– Добрый день, Кира Сергеевна, – поздоровался майор, как вошел. Кивнул Лизе, коротко обронив: – Здрассте…
Конечно, кто она такая, чтобы с ней раскланиваться. Она прислуга. Всего лишь прислуга. Она исподтишка рассматривала майора.
Симпатичный. Не старый еще. Волосы седые, коротко постриженные. Темные брюки, темная рубашка. Под глаза ему подходит, подумала она, заглядывая в его темно-серые глаза. Аккуратно побрит. Мускулистый. Следит за собой, молодец. Оно и понятно, ему не пришлось попасть в страшную аварию на заводе Киры, после которой легкие разлагаются.
– Извините, что приходится беспокоить вас в такие дни, – начал майор.
Но Кира его тут же перебила:
– Хватит реверансов, майор. Давайте к делу. Что удалось выяснить?
– Признаюсь, немного, – ответил он туманно. – Но версия, что стреляли в Илью, не нашла подтверждения.
– Я знала это с первой минуты! – фыркнула она, и глаза ее заблестели от слез. – Мой мальчик погиб из-за меня. Стреляли в меня!
– Но как-то неумело, не находите? – перебил ее майор. – Профессиональное оружие оказалось в руках дилетанта? Очень странно.
– Оружие установили, стало быть. – Ее тяжелый подбородок качнулся вверх-вниз.
– Разумеется. Баллистики свое дело знают.
– Стреляли с крыши?
– Вот тут мнения расходятся. Официальная версия – да, с крыши. Но есть соображения, что могли стрелять и из квартиры седьмого этажа.
– Вы были там?
– Ждем ордера. Квартира необитаема. Принадлежит больному человеку, который постоянно проживает в интернате. Очень много бумаг надо заверить, чтобы попасть на его территорию.
– Номер квартиры! – потребовала она, сузив глаза до щелок.
Майор отрицательно качнул головой.
– А и черт с вами. Сама узнаю.
– Дело ваше. Но хочу предупредить…
– Да поняла я. Не наследим, – фыркнула Кира.
И вдруг заулыбалась как-то забыто, игриво. Так, что на ее толстом лице обнаружились милые ямочки. Лиза опешила и сразу упустила три петли в вязанье. Неужели кокетничает, старая жаба? Майор понравился?
Ох, и чудны дела твои, Господи! У нее сына убили, а она глазки строит. Чокнутая. Как пить дать – чокнутая!
– Майор, чай, кофе? – вдруг предложила она и глянула на Лизу требовательно.
Та сразу подскочила и зашагала к выходу. По пути поймала заказ майора.
– Можно кофе, – сказал он, не глядя на нее.
Сволочь! Она оскорбилась и подумала, что, будь она гадкой, непременно плюнула бы ему в чашку. В кухне она все сделала невероятно быстро. Кофейная машина уже была заряжена зернами, оставалось нажать кнопку да чашку подставить. Ну и на поднос поставить сахарницу и вазочку с крохотными зефирками, которые кухарка делала сама по старинному рецепту.
Вернулась она уже через шесть с половиной минут. Лиза специально засекла. И кажется, ничего важного не пропустила. Их разговор по-прежнему крутился вокруг какой-то квартиры в семиэтажном доме.
Она поставила поднос на низкий столик на колесах. Подкатила его к креслу, в котором расположился майор. Снова поразилась красоте его серых глаз. И тут же подумала, что Кира не просто так кокетничала. Майор дивно симпатичен.
– Что вы можете сказать о ваших несостоявшихся родственниках, Кира Сергеевна? – Майор пригубил кофе, глянул все же на Лизу и улыбнулся ей одними глазами, едва слышно произнес: – Восхитительно. Спасибо.
И она тут же простила ему все: и невнимание, и скупое приветствие. Уткнулась в вязание.
– А что я могу о них сказать, майор Макашов? – отозвалась Кира со свойственным ей высокомерием. – Знакомство наше так и не состоялось.
– Но вы же наверняка по своим каналам навели о них справки.
– Разумеется.
– И? Что можете сказать? – Макашов нацелился на зефирку тонкой серебряной вилочкой, подцепил, отправил в рот и тут же прошептал: – Потрясающе вкусно.
Лиза вскинула глаза. Он смотрел на нее и улыбался. Видимо, решил, что это она приготовила, и похвалу посылал ей. А она приняла, улыбнувшись в ответ. Ну не объяснять же, что кухарка готовила, а она всего лишь принесла. Пусть думает: раз она вязать может, то и лакомства такие вытворять тоже мастерица.
– А что могу о них сказать? Нормальные люди. Девочка хорошая, прилежная. Не профурсетка какая-нибудь, – фыркнула Кира. – Отец – работяга. Даже на моем заводе работал когда-то. Потом уехал.
Врет! Ой, как врет!
Лиза снова упустила петли. Прикусила губу и очень низко опустила голову, чтобы майор, не дай бог, не заметил, как она покраснела.
Но она же слышала все! Слышала, как Кира с Гариком обсуждали персону отца этой девушки. И кое-что поняла. И Ване рассказала. А он подтвердил, что с этим папашей не все понятно. Не очень-то он, со слов Вани, похож на того человека, который работал много лет назад на заводе Киры. Что с этим следует основательно разобраться.
Кира и собиралась разбираться. И Гарик наверняка этим сейчас занимается. А зачем же Кира майору врет? Старая дура! Неужели не заинтересована в том, чтобы убийцу Ильи поймали? Или хочет сама? Поймать и наказать. Как делала это всегда. Как делала это раньше.
По спине Лизы пробежали мурашки, в шею вступило. Она помнила еще, как помнила крики, доносившиеся из подвала этого дома. Не часто такое случалось, но случалось. И Гарик потом долго плескался в душе, смывая с себя чужую кровь. А ей потом приходилось отмывать эту кровь с душевой кабины.
Дура! Старая дура! Когда только успокоится ее кровожадная натура?!
– Кира Сергеевна, нам бы хотелось взглянуть на архивные документы тех лет. Это возможно?
– Разумеется, Сергей Петрович. – На ее жирных щеках снова появились игривые ямочки. – Они у меня дома.
– Вот как? – Макашов прищурился. – Стало быть, сомнения не покидали и вас тоже?
– Разумеется. – Она весело фыркнула. – Если бы я не сомневалась в людях, майор, я бы не достигла того положения, в котором нахожусь.
Ой, ой, ой! Скажите, пожалуйста! Лиза едва не расхохоталась злым противным смехом.
Это какого такого положения она достигла? Положения жирной, никому не нужной бабы? Раньше хотя бы сын был. Единственный человек, который ее любил. Единственный! Сейчас кто остался? Кто рядом с ней? Твердолобый Виталик, на глазах которого Лиза пронесла в дом видеокамеру и установила в гостиной? Ну, или почти на его глазах. Кто еще? Гарик, которого и след простыл? Или она – Лиза, верная прислуга, сорвавшая спину из-за чудачеств своей хозяйки. Чудачеств или издевательств. Может же обходиться без костылей? Чего на ней виснет?
– Можно взглянуть?
– Конечно. – Кира повернулась в сторону Лизы. Приказала: – Принеси из моего кабинета папку в верхнем левом ящике стола. Живо!
