– Брата? – переспросила Иви.
– Брата, – подтвердил дракон. – И если ты знаешь, где он сейчас, ответь нам, хорошо? Мы компенсируем тебе все неудобства.
– Клятва. О молчании и непричинении вреда.
Полыхнув гневом, Илистан все же произнес требуемое. Иви кивнула, принимая обещание, и разбила новую бусину. Легкий морозный ветер подхватил их и перенес в квартиру напротив. Ведьмочка кашлянула, первый раз пожалев о своем экстравагантном телепорте. Таких бусин у нее была почти треть, и в нормальном состоянии ей даже доставляло удовольствие покалывание снежных иголочек или мимолетное тепло огонька. Стоили эффекты, конечно, на порядок выше, зато все происходило не так, как у всех.
Квартира встретила хозяйку с гостями настороженно. Все в ней как будто изменилось. Ведьмочка поджала губы: уж она-то не могла не заметить небольших перестановок. Столик сместился на пару дюймов, не осталось пыли под комодом, магическая связка на ящиках оказалась разрушена.
Нет, разумеется, будь эльф в полной силе, наверняка восстановил бы первоначальный вид. Но, если Иви хоть что-то понимала в проклятиях, еще около недели вся энергия мужчины будет работать в пределах организма, направляясь на регенерацию.
– Эй, ты, вылазь, давай! У тебя гости! – крикнула Иви на весь дом. Но услышали ее только находящиеся в квартире: у всех в доме были установлены поглощающие чары. Иной раз Иви даже жалела об этом: было бы интересно послушать, что творится у Николаса или у Дориана.
Недавний пациент Иви, видимо, проникся возможностью встречи: девушка расслышала шаркающие шаги, которые заставили ее передумать и уступить место первого, кого должен будет увидеть спасенный, его брату. Не расслышать, как на ее территории кто-то берет табурет и тащит к дверям, ведьмочка не могла. Она затаилась за спиной Стана и приготовилась к отмщению.
Едва Илистан распахнул дверь, не сдержав братского порыва и желания воссоединиться, хотя для Иви это, скорее, было проявлением глупости, как ему на макушку опустилась табуретка. Дикое удивление и вину, которые появились на лице ее пациента, когда противнейший из эльфов упал к его ногам, Иви решила запомнить. Непередаваемое выражение. Впрочем, если потренироваться…
– Алей, рад, что ты в порядке и не утратил прежних способностей! – иронично рассмеялся дракон.
Названный эльф поднял на дракона глаза, быстро оглядел его с ног до головы, как бы убеждаясь в том, что он не иллюзия, опустил табурет и принялся приводить брата в чувства. Иви отошла подальше, залезла на комод, благо он был не очень высоким, и с сожалением констатировала: эльф выпил слишком много ее сил, уже даже зрение восстановилось. Впрочем, пусть выметается и отрабатывает. Вот еще, будет она ему долг прощать – с каждого возьмет плату. За моральный ущерб!
События, однако, развивались стремительно и останавливаться, чтобы дать Иви поразмышлять, не думали.
Действуя в четыре руки, эльф с драконом привели в чувства Илистана. Почему-то первым, что сделал этот злой субъект, был уничижительный взгляд, адресованный не брату, огревшему его табуреткой, а Иви, которая мирно сидела на комоде и даже не смотрела в его сторону. Ну, почти.
– Клятва, – напомнил Герион, когда эльф поднялся с пола и медленно начал наступление.
– Угу, и это мой дом. Как думаете, сюрпризов не будет?
– И откуда у дворянки из Тлиса, где нет ничего, квартира в самом центре второго по значимости города в Рельене?
– Способов мно-о-о-ого.
– А истинный ты, разумеется, не назовешь?
– Не назову. А если кто-то, – Иви выразительно покосилась на спасенного эльфика, – будет слишком языкастым, потребую долг жизни. На похороны можете не приглашать.
Лица всех троих закаменели. Первым пришел в себя дракон:
– Достаточно, – резко одернул он Иви. – Хватит вести себя как избалованный ребенок. Никто не собирается причинять тебе вред, довольно ершиться. Мы все безмерно благодарны за спасение жизни нашего друга. Но перестань шутить такими вещами.
– А я не шучу, – спокойно, в тон ему, ответила Иви. – Я знаю, как требовать долг. И знаю последствия для обеих сторон. Поэтому не заставляйте меня разочаровываться в своем глупом поступке. Пожалуй, стоило оставить его умирать.
– И почему же не оставила? – подал голос тот самый эльф. Алей, если она правильно запомнила.
– Ты попросил.
– А разве для темной так много значит просьба? – горько спросил мужчина и согнулся от боли. Иви пришлось читать снятие ограничений, иначе долг его просто убил бы. – Значит, ведьма, – усмехнулся Алей. Улыбка вышла несколько жалкой, учитывая прокушенную губу.
– И что? – слишком резко и грубо для того, чтобы осталась видимость равнодушия, переспросила Иви. – У вас у всех клятва. Что вы мне сделаете? А ничего. И раз уж твои дружки появились, выметайся. Чтобы тебя здесь больше никогда не было. Иначе умрешь.
– Алей, перестань. Не нужно ее провоцировать. Лучше поблагодари. – Вмешался дракон.
– Просто уходите. Все.
– Ривина?
– Могли бы уже догадаться, что меня зовут иначе. Уходите. Забирайте своего эльфа и убирайтесь. Не хочу вас знать. От вас одни неприятности… И имя мое забудьте.
Илистан хотел что-то возразить, но дракон покачал головой. Эльф прислушался к его мнению и промолчал.
– Хорошо. Мы уйдем отсюда. Но в академии нам все равно придется встречаться, и делать вид, что не знаю одну из своих учениц, я не намерен. Это было бы странно, не находишь?
– Нахожу. Но сейчас я не хочу видеть вас дольше необходимого.
– Плата? – вмешался Илистан.
– Позже.
Они все-таки ушли. Эльфы еще хотели что-то сказать, но Герион не позволил, взглянул на нее и вывел друзей, дав Иви побыть одной.
Девушка сходила на кухоньку, извлекла из шкафа печенье, открыла бутылочку с бодрящим зельем и уселась на подоконнике. Молча смотрела, как ночная жизнь сменяет дневную, и ругала себя за слабость. Нет, такой глупости она себе больше не позволит. Помощь недопустима. Жалость делает тебя слабым и никчемным существом. А мир… мир неблагодарный, как и его обитатели. Хочешь выжить, думай только о себе.
Покинув квартиру Иви, трое досаждавших ей субъектов переместились в номер эльфа. Алей наконец-то вздохнул с облегчением, но тут же вспомнил, что ему говорила эта мелкая пакостница. От одного воспоминания о собственной спасительнице эльф перестал понимать, чего ему хотелось больше – плакать или смеяться.
Едва очнувшись и услышав голос того, кому он был обязан жизнью, Алей понял, что помогла ему женщина. Вот только эльф не предполагал, что настолько юная, уж слишком она была цинична. Как бывалый целитель, который с одного взгляда определяет, кому жить, а кому помогать бесполезно. Как воин, побывавший в не одной дюжине поединков. И все же она была странная. Истинная темная, которая ему помогла.
