Мельком глянула на застывшего и будто уснувшего мужчину у стены и снова перевела взгляд на Эона.
– За что ты извиняешься?
Я бы хотела, чтобы голос звучал дерзко, зло, но лишь просипела едва слышно. Жених вскинул голову и посмотрел на меня тоскливо. Глаза его заблестели так, будто сейчас я увижу слёзы. Нет, нет, всё это спектакль! Им всем что-то от меня надо… Но что?! Я никто. Я – ноль!
– Я всё объясню, Зои, – быстро проговорил Эон.
– Ну, хвала магии! – расхохоталась я, почти поддаваясь истерике. – Хоть кто-то осчастливит меня и всё объяснит!
Осеклась и, выдернув руку, сжала кулаки. Голос мой утратил сиплость и зазвенел вполне зло. Именно так, как я себя и ощущала.
– Приступай к объяснениям, Эон!
Он остался на коленях, лишь голову опустил, и я тут же услышала глухой голос:
– Я слаб, Зои. Меня подвергли искушению, и я не устоял.
Зерег хмыкнул, и его злой сарказм мне не понравился. Но «соседу» было мало выразить отношение к Эону смешком, он добавил:
– Говорит так, словно его привязали к кровати и отымели. – Перевёл на меня взгляд. – Да, Зои?
Я едва не задохнулась от стыда и возмущения – он знает! Проклятье! Он точно знает, что меня спеленали рунами и уложили перед драконом, словно стреноженную лань в клетку льву. Щёки опалило так, что из глаз слёзы брызнули. Да, Гелиор мне ничего не сделал… Стыд расползался по телу словно клубок змей: сделал! Не всё, что мог, но сделал. И если бы он не остановился, я бы не сопротивлялась. Уже не сопротивлялась.
– Проклятая магия дракона, – прошипела я.
Зерег понимающе усмехнулся и снова склонил лохматую голову над столом.
Эон уткнулся лбом мне в живот и обвил руками талию. Вздохнул и, уронив руки, медленно поднялся. Вынул из кармана тот магофон, что мне преподнёс неизвестный.
– Посмотри сама.
Я шарахнулась от магофона как от тарантула, но Эон настойчиво вложил мне аппарат в ладонь и, сжав мои пальцы, включил запись. Ту, из-за которой убили Дота, а Лона стала странной. Но через мгновение я уже забыла обо всём на свете и, почти не дыша, смотрела на экран до тех пор, пока магофон не выпал из ослабевших рук.
Задыхаясь, я отводила глаза, избегая смотреть на Эона. Казалось, один взгляд разобьёт всё то, что я считала своей жизнью, уничтожит меня, раздавит окончательно. Даже ожидание смерти от его руки не причинило столько боли.
– Я слаб, Зои, – повторил Эон. – Прости меня.
Не в силах говорить, я мотала головой и отворачивалась. Нет, я же не буду плакать? Он недостоин моих слёз! Я ненавижу Эона и себя ненавижу за то, что любила его… За то, что продолжала верить, когда увидела его и Шию потрёпанными у замка дракона. За то, что продолжала улыбаться, держать за руку и мечтать о будущем с ним. За то, что до последнего думала, что он хороший человек.
Он не человек. Он Магистр! Ведь так сказала Кеи? А ещё упомянула, что магистром становятся, если заберут жизнь. Белое лицо Шиа встало перед глазами. Он убил эту девушку? Или она не выдержала этого жуткого секс-марафона и скончалась? Это и возвысило моего Эона над другими магами…
Проклятье! Моего?!
Я оттолкнула Эона и закричала:
– Ненавижу тебя! Ты монстр! Подонок! Мразь! Убийца…
Вспышка гнева утонула в слезах, которые покатились по щекам, и я медленно сползла спиной по стеночке и, обхватив руками колени, замерла сидя на полу.
– Всё? – снова отвлёкся от бумаг Зерег. Казалось, он удивился. – Как-то быстро. Я ожидал более продолжительной истерики. Всё же парень предал тебя дважды. И как мужчина, и как… – Он жёстко усмехнулся и холодно посмотрел на Эона. – Как человек. А ты всего лишь его ненавидишь?
Я медленно подняла голову и посмотрела на странного мага, которого считала соседом и добрым другом.
– А ты предлагаешь убить его?
– Да, – радостно кивнул Зерег и подался ко мне, сверкая одержимым взором. – Хочешь?
Я вжалась спиной в стену и помотала головой:
– Нет.
Зерег засмеялся, и у меня от этого звука мурашки по коже рук побежали. Я покосилась на Эона, но он не шелохнулся – смотрел прямо перед собой, будто заснул стоя. Казалось, даже не моргал.
Зерег приблизился и, опустившись на корточки, заглянул мне в глаза.
– Зои, ты хочешь оставить ему жизнь? – Он прищурился и приподнял брови. – Только скажи, и он умрёт. А ты будешь жива, свободна и отомщена.
Я смотрела на мужчину и понимала, что он говорит правду. Он действительно не только способен убить того, с кем несколько месяцев жил на одной площадке, но и сделает это не задумываясь. Но при чём тут я?
Прислушалась к себе и серьёзно ответила:
– Нет, я не хочу его смерти.
– Почему? – допытывался Зерег.
– Я… – По щекам снова покатились слёзы. – Просто не хочу и всё. Пусть живёт.
– Он всё равно умрёт, – добродушно сообщил мне маг, и я вздрогнула. – Да, лир Гелиор приказал убить мальчишку немедленно. И если бы не Кеи, которая предупредила Эона, он уже был бы мёртв.
– Предупредила? – ещё сильнее растерялась я. – Зачем? Она считает его виновным в убийстве Дота.
– Она просто ещё не знает, – доверительно прошептал Зерег, – что Дота убила Лона.
Я не сдержала смешка. Да он псих! Или издевается надо мной? Подняла голову и посмотрела на Эона. Парень, будто почуяв мой взгляд, вздрогнул и быстро заговорил:
– Да, Зои, я очень виноват перед тобой. Прошу тебя, выслушай меня. Дай несколько минут, только… не смотри на меня.
Я посмотрела на его рыжие волосы, которые сейчас торчали во все стороны, и поймала себя на мысли, что хочется пригладить их. Сумасшедшая! Он псих и сластолюбец! Маг первого уровня, магистр дракона, а я хочу его утешить? Точно свихнулась.
Но глаза я отвела. Принялась рассматривать странного парня, который уже долгое время без звука и движения изображал из себя мебель.
– Зои, – услышала я глухой голос. Будто Эону каждое слово давалось с трудом. – Я не тот, за кого себя выдавал. На самом деле я…
– Маньяк и насильник, – не сдержалась я. – Спасибо! Я и сама догадалась.
– Ох, Зои, – рассмеялся Зерег, почти так же искренне, как когда-то. – Ты никогда за словом в магобук не полезешь! Дай парню исповедоваться, он уже несколько часов чуть по стенкам не бегает. Утомил этим очень. Одно дело, когда так говорят про человека, а у мага, знаешь ли… несколько больше возможностей.
– Слушаю, – недовольно буркнула я, не отрывая взгляда от парня у стены: он дышит вообще?
Думать о нём было проще, чем испытывать боль в груди, слушая «исповедь», как назвал это Зерег. Эон продолжил:
