– Ох, – я от всей души старалась выглядеть благодарной, – да вы прямо настоящий мачо!
– Это еще что. Подождите.
И он принес бутылку красного вина, а еще два бокала.
– Не помню, чтобы я покупала вино, – заметила я. – Вы где его раскопали? Вы все-таки выходили на улицу?
– В шкафчике на кухне, в дальнем углу увидел, – успокоил меня Колесников.
Точно. Вот же, а! Этой бутылке было уже года три, и я самолично купила ее в магазине. Принесла в этот дом, а потом попросту забыла о ней.
От «флотских» макарон я отказываться не хотела, а вот с вином решила подождать.
– Вы как насчет чашечки кофе? – предложила я. – Я бы с удовольствием.
– А я бы выпил что-то покрепче, – признался Колесников и показал мне штопор. – Нет у вас чего-то еще, кроме кофе? Это если вы вино не любите. Составили бы компанию.
Пару бокалов я могла себе позволить.
– Ну, бог с вами, наливайте.
С бокалом вина в руке и сковородкой с ужином на журнальном столике я, наверное, выглядела очень по-домашнему. Мы устроились на диване, и я, наконец, произнесла то, что мечтала сказать уже полдня:
– Очень надеюсь, что за этим романтическим ужином вы расскажете все, что еще не успели. Ничего не скрывая, очень подробно. Иначе кого-то из нас абсолютно точно убьют. Приятного аппетита, Сергей Викторович.
Больше всего я опасалась, что Колесников надерется на нервной почве и возомнит, что он последний мужчина в нашем городе. Наличие бутылки вина во время наших посиделок вовсе не казалось мне удачной идеей, и я надеялась на сознательность своего клиента. Если ему нужен допинг в виде капли спиртного, то бога ради. А если захочет большего?
– Не волнуйтесь, пожалуйста, – словно угадал мои мысли Колесников. – Я больше для смелости. И я умею держать дистанцию даже в состоянии алкогольного опьянения.
– Надеюсь, что так.
– Что именно вас интересует? Мне легче отвечать на вопросы, нежели что-то рассказывать самому, – пояснил Сергей Викторович.
– Меня интересует абсолютно все, – объявила я. – Вы о многом не рассказали до конца, а о чем-то важном вообще не заикнулись. Вопросы, говорите? Что вас гнетет, Сергей Викторович? Что вас пугает? Или кто вас пугает? Вы же явно чего-то боитесь.
– С чего вы взяли? – делано удивился он.
– Ну, перестаньте. Вы связались со мной ночью, значит, не хватило терпения подождать до утра. Во время нашей первой встречи на каждый резкий звук оборачивались. Словно ждали чего-то опасного. В разговоре предпочитаете обходить некоторые темы вашего общего с Андреем Слепневым прошлого – с чего бы, если там нечего скрывать? Вы боитесь, Сергей Викторович. Вы явно о чем-то умолчали. Не одна я заметила. Виктор и подполковник Кирьянов отметили то же самое. Полагаю, пришел тот самый момент, когда нужно поделиться тем, что вас точит изнутри.
– Вам показалось, – не сдавался Колесников. – Я просто на нервах из-за убийства Андрея. Все, что имеет значение, я уже выложил.
То, как он вдруг суетливо начал поправлять якобы съехавшую с подставки сковородку, дотронулся рукой до воротника своего свитера с желанием оттянуть от горла, бегающий взгляд, – все это выдавало его с головой.
– Хорошо, – согласилась я. – Зайдем с другой стороны. То, о чем вы умолчали, по вашему мнению, никак расследованию не поможет?
– Абсолютно, – твердо сказал Колесников.
На моей памяти никто так быстро не раскалывался.
– То есть все-таки о чем-то я не знаю. А если я попрошу вас рассказать об этом?
– Да о чем? – натурально рассердился Сергей Викторович.
– Убивают вашего друга, – спокойно сказала я. – Но почему у меня ощущение, что вы боитесь отправиться за ним?
– Не придумывайте, – засмеялся Колесников и вдруг резко оборвал смех. Наверное, и сам понял, насколько все это выглядело фальшиво.
Я терпеливо ждала продолжения. Все говорило о том, что мой клиент вот-вот сдастся.
– Вы правы, Таня, – начал Колесников и достал из кармана пачку сигарет. – История долгая, давняя. Я думал, что она благополучно завершилась, но очень сильно ошибся. И я до сих пор не уверен, что она имеет отношение к происходящему.
– Начало положено, – я подняла свой бокал и чокнулась с Колесниковым. – Слушаю вас очень внимательно, Сергей Викторович.
Он закурил, приложил ладонь ко лбу. Я увидела, как он шевелит губами.
– Помните, при нашей первой встрече я сказал, что мы с Андреем работали какое-то время в Лондоне?
– Такое не забудешь, – подбодрила я его. – И вы очень технично обошли эту тему. Не стали продолжать.
– Потому что не хотел, – сказал Колесников. – Именно в Лондоне все и началось. Но я захвачу более ранний период – общение Андрея с преподавателем. Напомню, что его звали Илья Петрович Афиногенов.
– И он был ненамного вас старше, – вставила я.
– Все правильно, – кивнул Колесников. – Когда он предложил Андрею работу в Лондоне, то не имел в виду, что тот потащит с собой меня. А Андрюха ехать один побоялся. И уговорил Афиногенова и на мою кандидатуру тоже. Афиногенов сказал, что подумает, и вскоре согласился. Он прислал Андрею по электронке письмо с инструкциями, я его читал. Там было черным по белому написано о том, что я тоже приглашен на работу. Так что поехал я туда не в надежде устроиться за счет лучшего друга, а по приглашению Афиногенова.
Не буду вас утомлять рассказом о том, как мы собирали документы, получали визы… Все это к делу не имеет отношения. Скажу только, что попали мы туда на законных основаниях.
Афиногенов работал там уже какое-то время, многое знал, чувствовал себя в Лондоне как рыба в воде. К тому же он был не один. С ним жила коллега, полька по имени Лиза. Очень хорошая девчонка была. Серьезная такая, всегда помогала нам с Андрюхой. Представьте, что два молодых русских парня просто окунулись в незнакомую им среду. Языковой барьер мы до конца, кстати, сломать не смогли. Но как-то справлялись. У Андрея, конечно, получалось лучше. У него многое получалось лучше, чем у меня. В течение всей жизни он был на шаг, а то и на два впереди.
Я напряглась. Зависть. Могло ли это вязкое чувство утянуть Колесникова в мысли о том, что он может хоть в чем-то обойти Слепнева? Вполне. Любимая жена, ребенок, стремление ко всему новому, приглашение от бывшего преподавателя поработать в другой стране, взлет по карьерной лестнице, честно заработанная слава, достаток – все это по той или иной причине обошло Сергея Викторовича стороной. У него все сложилось иначе. Одиночество да почивший бизнес. Вот и все. Трудно признать, что ты завидуешь. Еще труднее задавить это в себе. Не всем удается. Колесников, судя по всему, не смог этого сделать. И попробовал вернуться в Лондон, прикрываясь именем своего лучшего друга.
– Клиникой, куда нас пригласил Афиногенов, владел Джошуа Пэркинс. Я очень хорошо помню это имя. Мы видели его всего один раз, он провел с нами собеседование. Илья Петрович тоже присутствовал и замолвил за нас словечко. Очень помог с переводом, сами бы мы ничего не поняли. Пэркинс определил нас в отделение неотложной помощи. Афиногенов назвал это временным явлением. Типа испытательного срока, так он сказал. Потом пообещал, что затем нас переведут в хирургию.
