– А мне… Джаред так и не рассказал о вас. Простите пожалуйста. Я, наверное, показалась вам очень невежливой, – улыбнулась, слегка поведя плечом. Как неловко. Я и правда была с ней очень груба первые несколько минут.
Амелия мягко рассмеялась.
– Мой сын бы не смог полюбить неревнивую девушку.
– Я не ревную…у нас все в прошлом. Как… вы нашли меня? И зачем? – ладошки вспотели, я почувствовала, как залилась краской. Мне было важно, черт возьми очень важно, что думает эта женщина обо мне. Считает ли хорошей партией для своего сына? Но почему, если все давно в прошлом, почему я так переживаю и волнуюсь? Черт, я даже макияж не поправила после работы. А она сидит передо мной, такая же безупречная, как и ее сын.
– Не волнуйся. Я пришла просто поговорить с тобой. Как и любая мать, я переживаю за своего сына. Тем более сейчас, когда после стольких лет, я снова имею возможность участвовать в его жизни…
– Джаред так и не рассказал мне о вас. Не смог открыться, – в горле стоит ком, когда я вспоминаю наш разговор с Джаредом на балконе. Он отгородился тогда от меня глухой стеной. Не впустил меня в свою душу, под свою кожу. Я хотела его глубже. Глубже понять, узнать, прочувствовать. Не только телом. Я эгоистично хотела того, чтобы он нуждался том, чтобы делиться со мной со мной такими вещами… очень важными для него. А я знаю, чувствую, что эта женщина значит для Джареда слишком много. Может быть даже все.
– Джареду всегда будет сложно открыться до конца, Мелания. Но ты единственная, с кем бы он хотел это сделать. Ему трудно доверять, он был воспитан в арабской семье, в чуждой нам стране. Место женщины в анмарских семьях кажется незавидным, но они не жалуются, потому что привыкли. Джаред попал в дом Норы, первой жены шейха, искренне веря в то, что родная мать его бросила. Он никому не доверял. Никому и никогда… хоть я и не была с ним все эти годы, но я чувствую. Знаю, какой он. Ты тоже знаешь…
– Какое это имеет значение теперь? Я приняла решение. Выбрала новую жизнь, в которой я не окажусь в плену снова, не окажусь игрушкой в его руках.
– Я понимаю тебя, Мелания. Мне очень жаль, что тебе прошлось пройти через это, – тяжело вздохнула Амелия, в ее глазах расцветает боль и искреннее сочувствие. – Но прежде чем твое решение станет окончательным, я бы хотела рассказать тебе свою историю.
– Это неправильно, Джаред должен рассказывать мне такие вещи сам, – прерываю ее я, зная, что ему бы это не понравилось.
– Не нужно говорить, что я приходила. Рано или поздно он сам тебе откроется…
– Не будет такого! Мы больше никогда не увидимся, понимаете? Я слышать не хочу о вашем сыне, – всхлипываю я, глядя на наши руки. Непроизвольно сжимаю ладонь Амелии, не желая отпускать. Плечи содрогаются, я еле сдерживаюсь, чтобы не разрыдаться. Господи. Позорище.
– Ты…
– Я люблю его. Так сильно, что нет сил… жить без него. Дышать… – качаю головой я, осознавая, как жалко сейчас, наверное, выгляжу. Но когда я поднимаю глаза в серебристые, такие знакомые глаза миссис Риз, они тоже блестят от слез.
– Девочка моя, тише. Все будет хорошо, – ее нежные слова, и мягкий голос, добивают меня, крупные слезы стекают по щекам, падая прямо на наши ладони. Я жадно хватаю ртом воздух, испытывая жуткую потребность, которую подавляла в себе шесть недель… потребность в Джареде.
– Вы же не бросали его? – тихо шепчу я, немного успокоившись.
– Я была вынуждена его оставить… – медленно начала Амелия. Я просто слушала ее историю, продолжая тихо плакать, чтобы не мешать ей своими рыданиями.
С каждым ее словом мне становилось только хуже. Мое чувствительное сердце просто разрывалось от подобной истории. Я думала, что прошла через ад, и выстояла… но что тогда, сделала эта женщина?! Героиня… Рашид лишил ее всего: счастья, мужа, титула, положения, детей…сделал из нее куклу для своих утех, подарил сына и разлучил с ним. Кем он себя возомнил? Богом? Столько поломанных судеб. Искалеченных душ. И нет ответа «зачем? Почему?». Просто так суждено. Mactub.
– Это был выбор между жизнью и смертью, – заканчивает она свой рассказ, на ее идеальной коже остаются следы от тоненьких ручейков слез. – Я воспитывала Джареда совсем иначе. Видела бы ты его. Чудесный малыш. Расстаться с ним было невыносимо. Как маленькая смерть. Каждый день я засыпала и слышала его голос, и вспоминала наши разговоры. Сердце болело, потому что я знала, что Нора не даст ему спокойной жизни. Это страшно. Знать, что твой ребенок жив, но у тебя нет возможности увидеть его… хоть одним глазком. Узнать, как он. Наблюдать за тем, как он растет.
– Мне очень жаль… – у меня почти не осталось слов, после подобного рассказа.
– Джаред совершал ужасные, непростительные поступки, Мэл. Хорошо знаю, на что способен его отец, и влияние шейха на Джареда безусловно очень сильно до сих пор. Отец для мальчика всегда авторитет. И решение за тобой. Я просто хотела, чтобы ты больше поняла его. Кто он на самом деле. В нем есть бешенный и зверский темперамент Саадатов. И дух благородных графов Лэндонов. Две культуры. Две жизни. Не сразу, но благодаря тебе, я думаю, он смог найти баланс между ними…
– Благодаря мне?
– Отчасти ради тебя, дорогая. Только влюбленный мужчина способен начать что-то в себе менять. Я понимаю, что ты боишься, что в будущем он не раз сделает тебе больно. Но на это я могу сказать тебе лишь одно: многое будет зависеть от тебя. Отношения, любовь – это не только сказка и счастье. Это та же работа. И нужно развиваться, и работать над собой вместе. Приходить к компромиссу, решать конфликты. Сглаживать углы. Сказать, Саадату, что-то в духе того, что ты переспала с другим, это все равно что добровольно пойти на казнь… необдуманный поступок. Ты еще юна. И многому предстоит научиться. И так не только в отношениях с Джаредом, с любым человеком. Ничто не бывает идеальным… да и кому нужна идеальность?
– Он нужен мне таким. Пусть даже самым неидеальным, – шмыгаю носом я, понимая, что Амелия права. Я совершила глупость, уйдя от Джареда. И что теперь? Я слишком горда, чтобы сама приползти обратно… – Любым, Амелия. Просто. Нужен. Мне.
– Я рада это слышать. Мой сын в последние шесть недель слишком часто остается один. В основном проводит время со своим тигром, и даже со мной не всегда разговаривает в приятном расположении духа. Я понимаю, что что-то не так. И я знала, что это может быть связано только с тобой. Я чувствую, как ты любишь его. Поняла сразу, как увидела портрет своего сына…
Какое-то время мы молчим, и я просто смотрю в глаза Амелии… не могу остановиться, улавливая в их отражении Джареда. От женщины исходит такое тепло, что я постепенно сама начинаю успокаиваться. Мы с Джаредом похожи, как ни крути… мы потеряли родителей, когда были маленькими и были воспитаны в жестокости. И я рада…
– Рада, что вы вернулись к сыну. Это счастье, обрести близкого человека вновь.
– Я тоже рано потеряла отца, Мелания. И не было ни дня, чтобы я не чувствовала его присутствия, как бы банально это не звучало. Ты не одна. Но ты должна двигаться дальше, и он бы не хотел видеть, как ты плачешь. Как и Джаред.
