Поэта мы застали в кабинете Бергмана, в том самом, где он обычно принимал посетителей.
– Смотрите, – разворачивая к нам ноутбук, сказал он.
– Запись с камеры? – догадалась я, подходя ближе.
– Ага. Вот машина Зорина, видите? А вот это машина Неллиной подруги. Она двигается следом. А теперь внимание… – Димка увеличил изображение. – За рулем брюнетка с длинными волосами, а не блондинка, как хозяйка авто.
– Нелли? Изображение нечеткое, но, учитывая то, что мы знаем… Она следила за мужем?
– Со стопроцентной уверенностью утверждать не берусь. Возможно, это не более чем случайность. И такое бывает. Но… ты сама сказала: учитывая то, что мы знаем…
– Зачем еще брать машину у подруги, если на ходу своя? Она его в чем-то подозревала. В любовной связи?
– Подружка у него, похоже, есть.
– Нелли его выследила, после чего отправилась качать права? И бесследно исчезла? Мы предполагаем, она жива. Значит, Зорин ее где-то держит. Зачем?
Мы оба уставились на Бергмана. С отсутствующим видом он смотрел в окно.
– Попытайся нащупать, что Зорина связывает с этим местом, – сказал Бергман, не оборачиваясь.
– Уже пытаюсь, но район поиска чересчур большой.
– У тебя будет еще задание. У Зорина прежде была домработница, Софья Петровна. Фамилия неизвестна. Зато есть номер домашнего телефона. По крайней мере, был четыре года назад.
– Не вопрос, сделаю. А зачем вам бывшая домработница?
– Хотим поговорить с ней о первой жене Зорина. Очень может быть, исчезла она не без помощи нечистого.
– Что за чушь? – усмехнулся Димка.
– Если бы…
Бергман повернулся ко мне, предлагая продолжить. Я коротко рассказала Димке, в чем дело.
– А у тетки с головой как? – серьезно спросил он.
– Кто ж знает.
– Проверю, вдруг она в психушке на учете состоит.
– Сомневаюсь, – сказала я.
– Почему? – насторожился Поэт.
– Это было бы слишком просто. На самом деле, Зорин на странности домработницы внимание бы обратил и задался бы тем же вопросом.
– А вот первой женой Зорина стоит заняться всерьез, – кивнул Максимильян. – Это я возьму на себя. А также проверю алиби Зорина.
– Хорошо, – пожал плечами Димка. – Что еще?
– Ждем, когда позовут к обеду, – усмехнулся Бергман.
Димка тут же уткнулся в компьютер, а Максимильян, не говоря ни слова, покинул кабинет.
Я отправилась к себе. Приняла душ. Оставаться в комнате одной не хотелось.
Проходя мимо кабинета Бергмана, куда посетителей не допускали, я заметила, что дверь приоткрыта. Выглядит как приглашение. Максимильян ничего не делает просто так, значит, действительно приглашение.
«Чертов фокусник, – подумала я с внезапной досадой. – А просто сказать “нам надо поговорить” ты, конечно, не мог».
Я толкнула дверь. Бергман сидел за столом, читал книгу, толстенный фолиант, должно быть, на латыни. Поднял голову и сказал, глядя на меня:
– С обедом Лионелла немного задерживается.
– Я переживу, – ответила я, садясь на диван, застеленный турецким ковром.
Бергман взглянул вроде бы с недоумением, точно не ожидал, что я вторгнусь в его святая святых.
– Чего ты хочешь от меня? – спросила я в досаде.
Недоумение его лишь увеличилось.
– Что ты имеешь в виду? – сказал он после довольно длительной паузы, в продолжение которой мы пялились друг на друга.
– Хорошо, не хочешь говорить, не надо, – я досадливо покачала головой.
– Я понимаю твое состояние, – начал он, но я перебила:
– Ни черта ты не понимаешь. Мне нужна фотография Воина, – уже спокойнее сказала я.
– Зачем? – удивился он.
– Можно без вопросов?
– Он жил на съемной квартире. Все его вещи сейчас в подвале этого дома. Документов там не было. И никаких фотографий тоже.
– Ты хочешь сказать, не осталось ни одной фотографии? Вообще ни одной?
– Одна есть, – сказал он, поднимаясь.
Прошел к шкафу и достал из верхнего ящика фотографию в рамке. Воин и Бергман стояли, обнявшись, улыбаясь в объектив, оба невероятно красивые.
Я провела пальцем по лицу Вадима, Бергман исподлобья наблюдал за мной.
– Я ничего не чувствую, – сказала я. – Ни его, ни тебя. Как будто нет вас обоих.
– В какой-то степени так и есть, – усмехнулся он, а я разозлилась:
– Осточертели твои загадки.
Он равнодушно пожал плечами и вернулся на свое место за столом.
– Ты ищешь повод подозревать меня, все равно в чем.
– Ты все для этого делаешь, – ответила я. – Дай мне его карту.
Бергман барабанил пальцами по столешнице, не глядя на меня, и наконец ответил:
– Она исчезла.
– Что?
– Ее нет в колоде. Можешь сама убедиться.
Не спеша он достал шкатулку из ящика стола и поставил ближе ко мне. Открыл крышку.
– Взгляни.
Как всегда, при виде карт я почувствовала беспокойство. Вместо того чтобы взять в руки колоду и проверить его слова, я осталась сидеть на диване.
– Будешь проверять? – спросил он.
– Какой смысл? – Я резко поднялась и захлопнула крышку. – И куда, по-твоему, исчезла карта? – спросила я.
– Понятия не имею.
– Ее кто-то забрал?
– Вряд ли.
– То есть она исчезла сама? Просто испарилась? – Я почти кричала и не могла остановиться, хотя понимала – это глупо.
– Я не знаю, Лена, – в отличие от меня, Бергман был совершенно спокоен. – Сомневаюсь, что ее взял Вадим. Хотя, конечно, мог. Карты были в доме, а я, как тебе известно, некоторое время отсутствовал. Думаю, он взял бы всю колоду. Скорее всего, исчезновение карты связано с его гибелью.
– Он погиб, и карта исчезла?
– Я ведь тебе рассказывал, что не помню, как колода оказалась у меня.
– Я не верю ни одному твоему слову.
– Этого следовало ожидать, – в его голосе была печаль, что окончательно вывело меня из терпения.
– Или ты объяснишь мне, чего добиваешься, или…
– Успокойся. Пожалуй, я переоценил твое хладнокровие.
– О чем ты?
– О том, что Клим имеет на тебя куда большее влияние.
– Вот оно что. Ты рассчитывал, я буду шпионить для тебя? С этой целью и решил подложить меня в его постель?
