Тут мой взгляд упал на шкаф-купе, я юркнула туда и прикрыла дверь. Как раз в этот момент в комнату вошла девочка. Оставив пакет возле порога, направилась к столу, зажгла свечу, заранее приготовленную, достала из ящика тетрадку, открыла ее и начала что-то бормотать с большим воодушевлением. Я поняла, она читает текст на латыни.
Инга вернулась к порогу, извлекла курицу из пакета и, держа ее за ноги, провела окровавленной шеей по полу. Не останавливаясь, она двигалась по кругу, то и дело заглядывая в тетрадь, чтобы свериться с текстом. Когда она вновь оказалась у порога, на полу обозначился кровавый круг.
Меня так и подмывало выскочить из шкафа с громким воплем и, напугав девчонку до икоты, отбить у нее охоту к подобным играм. Но я напомнила себе: передо мной ребенок, хотя игры и впрямь дурацкие.
Теперь я не сомневалась: чертовщина в доме, о которой поведала домработница, дело рук скромного и тихого ребенка. Мне следовало подумать, как отсюда выбраться. Дождаться, когда Инга уснет? А если дверь на веранду окажется запертой на ключ? Или вернется Зорин?
Девчонка между тем убрала курицу в пакет, подошла к столу, задула свечку и вернулась к двери. Посмотрела в задумчивости на дело рук своих и, видимо, осталась довольна. Она покинула комнату, а я, выждав пару минут, выбралась из шкафа. Прислушалась, стоя у двери, потом скользнула в коридор. Инга была внизу, я слышала ее шаги. И вдруг почувствовала: кто-то есть рядом. Повернулась и едва не заорала от неожиданности. В глубине коридора стояла старуха, седая, скрюченная. Она смотрела на меня, ухмыляясь беззубым ртом.
– Мама дорогая, – ахнула я и скатилась с лестницы, едва ли не кубарем.
Старуха наверху засмеялась, точно забулькала, а я через минуту уже была на веранде, выскочила в сад и, протиснувшись между туями, оказалась на участке Боровской. В этот момент хлопнула калитка.
Раздвинув ветви, я увидела, что Инга возвращается. Без пакета, в куртке нараспашку. Должно быть, она забросила пакет в овраг. Прошла она совсем рядом.
К дому с той стороны подъехала машина. Инга бросилась к веранде, заперла за собой дверь, должно быть, торопилась оказаться в своей комнате раньше, чем отец войдет в дом.
На крыльце меня ждал Клим.
– Для прогулок погода неподходящая, – заметил он.
– Я не прогуливаюсь, а отрабатываю гонорар в меру сил.
– Да? Интересно.
– Пойдем в дом, холодно. Наблюдал за Зориным? – спросила я, Клим счел излишним отвечать, взял у меня куртку и убрал в шкаф вместе со своей. – Ужинать будешь?
– Нет. Зорин встречался с подружкой в ресторане, я решил, мне тоже стоит перекусить.
– Он тебя видел?
– Вряд ли. Но если и так, это, скорее, хорошо, чем плохо.
– Ужинать я тоже не хочу. А чаю выпью. Ты как?
Он пожал плечами, устроился на диване. Я подала ему чашку и села рядом.
– Расскажи о своих успехах, – напомнил он.
Я рассказала, Клим несколько раз весело хмыкнул, словно находил историю забавной.
– Это точно была курица? Может, петух?
– Есть разница? – возмутилась я.
– В принципе, нет.
– Какой-то ритуал?
– Ну да. Кровавый круг.
– Девчонка, что, дьявола вызывала?
– Наоборот. Кровь невинной жертвы не позволяет войти в круг всякой нечисти. Надо бы Бергмана с проверкой отправить, – хохотнул он.
– Тебе бы тоже не помешало, – отрезала я, смеяться он перестал. – Если все так, как ты говоришь, значит, Инга пытается себя защитить.
Клим развел руками.
– Но если она боится эту самую нечисть, то, выходит, чертовщина в доме не ее рук дело?
– Выходит так.
– Или она так заигралась, что сама во все поверила и перепугалась.
– Почему бы и нет?
– Тебе это, как вижу, неинтересно?
– Напротив.
– Привидение в доме точно есть, – помолчав немного, добавила я.
– Как выглядит? – Я решила, что он издевается, но Клим продолжил: – Бывает по-разному.
– То есть ты их часто встречал?
– Не особо.
– Я видела старуху жуткого вида. И она не привидение. К счастью или сожалению, не знаю.
– В доме Зорина живет какая-то старуха?
– Она была в халате. Растрепанная. Маловероятно, что явилась в гости.
– Но, по нашим сведениям, Зорин жил с женой и дочерью. Домработница приходящая.
– Вряд ли бы он взял в домработницы даму столь почтенного возраста. Почему мы о ней ничего не знаем? На днях явилась какая-то родственница?
Клим потянулся за мобильным. Пару минут было тихо.
– Если верить Поэту, близкой родни у Зорина нет.
– И никто о старухе не упоминал. Ни Боровская, ни домработница.
– Так, может, Зорин их в известность не поставил? – подмигнул он.
– Старушку держат взаперти? Как она тогда вышла?
– Такое бывает… недоглядели, – продолжал веселиться Клим, но мне было совсем не смешно.
Я набрала номер Бергмана и подробно рассказала о том, что видела.
– Занятно, – выслушав меня, заметил он. – Попробуем разобраться, что это за старушка такая. Приятеля Инги сможешь узнать?
– Должна.
– Тогда с утра отправляйся в ее школу. Ты права, скорее всего, они учатся вместе.
– Максимильян, я уверена, все, что происходит в доме, связано с девочкой. Она увлекается эзотерикой. Все эти книги, доставшиеся от матери…
– Ты хочешь сказать, исчезновение Нелли Зориной связано с падчерицей?
– Думаю, да. Правда, пока не знаю, каким образом.
– Что ж, вполне допустимая версия. Отец знает, чем занимается его дочь, но помалкивает? Ты молодец, – сказал он совсем другим тоном. – Но в следующий раз старайся не рисковать.
Мы простились, Клим на протяжении нашего разговора смотрел на меня с насмешливой улыбкой.
– Его похвала дорогого стоит? – сказал, когда я убрала мобильный. – Ты даже покраснела от удовольствия.
– Хочешь мою страшную тайну? – спросила я.
– Валяй.
– Вы меня оба достали.
– Ну да… – покивал он. – Ты же, кажется, выбрала Поэта. Или он тебе давно надоел?
– Ты на редкость догадлив. Что дальше? Продолжим говорить друг другу гадости?
– Чего он хочет? – спросил Клим, теперь голос звучал серьезно.
– Взглянуть на твою карту. Узнать, какие сны ты видишь.
– Вот как? – хохотнул он и покачал головой.
