Сейчас Кая смотрела, как вода медленно стремится во флягу, и чувствовала, что успокаивается вопреки всему – усталости, страху и скорби. Она подняла глаза и увидела безмолвный лес, склонившийся к воде на другом берегу реки, утку с деловитой компанией утят, пересекающую заводь неподалеку, лягушку, судорожно загребающую лапками, которая опасливо проплывала мимо. Местные жители не привыкли к гостям.
Кая плотно закрутила крышку, сняла с пояса последнюю флягу, наклонилась к воде – и увидела женское лицо посреди реки, разглядывающее ее со спокойным любопытством.
Фляга упала в реку, булькнула, уходя под воду. Кая выхватила самострел из кобуры. Внутри билась, дрожала натянутая струна ужаса, сердце рывком ухнуло куда-то в желудок.
Женщину в воде не испугал самострел. Она только тихонько хихикнула, а потом подмигнула, как будто они с Каей были старыми друзьями, и подплыла ближе – совсем не намного, но Кая это заметила.
Лицо незнакомки было человеческим, но это не обмануло Каю ни на миг: у человека не могло быть такой белой, как луна, кожи, которая светилась изнутри, таких пронзительно-зеленых глаз цвета болотной ряски, таких ярко-алых губ. Выдавали ее и черты – слишком большие глаза, слишком острые скулы были нечеловеческими. Они тревожили, волновали.
Самострел в руках Каи дрогнул – она знала, что нужно стрелять не раздумывая, но ей не хватало духу выстрелить прямо в это прелестное лицо. Несмотря на то, что эта женщина (женщина ли?) несла гибель, Кае захотелось ее нарисовать. Кая была еще недостаточно зачарована, потому что сумела осознать, насколько безумна эта мысль.
Она медлила всего мгновение, но этого было достаточно.
Улыбнувшись, женщина выпрямилась в воде – показались ее шея, плечи и грудь. Шею украшали гирлянды, свитые из речных кувшинок, а на груди сидела большая лягушка, которая слепо таращилась вверх, кажется, зачарованная своей хозяйкой. Все тело речной женщины ниже лица было покрыто прозрачной чешуей, тонкой и нежной на вид. Чешуя переливалась всеми цветами радуги в редких солнечных лучах, и Кая тупо уставилась на нее, трепеща от ужаса, но не в силах оторвать взгляд.
Женщина загребла руками воду, звонко расхохоталась (эхо несколько мгновений металось между деревьями Темного леса, прежде чем сгинуть) и подплыла ближе. Кая увидела, что ниже пояса гибкое, чешуйчатое тело переходит в длинный змеиный хвост. Его кончик, загибающийся колечком, мелькнул над водой и тут же пропал.
– У тебя красивые рыжие волосы. Мне нравится этот цвет.
Голос речной женщины раздавался как будто сразу в голове у Каи, потому что алые губы не шевелились – лишь изогнулись в широкой, хитрой улыбке.
– Мне бы хотелось, чтобы ты осталась здесь, со мной. Ты и твои прекрасные рыжие волосы.
Рука Каи дрогнула. Словно со стороны, она в немом ужасе наблюдала за тем, как тварь из реки приближается, улыбаясь с нежностью… и голодом.
– У меня много волос – здесь, на дне реки. Хочешь взглянуть на них? Темные и светлые, седые и русые, кудрявые и гладкие… Много, много красивых прядей. – Теперь женщина была еще ближе, почти у самой кромки воды.
Кая тихо застонала от напряжения, пытаясь нажать на крючок самострела – не убить, так хотя бы ранить или отвлечь тварь из реки, чтобы разорвать зрительный контакт, который лишал воли, но самострел выпал в прибрежную траву из ее ослабевших пальцев. Речная женщина снова тихо хихикнула.
– Красивые волосы… Таких у меня еще нет. Что же ты? Подойди ко мне ближе… Ближе…
Чудовищным усилием воли Кая сделала шаг – не к воде, а от воды, и речная женщина недовольно зашипела, показывая зубы, белые, длинные и очень острые. Ее лицо изменилось лишь на мгновение, а сразу вслед за тем снова стало нежным.
– Куда же ты, моя милая?
Кая вздрогнула и почувствовала, что в воздухе запахло сушеными травами – теми же травами, что она заваривала для дедушки, когда он заболел и перестал вставать с постели.
– Не беги от меня. Иди ко мне. Здесь, у меня, исполняются все желания. – Глаза женщины вспыхнули желтоватым огоньком, как у кошки. – Все, кто пришел ко мне, не пожалели об этом. Ступи в воду и узнай. Узнай. Узнай. – Она приоткрыла рот и вдруг облизнулась – показался и тут же пропал длинный язык, яркий, розовый и шершавый, как у лесного зверя. – Хочешь, чтобы я дала тебе сокровенное? Хочешь? Хочешь? – голос в Каиной голове становился все менее разборчивым, все более похожим на змеиное шипение, но Кая все равно продолжала его понимать. – О да, я вижу, чего ты хочешь. Я чувствую. Я знаю. Я знаю, чего ты боишься. Не бойся. Мне не нужна твоя жизнь. Только волосы. Красивые, рыжие волосы. Отдай их мне – я не постою за ценой… Посмотри, что я могу дать тебе.
Новая волна душного травяного запаха ударила Кае в ноздри, и она пошатнулась. Как наяву, у нее перед глазами возникла картина из прошлого. Дедушка, здоровый и сильный, несмотря на возраст, шел через лес с самострелом на поясе и арбалетом за плечами. Кая семенила рядом с ним – слишком маленькая, чтобы попадать в шаг. Рядом шел высокий человек – широкоплечий, рыжеволосый, заросший бородой до самых глаз, веселых и блестящих. Это был ее отец. Навстречу им из леса вышел точно такой же мужчина, но безбородый – Каин дядя, близнец отца. Увидев ее, он радостно взмахнул рукой.
– Видишь? – вкрадчивый голос в ее голове сдул картинку, как ветер – пыль. – Это может снова стать твоим. Я отдам это тебе. Это будет обмен. Ступи в воду, моя милая. Ступи в воду. В воду…
Теперь речная женщина была у самой кромки воды, и Кая могла видеть ее целиком: бледный, как у рыбы, живот, почти не защищенный чешуей, извивающийся хвост, поднимающий муть со дна реки, жадно горящие глаза, в которых не осталось ничего человеческого. Теперь, опираясь на хвост, обитательница реки оказалась выше Каи и смотрела сверху вниз, не переставая улыбаться нежной, широкой улыбкой ярко-алых губ.
– Милая девочка… Потерянная девочка. Шагни в воду – и я верну тебя домой.
Как в забытьи, Кая сделала шаг вперед, а потом обе вздрогнули, словно пробудившись ото сна, – и Кая, и тварь, которая только казалась женщиной.
В боку, на самой границе между прозрачной чешуей и ничем не защищенной кожей, торчала короткая арбалетная стрела.
Кая резко отскочила от воды, пошатнувшись. У нее сильно кружилась голова, как будто она надышалась дымом у костра. Речная обитательница смотрела на рану, шипя яростно и испуганно, – ее взгляд больше не был прикован к Кае. Морок спал.
– Попал, – растерянно сказал Артем, который стоял за плечом у Каи, глядя на существо в воде со смесью ужаса и восторга, – ого.
Увидев его, речная обитательница издала крик, полный ярости и боли, держась за стрелу, глубоко ушедшую в тело. Глазами она пожирала Артема и Каю, но время было упущено: вне воды она была бессильна. Кая резко нагнулась, схватила самострел… Издав испуганное, злобное шипение, жительница реки ушла под воду – быстро и плавно, будто ее и не было. На поверхности воды появился и тут же лопнул зеленоватый пузырек.
