— Откуда ты узнала про домик на дереве?
— Нашла его. — Девочка принесла с собой старую куклу, и, хотя она была вся потрепанная, замызганная и без глаза, ее волосы были идеально расчесаны. Ребекка прижимала куклу к груди.
— Это Сьюзен.
— У Александры тоже есть куклы, правда, Алекс? — спросил Кристофер, когда к ним подошел отец.
— Дети, я хочу немного поговорить с Ребеккой.
— Здравствуйте, мистер Зелер.
— Привет, красавица, — улыбнулся он. — Ребекка, ты спросила у родителей разрешения приходить сюда играть?
Она снова принялась играть с куклой, не отвечая на вопрос.
— Они вообще знают, где ты?
— Они еще спали.
— Они еще спали утром, когда ты ушла? Ты не думаешь, что нужно было сказать им, куда ты собралась?
— Не знаю. Вчера вечером они легли очень поздно. Я слышала, как они говорили.
— Ты скучаешь по родителям, когда их нет дома?
Она пожала плечами.
— Папа, можно Ребекка останется здесь, с нами? — спросил Кристофер. Но взгляд отца сразу заставил его замолчать. Он взял Ребекку за руку и почувствовал, как ее пальцы сжали его ладонь.
— Хорошо, Ребекка, можешь остаться здесь на несколько часов. За тобой присмотрит дядя Ули. Я скоро вернусь, и мы узнаем, можно ли тебе приходить к нам играть.
Какое-то время они играли в домике на дереве, а потом Ули отвел их к скальным бассейнам, и они бродили в прохладной воде с ботинками и носками в руках, пока солнце пригревало их лица. Они хотели поплавать, но забыли купальники. Зато они кидали в воду камни и смотрели на круги на воде. Они провели там все утро. Когда Ули привел их обратно к дому, там уже ждал отец Кристофера.
— Привет, дети, хорошо провели время на пляже с дядей Ули? — Все дружно закивали. — Ули, можешь ненадолго отвести Александру к домику на дереве?
— Конечно, пойдем, солнышко. — Ули взял ее на руки и понес в сад.
— Сядьте за стол, дети, — начал отец Кристофера. — Ребекка, тебе нравится сюда приходить, верно?
— Да, я хотела бы проводить здесь все время. — Кристофер почувствовал, что его сердце забилось быстрее.
— Я говорил с твоими родителями, с обоими. — Ребекка оцепенела. — Увидевшись с твоими родителями, я пошел в полицейский участок и поговорил с тем замечательным полицейским, сержантом Хиггинсом. Он действительно всех здесь знает. Должен сказать, Ребекка, твой отец не хочет, чтобы ты приходила сюда играть. Он не хочет, чтобы ты вообще играла в домике на дереве или с Кристофером и Александрой.
— Но, отец…
— Тише, Кристофер. Дай закончить. — Таким Кристофер отца еще не видел. — Но я поговорил с твоей мамой и решил позволить тебе играть у нас.
Ребекка ахнула. Кристофер запрыгал на месте, хлопая в ладоши.
— Я долго над этим думал и не хочу идти против желаний твоего отца, но, думаю, так будет лучше.
— Ой, спасибо вам, мистер Зелер.
— Но если возникнут неприятности, я сразу отправлюсь к твоей матери и скажу ей, и ты больше никогда не сможешь приходить в этот дом. Ты поняла?
— Да, конечно. Я буду очень хорошо себя вести.
Тем вечером Ребекка осталась. Отец Кристофера позволил ей поужинать с ними. На следующий день она вернулась и приходила в то лето каждый день. Они украсили дом на дереве картинами, которые сами нарисовали, и положили на полку скатерть. Каждый день было весело, всегда происходило что-нибудь новое. Раньше у Кристофера были друзья, но совсем не такие, как Ребекка. Она могла превратить в приключение что угодно и, казалось, умела находить радость в самых обыденных вещах.
В конце лета Ули уехал домой. Кристофер, Алекс и Ребекка хотели, чтобы он остался навсегда, но он не мог. Дети плакали, когда прощались с ним возле парома в Сент-Хелиер. Отец Кристофера так крепко его обнял, что Кристофер решил, будто он пытается его задушить.
Снова начались занятия в школе. Ребекка ходила в школу для девочек, но это было почти незаметно, потому что она все равно гостила у них практически каждый день. Ее мама редко готовила, и Ребекка говорила, что все равно не может есть ее стряпню. Поэтому она стала оставаться у них на ужин. Она часто спрашивала разрешения остаться на ночь, но отец Кристофера никогда этого не позволял. Каждый вечер Кристофер провожал ее домой по дороге, над которой клонились ветви кустарников и откуда был виден домик Ребекки.
Когда они стали старше, то начали договариваться о встречах с помощью писем, написанных на их собственном языке, непонятном отцу Кристофера. Их окружали языки. К двенадцати годам Кристофер бегло говорил по-немецки и по-английски и мог понимать разговоры на французском и даже на джерсийском. Пробелы в немецком Ребекка компенсировала французским. Но их язык отличался от всех. Гунд де визне бин Львиной Гриве риф означало встречу на Львиной Гриве в четыре часа, цифра писалась по-немецки, но задом наперед. Этот язык понимали только они, а о его существовании, кроме них, знала лишь Александра. Они дали названия всем скалам и мысам и назначали там встречи: у Львиной Гривы, у Плато Бабочек или у Разъяренной Лошади. При встрече они принимались нести тарабарщину, словно их язык существовал на самом деле, и хохотали над смешными звуками и недоумевающими взглядами тех, кто в тот момент был с ними, — Александры, или Перси Говарда, или его брата Тома.
У них всегда находились товарищи для игр.
Глава 5
Наступил 1934 год. Кристоферу было пятнадцать. Когда он пришел из школы, Ребекка сидела за кухонным столом. В этом не было ничего необычного. Но на этот раз все-таки все было иначе. На левой щеке у нее виднелась огромная ссадина, и она плакала. Отец Кристофера сидел рядом с ней, с окаменевшим от мрачного гнева лицом. Кристоферу был знаком этот гнев, он чувствовал его, когда Ребекку бил отец. Он сел возле нее. Ему хотелось ее утешить. Он даже почувствовал укол зависти, что первым ее увидел отец, а не он.
— Ребекка пришла полчаса назад, — по-английски прошептал отец Кристофера. — Мы отмыли ее, но она по-прежнему очень расстроена. Почти ничего не рассказывает.
— Я больше не могу там жить, — сказала она. — Я ухожу. Я больше не могу жить с ними.
— О чем ты? — ответил Кристофер. — Ты не можешь уехать. Куда ты поедешь?
— Я не могу там жить, не с ним, не с ними. — Она уронила голову на руки.
— Погоди. Что случилось вчера вечером? С чего все началось? — спрашивал отец Кристофера, положив руку ей на затылок.
— Что он сделал на этот раз, Ребекка? — спросил Кристофер.
Она подняла голову с покрасневшими глазами. Смахнула с лица волосы и откинулась на спинку стула.
— Можно стакан воды?
— Конечно. Алекс, пожалуйста, дай ей стакан воды.
