– Устрой ему аудиенцию с Татьяной. И будь рядом.
Витя, похоже, был тем еще массовиком-затейником, и мы с Кирьяновым знали, какую важную роль он может сыграть, присутствуя на допросах.
– Сделаем, Владимир Сергеевич, – ска-зал он.
Я поднялась со стула, поправила ремень сумки на плече.
– Пойдем, Витя.
– Только после вас.
– Не переигрывай, – буркнул ему вслед Кирьянов, не отрываясь от бумаг. – А потом заскочите ко мне, я еще не все сказал.
* * *
Русый рассматривал меня с неподдельным восхищением. Ни страха, ни волнения в его глазах не было. Он расслабленно сидел на стуле, несмотря на скованные за спиной руки.
– Снимите с меня наручники, пожалуйста, – обратился он ко мне. – Я же человек, будьте и вы людьми.
Я молча села на другом конце стола, достала из сумки диктофон. Виктор остался стоять у меня за спиной.
– Вы кто? Доктор моей души? Или мой голос понравился? – улыбнулся Русый, увидев диктофон. – Вы свободны сегодня вечером? Нет? Ах, как жаль.
Я поднесла к его лицу удостоверение. Он цокнул языком.
– Ничего себе у вас работка. Теперь понятно, что той ночью у вас в руке был не огурец. В темноте-то плохо видно. Я чуть не обделался, право. А сколько вы получаете за такие ночные смены?
– На патроны хватает, – ответила я. – Если вы не против, то не будем тратить ни ваше, ни мое время.
– У меня теперь времени на всех хватит, – продолжал улыбаться Русый. – Если бы знал, что со мной захочет поболтать такая красивая женщина, то сдался бы сразу. Но дела, знаете ли, дела…
Виктор хмыкнул. Русый тут же переключился на него.
– Где-то я уже видел эти красные кроссовки. Не на трассе ли, где вы стояли в ожидании любви?
– Точно, – не моргнув глазом, подтвердил старший лейтенант. – Там мы с вами и виделись.
Я попросила Витю сесть рядом.
– Вы сделали признание в том, что имеете непосредственное отношение к смерти Слепнева Андрея Александровича, – начала я.
– Не непосредственное, а самое прямое, – внес ясность Русый. – И второго, который в машине, тоже я оприходовал. Выстрел в голову. Оружие мое. Разрешения не имею. Признался сам. Надеюсь на то, что это оценят в полной мере.
– Назовите причину, – попросила я. – Зачем вы убили этих людей?
Русый запрокинул голову, тихо засмеялся.
– Меня попросили, – сообщил он. – Да-да, попросили. Разумеется, мне обещали за это заплатить. Теперь уже, конечно, не случится… но бог с ним. Руки у меня все равно связаны.
– И за мной охотились по той же причине?
– Ну, не зна-а-а-аю… – издевательски протянул Русый. – По какой это по «той»? Не так ставите вопрос, моя хорошая. Меня просят – я делаю. Причин не знаю и не должен знать. А иначе что это будет за работа? Это уже будет какая-то ерунда с погружением в психологию жертвы, осознанием того, что ты не согласен с решением заказчика, возникновением ненужных вопросов, бессонными ночами и, как следствие, проблемами с желудочно-кишечным трактом. Тут у любого рука дрогнет.
– Хватит паясничать, – услышала я голос Виктора. – Я перефразирую. Кто вам должен был заплатить за работу?
– Вот это правильный подход к делу. Совсем другой формат, – ответил Русый. – Только вот вынужден огорчить: а я не помню его имени. Или так: я очень хотел бы забыть его имя. Насовсем.
– Имя, – потребовал Виктор.
– «Эти глаза напротив – калейдоскоп огней…», – вдруг напел Русый, не сводя с него взгляда. Я почувствовала, что он не просто так издевается над нами.
– Все ваше поведение, включая ужимки, улыбки и напускное равнодушие, а также сарказм и увиливание от ответов – не что иное как страх, – произнесла я. – Вы очень сильно ошибаетесь, Роман Григорьевич, если думаете, что вам удастся вести себя так и дальше. Только время будет упущено. Ну давайте, толкните тут речь о том, как вас жестокая жизнь поставила на четвереньки и ничего святого не оставила. Поверю, честное слово. В это – поверю. А вот в ваш задорный смех, в то время как вы сидите в наручниках, – нет. Не так уж это и правдоподобно выглядит. Спрошу теперь я, а вопрос тот же. Назовите имя человека, который заказал убийства этих людей.
Русый перестал улыбаться, но не проронил больше ни слова. Он просто замолчал, повернув голову в сторону. И через двадцать минут бесполезных увещеваний с моей стороны я решила прекратить допрос.
* * *
Кирьянов был немало удивлен, когда мы с Виктором доложили обстановку.
– Похоже, не только Колесников ходит, пригибаясь от пуль, – решил он. – Ты напугала задержанного, Татьяна. Как тебе не стыдно?
– Пойду-ка, посыплю себе голову пеплом, – сообщила я и направилась к двери. – Если Русый заговорит, то я бы хотела узнать об этом первой.
– Узнаешь, – пообещал Кирьянов. – Как там наш пленник, кстати?
Черт, про Сергея Викторовича я совсем забыла. Ушла с утра, не оставив ему записку, не позвонила, не предупредила. Выдернула человека ночью из постели, выволокла на улицу, после чего отвезла его на конспиративную хату и – расслабилась.
– Думаю, он в порядке, – поспешила уверить я подполковника. – Через полчаса узнаю точно.
Виктор следом за мной покинул кабинет Кирьянова. Мы медленно пошли по коридору.
– Что там с нашим делом? – спросила я. – Что удалось узнать о том, с кем велась переписка?
Виктор шел, глядя себе под ноги.
– Установил место, откуда она велась, – сказал он. – Из Лондона, я зафиксировал IP-адрес. Район тоже. Только вот какой-то он недостоверный, этот адрес. Там, если верить гугловским картам, находится парк. Но может, человек присел на скамеечку, ответил на письмо, а потом свалил.
– В Лондоне? Уверен?
– Уверен, – признался Виктор, – моя программка редко прихрамывает. Других вариантов у меня нет. Но я пошел дальше. Сразу скажу, что это для пользы дела.
Пришлось остановиться, на ходу я плохо соображала.
– Куда уж дальше, даже боюсь представить, – пробормотала я.
– Таня, – торжественно объявил Виктор, – я взломал почтовый ящик Строуби. Угадайте, кто еще с ним вел переписку?
– Ну, откуда же мне знать, Витя?
– Человек по имени Роман Митко, – торжественно объявил Виктор. – Да-да, наш задержанный. Ему, видно, невдомек было, что использовать настоящее имя в каких-то целях – так себе идея. Письма я перевел. Легко, там и переводить-то нечего. Распечатка у меня в кабинете, но я наизусть все помню. В последнем письме дата и сумма. Поясню: дата совпадает с датой убийства Слепнева, а сумма – это, скорее всего, гонорар.
– И от какой даты это письмо?
– Митко получил его за день до убийства Слепнева, – сказал Витя. – Судя по всему, ему дали сутки на то, чтобы он нашел способ его устранить.
