– Сама-то она, конечно, этого сделать не могла, – хмыкнул Димка.
– Роль придворного врача обязывает.
– Он у нас подозреваемый, я правильно поняла?
– У него есть мотив. Он должен старухе деньги.
– Да, но, с другой стороны, он нуждается в ее помощи.
– Согласен. Тут что пересилит: желание от нее избавиться или корысть? Впрочем, в любом случае, без корысти не обошлось. Действуем в двух направлениях: покушение на Боровскую и странные исчезновения зоринских жен.
– Обеих?
– Будем исходить из того, что они так или иначе связаны. Желательно побеседовать с бывшей домработницей Зорина.
– Это Софья Петровна Сальникова, – сказал Димка. – Телефон был зарегистрирован на ее имя. Два года назад переехала в Минск, к брату.
– Что ж, пока обойдемся без командировки в этот славный город, – кивнул Бергман. – В крайнем случае, поговорим по телефону. Возможно, она не прочь посудачить о бывших хозяевах.
– Уже пытался, – сказал Димка. – Хотел удостовериться, что не ошибся, и она – домработница Зорина. То, что она работала у него, подтвердила, но на вопросы ответить отказалась. И просила ее больше не беспокоить.
– Она в курсе, что Нелли Зорина исчезла?
– Да. Я ей сказал. Похоже, ее это напугало, и она поспешила закончить разговор.
– Интересно… – Бергман на минуту задумался.
– Она просто не хочет ни во что ввязываться, – пожал Клим плечами. – Нормальная человеческая позиция.
– Есть люди, которые любят потрепаться, а есть такие, которые предпочитают молчать, – засмеялся Поэт.
– Что ж, присматриваем за Зориным, проверяем его квартиру, самое пристальное внимание массажисту. Есть еще предложения?
– Боровской наши подозрения совершенно точно не понравятся, – заметила я.
– Ты массажиста имеешь в виду?
– Конечно.
– Не будем пока ставить ее в известность. А сейчас предлагаю посетить коттеджный поселок, пока еще не стемнело.
Отправились мы втроем, Клим на своей машине, я с Бергманом.
– У меня из головы не идет эта старуха, – сказала я. – Она совершенно точно живет в доме. И мне кажется, она почти слепая. Катаракта на глазах.
– Я думаю, найти ответ на вопрос, кто она, будет нетрудно. В доме зарегистрированы только трое. Но к пожилому человеку наверняка хоть раз вызывали «Скорую». Уверен, Поэт что-нибудь раскопает.
– Но ведь Боровская должна знать, кто живет в доме ее дочери?
– Сказала, понятия об этом не имеет.
– Тебе не кажется это странным?
– Старуха могла появиться там на днях, когда отношения с зятем ухудшились. И он просто не поставил Евдокию в известность.
– Надеюсь, он-то знает, кто бродит по его мансарде?
– Предлагаешь спросить?
– Почему бы и нет?
– Тогда придется объяснить, каким образом ты столкнулась со старушкой на лестничной клетке.
– Черт, – досадливо пробормотала я и отвернулась.
Мы оставили машину в нескольких метрах от поселка и направились в овраг.
День выдался пасмурным, наверное, оттого место выглядело особенно неуютным. Клим с равнодушным видом взглянул на крест, затем на стволы деревьев с вырезанными на них буквами.
– Что скажешь? – спросил его Бергман.
– Крест здесь довольно давно, и буквы вырезали несколько лет назад.
– Это все?
– А что ты хотел? – Клим привалился к дереву и добавил насмешливо: – Я не вижу призраков, если ты об этом. Так что тебе следует обращаться к Девушке.
– Хорошо. А что ты думаешь по поводу всего этого?
– Может ли быть здесь труп? Почему бы нет? Самый простой способ проверить: взять лопату. Могу сходить в машину. В багажнике есть саперная, копать ею не особо удобно, но вдвоем мы справимся.
– Зорин наверняка обратит внимание на нашу деятельность, – буркнула я.
– Ну и что? Зато есть шанс найти труп. Будет забавно, если это одна из его жен. Или обе вместе.
– Нет здесь никого, – разозлилась я. – И ты это прекрасно знаешь.
– Серьезно? Откуда бы мне знать?
– Если ты не хочешь работать с нами, так и скажи.
Кажется, он только и ждал этой фразы.
– Не терпится от меня избавиться?
– Идиот.
– Вы закончили? – подал голос Бергман. – Возможно, мы не о всех твоих талантах знаем, – продолжил он, обращаясь к Климу. – А возможно, их куда меньше, чем мы предполагали. Взаимные подозрения не так легко преодолеть, и это факт, с которым приходится считаться. Но хотя бы минимального доверия мы все же склонны ожидать. Я ошибаюсь?
– О’кей, – сказал Клим. – Можно перерыть весь овраг, трупов мы здесь не найдем.
– А нельзя это было сразу сказать? – не удержалась я.
– Ты моего минимального доверия точно не заслуживаешь, – презрительно бросил он.
– Да пошел ты…
Я направилась к машинам. Мужчины двигались за мной, о чем-то негромко переговариваясь. Я не прислушивалась.
Злость перемешалась с обидой. Стоило задуматься, почему меня так задело поведение Клима. То, что он не доверяет никому из нас, я и раньше знала. Расследование вряд ли его занимает. Он согласился занять место Воина по одной причине, и она мне хорошо известна.
Ну, и какого лешего я злюсь? Мне тяжело его видеть. Мучительно быть рядом с ним. Я не чувствую за собой вины, но точно знаю, что она есть. А после поцелуя с Бергманом возникло ощущение, что меня уличили в измене. Оттого я старательно не смотрю в сторону Клима.
Нас ничего с ним не связывает, кроме одной сумасшедшей ночи, напомнила я себе. Но и тогда мы не клялись друг другу в любви. Мы оба знали: это не начало какого-то чувства, а его конец. Мы прощались, по-настоящему так никогда и не встретившись. Господи, если бы не эти глупые россказни, мы могли встретиться совсем иначе. Доверять друг другу, полюбить по-настоящему, без тяжелого, точно могильная плита, давно вынесенного приговора: я предам, а он станет моим злейшим врагом. Даже если так было в прошлой жизни, почему я должна мириться с этим сейчас? Я не игрушка в руках судьбы. Я не хочу ею быть.
– Извини, я наговорила лишнего, – сказала я, когда мужчины догнали меня уже на дороге.
Поднялась на носочки и поцеловала Клима в щеку, вполне дружески. Не обалдей он от такого поведения, наверняка дернулся бы, как от укуса змеи. Но справился с собой довольно быстро, усмехнулся кривенько и сказал:
– Ни в чем себе не отказывай.
И поторопился уехать. Во взгляде Бергмана, когда он распахнул передо мной дверь машины, читался вопрос, но я решила его проигнорировать.
