— Конечно нет, — сокрушенно вздохнула она. — Подождите, я возьму свою сумку.
Кэсси вошла в маленький кабинет и была ошеломлена тем, что король следует за ней по пятам.
— Зачем вы идете за мной?
— Я не дам тебе возможности что-то от меня скрыть или связаться с ним, — отрезал он, а Кэсси изумленно на него посмотрела. Она ничего не понимала: с кем связаться? — Просто возьми свои вещи, — пробормотал он.
Ее внезапно осенило: ее просто с кем-то спутали! Ну конечно! Как она может быть полезна королю? Она — никто. Но она поедет с его помощником, а как только выяснится, что она — не та, кто им нужен, ее вернут в больницу, и она забудет этот инцидент, как страшный сон.
Кэсси взяла свою сумку и перекинула ремешок через плечо. Король шагал по больничному коридору так быстро, что ей приходилось почти бежать, чтобы поспевать за ним. Она села в блестящую черную машину, стоявшую прямо перед входом в больницу на холостом ходу. К ее удивлению, король Георгос обошел автомобиль и сел на пассажирское сиденье рядом с ней.
— Я думала, что поеду с вашим помощником.
— Ты когда-нибудь перестанешь задавать вопросы? — недовольно буркнул он.
— Нет. Куда вы меня везете? И зачем?
— Здесь я задаю вопросы, мисс Маррон.
Его тон заставил Кэсси посмотреть на него, и в его глазах она увидела отблеск почти первобытной необузданности. Странно, но это ее практически не удивило. Когда она видела короля Георгоса в новостях по телевизору, ей всегда казалось, что он по натуре был бунтарем, вынужденным носить дорогую изысканную одежду. Казалось, он с трудом сдерживает свою истинную сущность. Господи, что за бред приходит ей в голову!
Мысль о том, что король Георгос мог бороться со своими внутренними мятежными демонами, была просто абсурдной. Этот молодой король с юных лет был серьезным и мудрым не по годам. И все же Кэсси могла думать только о его мускулистом теле и силе, которую он излучал…
Да что с ней такое? Кэсси нервно сглотнула. Она вдруг осознала, что король изучает ее так же внимательно, как и она его. Но снова в его взгляде была неприкрытая враждебность, и Кэсси не понимала, чем она вызвана. Что-то было явно не так, но она понятия не имела, чем может помочь.
— Дело в принцессе Элени? — тихо спросила она.
— Почему ты так считаешь?
— Она сегодня не приехала в больницу, а она никогда не пропускает свои визиты.
Георгос выжидающе смотрел на нее. Роскошная машина внезапно показалась Кэсси слишком тесной для них двоих, ей казалось, что он без труда может читать ее мысли. Она решила нарушить тишину, ставшую почти осязаемой.
— Она себя плохо чувствовала на этой неделе, — сказала она, облизнув пересохшие губы.
— Насколько плохо?
— У нее кружилась голова. Принцесса сказала, что недавно перенесла вирус. — Кэсси нахмурилась. — С ней все в порядке?
Если принцесса заболела, следовало вызвать к ней врача, а не физиотерапевта.
— Кто еще заметил, что она плохо себя чувствует? — спросил Георгос. — Кто-то спрашивал о ней?
Кэсси покачала головой и замерла. Пару недель назад Деймон, ее сводный брат, появился сразу после того, как ушла принцесса. Он спросил Кэсси, с кем она разговаривала. Только сейчас, вспомнив об этом, она подумала, что Деймон был, пожалуй, чересчур любопытен. И ошеломлен. Но почему он был так удивлен, когда узнал, что Кэсси говорила с принцессой?
— Мисс Маррон?
Озноб пробежал по ее спине. Кажется, происходит что-то не очень хорошее. Она едва знала своего сводного брата, но все же не собиралась бросать его на растерзание этому человеку. По крайней мере, пока не узнает, что тут происходит.
Она продолжала молчать, и Георгос нахмурился — он прекрасно понял, что она чего-то недоговаривает. Но как он может это знать?
— Ты была на балу во дворце несколько недель назад, — холодно сказал он.
— Да. — Она не собиралась лгать, но и давать больше информации тоже не станет.
— Зачем?
— Это благотворительный бал. Средства собирались на нужды больницы.
— Но ты пошла не с кем-то из персонала больницы. Ты была гостьей одного человека.
Да, она действительно не была одной из тех счастливчиков, кто выиграл приглашение на бал, но ее пригласил Деймон, и это было единственным, что она приняла от своего сводного брата, с которым познакомилась всего несколько месяцев назад. Деймон показался ей взволнованным, когда они покидали бал, но Кэсси была слишком глубоко погружена в собственные мысли, к тому же она не настолько хорошо его знала, чтобы спрашивать, все ли в порядке. А ведь надо было спросить.
Но затем Деймон спросил ее, не знает ли она, кто та женщина в голубом парике и черной маске. Кэсси даже не поняла, кого он имеет в виду, — здесь все были в париках и масках, в конце концов, это же бал-маскарад. Эта женщина могла быть кем угодно, кроме, пожалуй, принцессы Эле-ни. Все знали, что ее нет на балу, она мучилась мигренью. А теперь Кэсси вспомнила тот шок, который испытал Деймон, когда она сказала ему, что посетительницей больницы была принцесса.
— Ты видишься с моей сестрой каждую неделю. Говорят, она любит с тобой поболтать.
Кэсси не ответила на предыдущий вопрос короля Георгоса и теперь поняла, что это ему было и не нужно — он и так все знал. И на этот свой вопрос ответ ему известен.
— Да, я сопровождаю ее по отделению.
— А на прошлой неделе, когда она себя плохо чувствовала?
— Она не осталась. Никто не знал, что ей нехорошо, — ни сотрудники, ни пациенты.
— Никто? — настаивал он. — Что ты от меня скрываешь?
Кэсси вдруг запаниковала и заняла оборонительную позицию.
— Если ваша сестра терпит ваши издевательства, то я не стану! Вы меня не запугаете!
— Это она тебе сказала? — напрягся король. — Что я над ней издеваюсь и запугиваю?
Она не смогла выдержать его взгляд и солгать тоже не смогла.
— Нет, мы никогда не касались личных тем. И вас она никогда не упоминала.
Кэсси не смогла удержаться и снова посмотрела Георгосу в глаза. Он продолжал смотреть на нее, и в этот момент казалось, что, кроме них, нет ничего и никого. В этот миг мир изменился и полностью изменил ее саму. Кэсси знала, что больше не будет прежней, и это пугало ее. Она с трудом заставила себя отвести взгляд, но король протянул к ней руку и взял за подбородок, заставив снова посмотреть на него. На этот раз он не скрывал своих истинных чувств: в его глазах была самая настоящая ярость.
— Расскажи мне все, что знаешь, — приказал он.
— А не то — что? — Первобытный страх заставил ее напасть, хотя, возможно, это было глупо и неправильно. — Пытать будете?
— Заманчивая мысль, — пробормотал он. — Но у меня есть способ извлечения информации получше. Более подходящий.
