– Какая Соня?
– Доктор Лазуркина. Она очень мила.
– Понятно, – вздохнул Пол. – Очень мила, говоришь? Хорошая собеседница? И о чем, интересно, вы говорите? – В его голосе прозвучала откровенная ревность. Но Белинда равнодушно улыбнулась.
– Чаще всего мы говорим о счастье. Об отчем доме. О моем детстве. О ее детстве.
– Я не понимаю, – возвысил голос Пол, – что с тобой произошло? Чем ты больна? Разговоры о счастье – это не лечение. Сыпь, которая тебя так беспокоила, уже прошла. Думаю, ты уже можешь ходить. Почему они тебя не отпускают? Знаешь, мне пришлось потратить уйму времени и сил, чтобы продлить наше пребывание в этой стране! Объясни, что здесь происходит?
– Со мной не случилось ничего особенного, – сказала Белинда, – это была реакция организма на смесь барбитуратов и древесного спирта. Ты когда-нибудь слышал о подобных вещах? Мне тоже не доводилось. Похоже, мы с тобой выпили слишком много алкоголя. Но сейчас все уже прошло. Моя болезнь спрятана гораздо глубже. Так говорит Соня.
– Это смахивает на промывание мозгов, – пробормотал Пол. – Они пытаются воздействовать на тебя, потому что ты – американка.
– Да? – безмятежно переспросила Белинда. – Звучит неплохо.
– Опомнись! – воскликнул Пол. – Они хотят тебя заставить признать, что западная демократия направлена против человека, что в ней содержатся неразрешимые противоречия и все такое… поэтому ты несчастна.
Белинда выслушала и спросила:
– Ты помнишь цитату: «Промой камень, промой кости, промой мозги, промой душу!» Кажется, это из «Убийства в храме»? Я не ошиблась? Мне всегда нравилась идея стать абсолютно чистой. Мистеру Элиоту тоже. Мой папа дважды встречался с мистером Элиотом.
– Я не могу до тебя достучаться, – вздохнул Пол. – Наверное, тебе дают наркотики.
– Если я не ошибаюсь, это часто повторял твой дружок. Это он тебя научил. Ты с ним счастлив?
– Алекс, – покраснел Пол, – не мой дружок. Во всяком случае, не в том смысле, который ты вкладываешь в это слово.
– Откуда ты знаешь, что я имею в виду?
– Я сейчас же пойду и разыщу доктора Лазуркину! – Пол вскочил со стула и заметался по палате. – Она забивает тебе голову дурацкими идеями. – Он продемонстрировал порыв немедленно бежать и вызволить обожаемую супругу из советских больничных застенков, но даже сам себе показался не слишком убедительным. Пол сделал только несколько шагов в сторону двери, потом вернулся и с размаху плюхнулся на жалобно заскрипевший стул. Белинда слабо улыбнулась.
– Ее сегодня нет. И к тому же я не хочу, чтобы ты бежал к ней, шумел и жаловался. Она мне очень помогает. Соня – чудесный доктор.
– Пятый раз спрашиваю, – возвысил голос Пол, – когда они тебя отпустят? Не забывай, что у нас есть магазин, который тоже требует внимания! Нам следует как можно скорее вернуться в добрую, капиталистическую, декадентскую Англию. Кроме того, у нас мало денег, и они имеют обыкновение кончаться в самый неподходящий момент.
– Если, – поджала губы Белинда, – ты имеешь в виду бедную овдовевшую Сандру…
– Я все знаю, – перебил Пол, – о тебе и Сандре. Но я беспокоюсь о Роберте. Я должен выполнить долг перед своим безвременно ушедшим другом. Я обязан привезти отсюда тысячу фунтов в память о бедном покойном Роберте. Имей в виду, я не смогу это сделать, если мы останемся здесь надолго.
– Вот и не трать много денег, – спокойно заявила Белинда, – жизнь в ленинградских трущобах не должна быть дорогой. А я тебе сейчас не стою ни копейки. Здесь за мной хорошо ухаживают, у меня есть все необходимое.
– Неужели тебе не хочется поскорее попасть домой? – не поверил Пол. – Тебе нравится в советской больнице?
– Знаешь, как хорошо просто полежать и подумать, – мечтательно проговорила Белипда, опуская свою хорошенькую головку на подушку, – у меня нет никаких забот, я спокойно лежу, вспоминаю прошлое. Потом приходит Соня, она разговаривает со мной, задает вопросы. Здесь я отдыхаю. Она сказала, что скоро разрешит мне вставать. Я смогу немного погулять. Мы будем ходить на прогулки вместе с ней.
– Одну прогулку ты уж точно сумеешь совершить, – злобно прошипел Пол, – только не с ней, а со мной. Я имею в виду прогулку обратно на судно. – Пол сразу понял, что сказал глупость. Их судно давно ушло из Ленинграда. – Я хотел сказать, что собираюсь поговорить с твоей драгоценной докторшей о том, что нам пора домой. Завтра же. Ну в крайнем случае на днях. Мне еще надо успеть сбыть с рук эти проклятые платья. А потом я сразу же закажу билеты на первое подходящее судно.
– Хорошо, – спокойно согласилась Белинда, – тогда все будет в порядке. Никаких жалоб и никакой спешки. Просто оставь меня здесь, пока ты занят делами. А я буду отдыхать. Знаешь, я здесь читаю книги. В этой больнице есть/ книги на английском языке: «Хижина дяди Тома», «Трое в лодке, не считая собаки».
– Но это же неправильно, – запротестовал Пол, – неужели ты настолько слепа, что ничего вокруг не видишь? Здесь все неправильно!
В это время к Белинде подошла медсестра. Румяная, веселая, круглолицая, она, наверное, была женой фермера. В руках она держала стакан чая, в котором плавали кусочки яблока. Она широко улыбнулась Белинде и сообщила:
– А вот и наша красивая англичанка.
Белинда благодарно улыбнулась в ответ и отхлебнула из стакана.
– Ты поняла, что она сказала? – поинтересовался Пол.
– Да, конечно. Я уже немного понимаю русскую речь. Она сказала, что я красивая англичанка. Правда, думаю, она мне немного льстит.
Медсестра не уходила. Продолжая улыбаться, она принялась оживленно жестикулировать, указывая на Пола.
– Кажется, она хочет сказать, – объяснила Белинда, – что время посещений истекло. – Было очень мило с твоей стороны, дорогой, выбрать время и навестить меня. Надеюсь, ты придешь еще раз.
– Завтра. Я обязательно буду здесь завтра.
– Увидимся, дорогой. – Она чмокнула Пола в щеку и устроилась поудобнее в постели.
Ничего не понимающий Пол взял с тумбочки пакет с очередным дрилоновым платьем и встал.
– Тебе еще что-нибудь нужно? – Несколько дней назад, когда его еще не пускали в палату, он передал ей сумку с необходимыми, по его мнению, вещами. – Кажется, у меня больше нет английских сигарет.
– Ты имеешь в виду американские сигареты? – ухмыльнулась Белинда. – У англичан пет собственного табака. Кстати, мне совсем не хочется курить. И я себя чувствую намного лучше.
– Мне все это не нравится! – в сердцах воскликнул Пол. – Совершенно не нравится. – Он несколько раз перебросил пакет из одной руки в другую. – Оказывается, продать эти вещи совсем не просто. Все гораздо труднее, чем я ожидал. Я считаю, что мне повезло, когда за день удается избавиться от одного платья. Меня попросили уступить два платья в кредит, я согласился, но теперь не могу вспомнить, кому их отдал.
