— Нет, герр лагерфюрер, все просто чудесно. Каждый месяц мы ставим все новые рекорды, чтобы побить их в следующем месяце.
— Рад слышать. Если производительность упадет, вас ждет выговор. Так чего вы хотите?
— Я вижу, вы занятой человек, и поэтому перейду прямо к делу. Я хочу сменить капо в экономическом отделе.
— А сколько у вас там капо?
— Их несколько, но у одного власти больше, чем у других — и, на мой взгляд, гораздо больше, чем следует. Его понижение станет отличным уроком для остальных. Он злоупотребляет своими привилегиями. И становится угрозой для производства.
— Кто этот человек?
— Ральф Франкль, герр лагерфюрер.
— Почему ко мне приходите вы, а не рапортфюрер Фридрих?
— Рапортфюрер Фридрих — прекрасный руководитель, успехи экономического отдела говорят сами за себя, но он недостаточно близок к происходящему. На нем столько ответственности, столько давления, почти как у вас. Я чувствую, он слишком привязан к этому капо, так что я сам должен избавиться от обузы.
— Что, Уве Фридрих привязан к капо? Теперь я действительно услышал что-то новое. Что вы предлагаете делать?
— Просто вернуть его к рядовым работникам, а на его место поставить кого-нибудь другого.
— Хорошо, поступайте как считаете нужным.
— Спасибо, герр лагерфюрер. Давно пора с этим разобраться.
Кристофер встал и снова пожал Экхофу руку. Он уже собирался уходить, когда лагерфюрер спросил:
— Вы же понимаете, что будет с этим Франклем, когда его вернут в бараки к работникам? Он не протянет и часа.
— Правда? — спросил Кристофер и вышел прочь.
Глава 37
На следующий день раздался стук в дверь. Кристофер сидел за столом. Фридрих вошел, не дожидаясь приглашения, и ответил на приветствие презрительным взглядом.
— Что случилось, герр рапортфюрер?
— Сегодня утром пришли приказы о переводах, герр Зелер.
— Да, я хотел с вами об этом поговорить, но у вас столько хлопот, что в расписании не нашлось для меня окна.
— Почему вы убрали Франкля? Из-за неуместной любви к заключенным? Если это так, то я отправлю вас в карательный дивизион Восточного фронта так быстро, что ваш труп доставят на родину до конца недели.
— Он просто провел в этой должности слишком много времени. — Кристофер умолк, вспоминая заранее подготовленные фразы. — Почему вы так переживаете из-за Франкля?
— Он хорошо поддерживал дисциплину.
— В «Канаде» нет проблем с дисциплиной. С тех пор, как антикоррупционный комитет ввел новую систему, у нас почти нет потерь. Нет нужды казнить рабочих — чем опытнее они становятся, тем лучше выполняют работу и тем выгоднее выглядим мы, особенно вы.
— Почему вы пошли к Экхофу? У него нет интереса к отделу, пока продолжают поступать деньги.
— Именно поэтому и пошел. — Кристофер поднял пустой бокал. — Хотите выпить, герр рапортфюрер?
Он налил два стакана водки. Фридрих взял свой, повращал прозрачную жидкость и залпом выпил.
— Причина не важна, решения принимаю я.
— Согласен, но я сомневался, что вы видели, как обленился Франкль.
— Я не замечал с его стороны никакой лени.
— А я видел, и много раз. Вы ведь не можете быть везде одновременно. Для этого и существуют низшие ранги.
— Очень убедительно, Зелер. — Фридрих поставил бокал на стол. — У вас всегда объяснение найдется, верно? Думаю, из вас получился бы отличный актер. Посмотрим, как актерские способности помогут вам на Восточном фронте.
— Герр рапортфюрер, какой на Восточном фронте толк от бухгалтера?
— Уверен, там найдут для вас применение, герр оберштурмфюрер. Как и для двух охранников, которых вы отправили туда нынче утром. Кажется, их фамилии Шлезингер и Хойзер? Уверен, они будут страшно рады вас видеть.
Все не могло закончится вот так. Нужно было еще слишком много сделать. От Херца еще не пришел запрос на поставку детей. У Кристофера было много планов, чтобы на пути вставало эго этого человека.
— Уверен, мы можем как-то разрешить этот вопрос, герр рапортфюрер. Лагеркоммандант очень доволен моей работой.
— Нет, Зелер, это старый лагеркоммандант был очень доволен вашей работой. Признаться, и я в свое время тоже, но больше я не позволю вам прыгать через мою голову.
Было сложно сказать, делал ли Фридрих это ради собственного удовольствия или нет. В любом случае на его лице застыла ухмылка.
— Поверьте, герр рапортфюрер, я глубоко уважаю вас и каждое ваше решение…
На Восточном фронте ему было делать нечего, незачем даже жить.
— У меня уже готова для вас замена, человек, который будет подчиняться моим приказам и который изнутри знает, как организована работа в этом отделе лагеря.
— Значит, похоже, решение уже принято. — Кристофер услышал, как ожесточился его собственный голос, и налил себе еще водки. Он подумал о деньгах в сейфе. Сколько понадобится, чтобы подкупить этого человека?
— Уверяю вас, именно так. Я отдам приказ завтра утром. Транспортировка займет несколько дней, и вы окажетесь на линии фронта, на службе у рейха. Знаете, будь я моложе, и сам бы туда отправился. Зелер, я почти вам завидую.
— Как мне убедить вас передумать, герр Фридрих? Поверьте, гораздо больше пользы я принесу здесь, на этом стуле. На войне есть два типа людей: борцы, как вы, и бумажные черви вроде меня. Я не умею стрелять, но смог наладить работу в этом отделе лучше, чем мои предшественники, и уж точно лучше, чем это сделал бы герр Брайтнер.
Фридрих явно наслаждался происходящим. Он откинулся на спинку стула, прежний гнев рассеялся. Ничего не сказав, он жестом попросил Кристофера наполнить ему стакан. Кристофер почувствовал в голове жар, будто она вот-вот взорвется. Мысль о настоящей борьбе за этот режим была невыносимой.
— Спасибо, герр Зелер. Несомненно, здесь по вам будут скучать.
— Пары дней просто недостаточно для передачи дел. Мне нужно больше, хотя бы неделя. Через два дня у меня поездка в Берлин. Мне необходимо объяснить Брайтнеру всю систему, познакомить его с коммандофюрерами, блокфюрерами и новым капо. Предстоит очень много работы. Не делайте этого. Не выкидывайте меня в ущерб всему отделу.
— Да, это может быть контрпродуктивно. В конце концов, вы были хорошим бухгалтером, и мне не хотелось бы снижать темпы.
— Лагерфюрер Экхоф сказал, что, если наши показатели упадут, он будет крайне недоволен.
— Думаешь, я не понимаю? — рявкнул Фридрих и сделал очередной глоток водки. — Хорошо, Зелер, я даю вам неделю, но если вы не закончите к тому времени, я сам пристрелю вас, чтобы не утруждать русских.
