Когда Редж вернулся из Дюнкерка, я был в отпуске. Сумасшествие, замеченное мною в его глазах по возвращении из Испании, в сочетании с маниакально-депрессивным психозом, свойственным как валлийцам, так и русским, казалось, опасно прогрессировало. Возможно, это было просто нервное истощение, но как-то утром, когда мы завтракали вчетвером, тетушка, Ци па, он и я, Редж вдруг зло прищурился и сказал жене, которую я все еще считал его невестой:
– Я знаю, почему ты улыбаешься.
– Ты не можешь этого знать, ты еще не читал. – Она имела в виду лежавший перед ней последний номер «Манчестер гардиан», где поместили статью о вчерашнем концерте. Усмехнувшись, она процитировала: – «Ее красивые руки отбивали ритм четко и безукоризненно».
Он взорвался:
– Мужчины вокруг так и вьются, да? – Прозвучало это очень по-валлийски и не в его стиле. – А у тебя небось глаза разбегаются. Трубачи, скрипачи, кларнетисты сплошь пьяницы и бездельники. Только не думай, что я ничего не знаю. Знаю! В моем взводе половина солдат только и думала, что о своих женах, даже под немецкими бомбами. Война вскрывает суть вещей. Semper infidelis.
[32]
Будьте любезны, получите рога вместе с тушенкой.
– Слушай ты, идиот, – крикнул я, – если ты подозреваешь мою сестру в неверности, я тебя сейчас с лестницы спущу.
– Отстань от меня со своими лычками, бицепсами и братским долгом, – ответил он. – То, что Бог соединил, никакому засранцу не расторгнуть.
– Редж, вы монстр, – воскликнула тетушка Беренис с французским акцентом, – я не потерплю таких выражений в своем доме!
– Ваш французский обворожителен, мадам, вам стоит написать пособие по фонетике, – бросил ей Редж.
Потом он улыбнулся Ципе:
– Прости, что я сорвался. Сам не знаю, что вдруг на меня нашло. Ревность, наверное. Вам никогда не приходило в голову, что войны возникают на почве ревности? Ревнивое чувство лишившихся империи по отношению к тем, кто ею по-прежнему владеет. Ревность низших чинов к привилегиям и жалованью вышестоящих. «Отелло» именно об этом. Ревность на поле боя порождает супружескую ревность. Пойду побреюсь.
Он встал из-за стола, не доев завтрака, и обнял жену, как будто они находились в спальне, а не в столовой. На ней лица не было. Ципа не на шутку расстроилась, но жалела его, потому что любила. Он пошел наверх, в ванную. Мы сидели и молча глядели друг на друга. Тетушка расплакалась. Вытащив из рукава кружевной надушенный платочек, она утирала слезы и причитала:
– Бедная Франция. Бедная, несчастная Франция.
В это время в дверь постучали. Почтальон принес бандероль. Ципа с озадаченным видом внесла тяжелый сверток, пытаясь по весу определить содержимое. Почтовый штемпель из Абергавенни, адресовано капралу (что было ошибкой) и миссис Джонс. Ципа разорвала упаковку, и мы увидели семейную Библию Джонсов. Письма не прилагалось, дарственная надпись на титульном листе отсутствовала. Тетушка пришла в ужас от иллюстраций.
– Порнография в манере Альма-Тадемы,
[33]
– возмутилась она, – вы только взгляните на этот пир Валтасара, вечно эти гои опошляют святыни, даже пятнают их, вот и здесь на иллюстрации какое-то мерзкое пятно. Почему они прислали ее нам? Может быть, как символ союза иудеев и христиан? Странный подарок. Или чтоб внести сюда имена новых Джонсов по их рождении и крещении? Видите, здесь уже есть список прежних поколений Джонсов, и у всех такие хорошие еврейские имена. Но в родительском жесте сквозит нечто подозрительное, вот только не могу понять, что именно. Ципора, положи-ка ее на нижнюю полку шкафа и запри дверцу Вряд ли эта книга нам понадобится. – Тетушка, как chвtelaine,
[34]
носила на поясе связку ключей, один из которых протянула племяннице.
Тогда-то я и начал подозревать, что вся семейка Джонсов с приветом. Сексуальное поведение Беатрикс тоже не назовешь нормальным. Дэна, которого успели забрить в первый батальон Ланкастерского королевского полка, я прозвал, извините за неологизм, ихтиоцентриком. А Редж бреется наверху, позабыв, что он уже брился до завтрака. С другой стороны, вправе ли я их судить, если сам испытываю тошноту от переплетающихся голых конечностей, которыми изобилует их семейная Библия? Может быть, все мы душевнобольные, а война ниспослана нам во имя исцеления?
В июле 1940 года военное министерство с большим опозданием стало формировать корпус разведки, куда и записался Редж. Не потому, что больше не желал глядеть смерти в лицо. Он дважды потерпел поражение и решил, что врага нужно подавлять умом, а не силой. Диверсии, агитационно-подрывная работа – в общем, разведка. Я продолжал постигать азбуку войны на плацу. Только Ципа сражалась с немцами непосредственно, хотя Бетховена и Вагнера следует отнести к порядочным, до известной степени, немцам.
Надеюсь, читатель не осудит автора, умолчавшего об общеизвестных фактах о войне, которые большинству знакомы по бесчисленным фильмам с актерами-пацифистами в главных ролях. Мне не терпится рассказать о «Meibion Arthur» – «Сынах Артура» и о том, как семейство Джонс подарило им боевой символ. Эта националистическая организация была создана по инициативе нескольких валлийцев в Гибралтаре. Реджа командировали туда в 1943 году, но вовсе не благодаря знанию испанского. Среди его однополчан были преподаватели французского, немецкого и даже литовского, а один, сын оперного импресарио, владел почти всеми европейскими языками и даже арабским. Всех их перед отправкой произвели в сержанты, а по прибытии, не объявляя причину, сняли лычки, хотя Реджу в 1944 году вернули сержантский чин.
Работа младших офицеров корпуса разведки, размещенного в Гибралтаре, была по большей части смехотворной. Предполагалось, что разведчики в гражданской одежде будут проникать на территорию Южной Испании и докладывать о возможных нарушениях нейтралитета со стороны правительства Франко, однако им приходилось просиживать на пограничном пункте и проверять пакеты с едой у испанских поденных рабочих при въезде и выезде. Что именно нужно искать в этих пакетах, никто не знал. Иногда их посылали на рынок в Ла-Линеа под видом гражданских лиц или солдат, приценивавшихся к проституткам, чтобы выяснить, не слишком ли много британских фунтов дают за песеты. Перед отправкой на родину британские солдаты получали денежное довольствие в английских, а не местных купюрах и, поддавшись искушению, могли обменять деньги по курсу черного рынка, вдвое больше официального. Считалось, что нацистские агенты нарочно скупают британскую валюту. Виновных в незаконном обмене, пойманных с поличным, предписывалось, помимо устного порицания, вносить в черный список. Приказано было также уважать нейтралитет Испании, то есть не избивать немецких агентов, если таковые окажутся рядом в местах общего пользования, и не брать их в плен. Реджу быстро наскучил такой однообразный распорядок жизни, и он нарушил приказ.
