Пару часов прошло, но я всё не успокаивалась. Я верила, что он сейчас побесится, позлится, подумает и откроет, чтобы мы хотя бы поговорили.
Прислушиваюсь, в квартире тишина. Ни звука.
Уйти, разозлиться, вернуться в общагу это значит расписаться в том, что я не права. А я права, и если я сделала глупость, это не значит, что меня нельзя простить. Если так любит, как говорит, пусть простит.
Сама я не знаю, как поступила бы, если бы увидела, как он с кем-то целуется. Просто не знаю…
И снова стучу в дверь и жму на кнопку звонка. Я не уйду, даже если придётся тут ночевать, прямо на лестнице.
Я сидела, притулившись к двери, подобрав под себя колени. Тело затекло и ныло от неудобной позы, но не могла же я лечь тут, перед квартирой. Проходящие мимо люди могут подумать, что я пьяная.
В какой-то момент я почувствовала что засыпаю, а когда голова упала на руки, я даже засопела. Хотелось спать. Хорошо хоть сумка с вещами защищала мой зад от холодной плитки, а то и правда пришлось бы ехать в общагу.
Сил не было уже даже встать, я словно кукла скрючилась у двери и не могла разогнуться, притулилась и так заснула…
Проснулась от того что упала, ну или почти упала… прежде чем коснуться пола, моё тело почувствовало стальные руки Захара.
Наконец-то – подумала я и решила не сопротивляться. Отдаться на его суд, как есть. Пусть делает что хочет с моей виной и как пожелает распоряжается телом.
Он занёс меня в квартиру, положил меня на кровать. Не открывая глаз, сделала вид, что крепко сплю, чтоб он даже не думал сейчас меня ругать.
Я слышала как он дышит, стоит надо мной, и чувствовала, как внимательно разглядывает, но мне было все равно. Только бы не прогонял…
Так, не открывая глаз, я лежала, пока не заснула.
Несчастная и непонятая.
Когда я открыла глаза, в комнате было темно. Захотелось в туалет, и я попыталась встать. Захара рядом не было.
Странно. Ушел?
Нет только не это, неужели он бросил меня? Затянул в квартиру, чтобы я не спала на лестнице, а сам ушел. Не представляю, как я буду его возвращать, если он ушел.
Где его искать?
Я пошла в ванную, сходила в туалет, помыла руки, умыла лицо, посмотрела на измятое платье.
– Боже, на что я похожа, – проговорила, глядя на себя в зеркало.
Воспалённые от слёз веки, опухший нос, растрёпанные волосы. Попыталась придать волосам хоть какой-то порядок и тут услышала, как на кухне что-то звякнуло.
Значит, он не ушел, он здесь, я обернулась, прислушалась, и мне стало страшно.
Но нужно идти, говорить и просить прощения, иначе никак нельзя.
Я вышла из ванной. Медленными, неверными шагами двинулась на кухню. Сначала заглянула. Он возле плиты стоит, варит кофе.
Спина его, затылок, захотелось войти, быстро обнять прижаться и не отпускать никогда. Но я вошла и встала у входа, виновато притулилась к углу. Он обернулся не сразу. А когда обернулся, взгляд его только на мгновение задержался на мне и снова ускользнул.
– Захар, прости меня, я дурра. Я это знаю. Но я хотела, чтобы не было проблем.
Он налил кофе и остановился, уперся ладонями в столешницу.
– Это глупо, – продолжала я, – теперь только поняла, как глупо я поступила. Хотела обмануть его, понимаешь, усыпить бдительность.
Захар взял чашку, повернулся и, глядя на меня, сделал глоток. Он казался таким строгим чужим. Как чужой человек, совершенно ко мне безучастный. Взгляд, ничего не означающий, как будто в нём потухла любовь.
Как же так?
Значит, своим поступком я навсегда убила его любовь ко мне. Вот, только что, она была, трепетная и нежная, а теперь пропала. Но почему? Разве так бывает?
– Захар! – я не удержалась, бросилась к нему, протянула руки.
– Не подходи, – сказал он строго, и я остановилась на половине пути, – не надо меня касаться.
– Я люблю тебя, только тебя! – выкрикнула я, а он поставил чашку и вышел из кухни.
Я стояла там, пока не поняла, что нужно идти за ним в комнату.
Униженная, я, как что-то ненужное ему ходила и искала, как ещё унизится и как просить ещё.
Пошла в комнату. Он сидел на диване и невидящим взглядом смотрел в телевизор.
– Да, я виновата, соглашаюсь, но это ради нас! – закричала я, – скажи что-нибудь, не молчи!
Взгляд его переместился на моё лицо, и мне стало страшно. Он смотрел на меня, как на что-то такое омерзительное, что-то, что нужно поскорее выбросить и забыть.
– Ради нас он засовывал свой язык тебе в рот? – сказал он, чётко расставляя каждое слово.
Ну что я могла на это ответить, что мне тоже было мерзко и не понравилось, что я терпела только ради того, чтобы чертово видео не попало в сеть?
– Он снял видео, как в машине я сосала твой член, это ничего не значит? Сначала ты тянешь меня на свой член, заставляешь сосать его почти на улице, а потом я должна позволить, чтобы весь универ это увидел? Так по-твоему?
– Ты должна была, сначала сказать мне, а не позволять, чтобы он лапал тебя и облизывал.
– Да, я признаю я дура, ну убей меня, стукни, чтобы я не была такой дурой. Я – виновата – признаю. Мне было мерзко, когда он лапал меня и мерзко, когда запихивал язык, это тебя успокоит?
– Нет, не успокоит.
Мне стало себя так жалко, ну что я ещё могла сказать. Он непробиваемый и я вижу, слова мои ничего не значат, они не имеют никакого действия.
Ну что ж, если он разлюбил меня от одного только вида, как я целуюсь с другим, значит, не любил по-настоящему.
– Мне можно уходить? – проговорила я тихо.
Повисла давящая тишина. Мне было страшно от того, что он ответит. А он может ответить только одно. Если хочет сохранить своё собственное лицо, он должен ответить – да.
– Да, – сказал он.
Всё внутри меня оборвалось. Всё.
– Значит это конец?
– Да.
Ещё несколько секунд я стояла и смотрела на него, может, повернётся. Может скажет, что он несерьёзно. Но он молчал, тупо смотрел в телевизор…
Ну всё хватит унижаться, я повернулась и пошла к выходу…
Глава 39
Захар
Всё не могу больше терпение на пределе, держусь из последних сил.
Выдавлю из себя злость уже по капле. Ещё немного и не выдержу. Но пока она здесь пока просит, умаляет, я креплюсь и держу лицо.
Пусть знает, как обманывать меня, пусть чувствует. Если бы мне было плевать на неё, я бы давно ушел. Что мне ночевать негде? Это же смешно. У меня нет с этим проблем.
