– Апраксина Варвара Тимофеевна. Сейчас ей лет тридцать должно быть. Или около того.
– Так вот, ни она, ни Венька меня знать не знают.
– Правильно. Вот только как бы вас туда подослать, да чтоб в избу?
– А что мудрить? Представлюсь новым заведующим санитарной станции, хожу с проверкой по частному сектору на предмет зараженности домов насекомыми. Тараканами, блохами и прочими паразитами. А? Документ раздобудем, официальный, с печатью, пусть попробует не пустить.
– Да, идея хорошая. Так и надо сделать. Только идти все же лучше мне, усы приклею, авось не узнает. Видала она меня раз, от силы два.
– Нет, Ян Карлович, рисковать не будем. Я пойду, – остановил его Поликарп Петрович.
Дом Варвары Апраксиной стоял на Тринадцатой линии между Средним и Малым проспектами, небольшой, в четыре окна с резными наличниками и украшенным деревянным кружевом мезонином. Высокий плотный забор, доска к доске, начинался от самого угла дома и тянулся до соседнего, более хлипкого забора. Из-за забора выглядывала крытая железом крыша то ли бани, то ли сарая.
– Крепкое хозяйство, – глядя на дом Апраксиной с противоположной стороны улицы, заметил Поликарп Петрович.
Они с Яном Карловичем и Соломиным засели в доме напротив, невзрачном многоквартирном строении, покрытом бурой потрескавшейся штукатуркой, куда вошли через черный ход с другой Линии.
– Эх, жаль, занавески задернуты, не видать ничего, – сопел, прижавшись к стеклу, Андрей Соломин.
– Ты не очень высовывайся, не хватало, чтобы тебя заметили, – цыкнул на него Поликарп Петрович. – Пойду я, пора. А вы с Яном Карловичем будьте начеку, мало ли что? А вдруг Венька у нее гостит, мало ли что может выйти, может, брать придется. Оружие держите наготове.
Поликарп Петрович, выйдя из парадной, еще больше ссутулил плечи и, сдвинув на макушку кепку, с озабоченным видом заглянул в листок ведомости. Эту ведомость они заранее подготовили, вписав в нее номера домов, квартир, фамилии жильцов и сделав против них различные пометки.
Сложив аккуратно листок, Поликарп Петрович засунул его в папку и двинулся на другую сторону улицы.
Собаки у Варвары Апраксиной не было, а потому Поликарп Петрович, привстав на цыпочки, беспрепятственно отодвинул на калитке задвижку и проник во двор.
Двор был небольшой, чисто выметенный, за домом виднелись свежевскопанные грядки, у крыльца стояла старая деревянная кадушка, на веревке мирно сохло выстиранное белье. Простыни, пододеяльники, женское исподнее и ситцевая юбка.
Осмотр двора занял у Поликарпа Петровича меньше минуты, а затем он тихонько подкрался к приоткрытому оконцу и, замерев на месте, прислушался.
В доме было тихо, даже слышно, как ходики тикают. Затем раздались легкие шаги, какое-то хозяйственное шебуршание. Тянуть дальше было опасно, и, тихо вернувшись к калитке, громко прокашлявшись, Поликарп Петрович крикнул:
– Хозяева, дома, что ли? Гражданка Апраксина Вэ Тэ имеется?
Дверь в тот же миг распахнулась, на пороге возникла фигура.
Варвара Апраксина была невелика ростом, ладная, с яркими живыми глазищами, убранными в узел густыми темными волосами, в простой белой блузке и темной юбке, в каких обычно ходят на службу молодые девицы. А лицо у Апраксиной было умным и даже красивым. Не такой представлял себе маруху Вени Щуплого Поликарп Петрович.
– Вы будете гражданка Апраксина? – постным голосом уточнил Поликарп Петрович, снова доставая ведомость.
– Я. А вы по какому делу? Вы откуда?
– А я новый начальник районной санитарной станции. Очинин Поликарп Петрович. Вот пожалуйте документ, – достал Поликарп Петрович заранее заготовленную бумагу. – Провожу поголовную проверку домов, квартир, комнат, подвалов и прочих жилых помещений на предмет выявления паразитов, как то тараканы, клопы, блохи, чтобы выявить объем заражения, составить план работ по борьбе и полному выведению насекомых. Извольте проводить в помещение, – без всякого выражения оттарабанил Поликарп Петрович, убирая обратно в папку документ и доставая из кармана замусоленный карандаш.
– У меня нет в доме никаких паразитов. Так что можете себе это отметить, а в дом я посторонних не вожу, – твердо заявила Варвара Тимофеевна, готовясь захлопнуть двери.
– Пардон, гражданочка. Я на слово верить не уполномочен, зато у меня имеется постановление о необходимости выявления, а в случае, коли граждане будут сопротивляться, имею право прибегнуть к помощи милиции. Потому что борьба с паразитами в рамках общесоюзной борьбы за санитарную и гигиеническую дисциплину имеет первостепенное значение, – двинулся на Варвару Тимофеевну Поликарп Петрович, тыкая в нее карандашом и пылая праведным гневом.
Как и рассчитывал Поликарп Петрович, упоминание милиции произвело на Апраксину должное впечатление. Она поколебалась несколько минут, затем неохотно открыла перед «начальником станции» дверь.
– А что же вы такой большой начальник сами по домам ходите? – поинтересовалась она в сенях.
– А кого пошлешь? Работники – народ безответственный, к тому же возмутительно пьющий. Потому что работа у нас по травле очень вредная для организма, а алкоголь он весь яд нейтрализует, вот и приходится принимать, – вздохнул сокрушенно Поликарп Петрович, входя в комнаты. – Одна проживаете?
Апраксина тут же сверкнула глазами, а лицо ее словно застыло.
– Коты, собаки имеются? – тут же поспешил успокоить ее Поликарп Петрович.
– Нет у меня ни котов, ни собак, – все еще настороженно проговорила хозяйка.
В комнате было чисто, очень чисто, и строго. Свежепобеленная печь, буфет, умывальник, ничего лишнего. Белые хрустящие занавески на окнах, тонкая кисея для красоты. Ни герани, ни слоников, только иконы в углу.
Поликарп Петрович на них смущенно кашлянул.
– От бабушки достались. Умерла недавно, – сухо пояснила девица, Поликарп Петрович кивнул.
Подошел к оттоманке с вышитыми подушками и валиками. Заглянул за валики, за подушки, удовлетворенно крякнул. Потом вернулся к буфету, распахнул и его.
Засунул нос на полки. В буфете, как и в комнате, царил идеальный порядок. Никаких недопитых рюмок, недоеденных тарелок.
– Пройдемте дальше, – распорядился Поликарп Петрович, сделав в ведомости какую-то отметку, и двинулся к ведущим в глубину дома дверям, украшенным задернутыми занавесками темного бархата. Жила Апраксина небедно.
– А что там смотреть? Неужели и так не видно, что у меня чисто? Или вы собираетесь мою постель перетряхивать? В комоде рыться?
– Всенепременно. Как по протоколу положено, – сухо, решительно ответил Поликарп Петрович и, не дожидаясь ответа, стремительно шагнул за плотные занавески.
