсен и держу ее тут в пыточной камере? – с ленивой интонацией скучающего сытого хищника спрашиваю я.
– Я помню, в каком ты был состоянии, когда орал на меня по телефону, узнав, что это я проболтался Сэм про твою свадьбу. И я помню, как с трудом оторвал тебя от нее в библиотеке. Черт, Джаред, согласись, когда дело касается Йонсен, ты себя не контролируешь.
– Я не подбираю объедки, Мэтт. Я уже получил все, что хотел. Сука обворовала меня, куда-то свинтила, чтобы потратить деньги, заработанные на моей компании, а ты еще умудряешься заподозрить меня в ее похищении? Это ты, судя по всему, окончательно спятил, – перестав контролировать эмоции, я перехожу в наступление. Я виновен, но меня приводят в ярость слова друга. Неужели меня так легко прочитать, черт побери…
– Ладно, парень. Не кипятись, – идет на попятную Калиган. – Не ты. Я тебя услышал. Закрыли тему. Просто будь готов, что ее семья обратится в американское посольство. И тебя все равно вызовут на допрос. Считай, что я предупредил… по-дружески.
– Моя благодарность не знает границ, – скептически произношу я.
– Ты говорил, что когда горячие парни свалят, мы сможем выпить? – резко меняя тему с плутоватой улыбкой спрашивает Калиган.
– Ты неисправим, Shaitan
[3] тебя побери, – копируя интонацию своих родственников, восклицаю я, вскидывая вверх руки.
– Давай только без ваших этих мусульманских штучек, – смеется Мэтт. – Где тут у тебя бар?
Мелания
Вторые сутки все мое тело дрожит от холода. При этом в комнате так душно, что кажется, нечем дышать. Еще пара дней, и я умру от голода или нехватки кислорода.
Или от безделья.
Я прикладываю свои ледяные руки к не менее холодным щекам, и пытаюсь согреться, сидя в ванной, до краев наполненной горячей водой.
Я совсем ничего не ем, в надежде на то, что моя «забастовка» вызовет у Саадата хоть какую-то реакцию. Поэтому мне так холодно. Энергии и сил нет ни на что. Даже думать трудно.
Со мной уже случалось подобное. Нервное истощение. После близкого общения с отчимом я довела себя до анорексии. Я дошла до той самой стадии, когда организм уже почти не принимал пищу. В психиатрической клинике было тяжело, но тогда меня спас прекрасный психолог, без которого меня здесь давно не было бы.
Но сейчас мне никто не поможет.
Не понимаю, на что я рассчитываю? На то, что Джаред придет и будет кормить меня с ложечки? В глубине души – да. Я хочу, чтобы он пришел. Мне так плохо, голова разрывается от давления, что иногда я даже допускаю мысль, что действительно готова умолять его снять с меня маску, стоя перед ним на коленях… Умолять его поверить мне. Что я не крала у него ни цента, и за то, что пригрозила ему полицией и так бесцеремонно выгнала из дома. Возможно, я погорячилась, унизила его, задела. Это было неразумно, ведь я знала, что подобным поведением только сильнее разозлю Саадата. Боже, я просто хочу, чтобы он дал мне возможность все объяснить ему.
