Он встал, у него под сапогами захрустело разбитое стекло, лежавшее на рисунке Анки.
— Я прослежу сегодня за оставшимися обысками. У вас тут и без того забот хватает.
Он ушел. Кристофер подошел к окну и поднял картинку, взявшись за уголок, чтобы слетело стекло. Это был новый рисунок, она нарисовала его утром: загородный дом, солнце в небе, коровы в полях и фигурки людей снаружи. На бумагу закапали его слезы.
Кристофер заставил себя успокоиться. Он офицер, и окружающие должны видеть — у него все под контролем. Он вышел в основное помещение, где Мюллер и Флик собирали с пола бумаги. Брайтнер отсутствовал, вероятно, он по-прежнему находился рядом с Фридрихом, помогал руководить обысками. Кристофер распорядился о замене окна и позвал несколько человек из зондеркоманды для помощи с уборкой. Меньше чем через час все выглядело совершенно так же, как и раньше, только теперь все было иначе…
Время шло. Было уже пять, оставалось полчаса до поезда. Он пошел в ванную, посмотрелся в зеркало, но видел лишь окровавленные волосы Анки на снегу. Интересно, узнает ли его Ребекка? Ведь он едва узнавал себя сам. Месяцы в лагере изменили его. Теперь в нем жило столько разных людей. Были ли шрамы слишком глубокими? Сможет ли она любить человека, которым он стал? Казалось, мест, где они были вместе, больше не существовало — во всяком случае, только не в мире, где могло возникнуть нечто похожее на Аушвиц-Биркенау. И сама Ребекка, как пережитый кошмар изменил ее? В ней всегда присутствовала необыкновенная сила. И здесь она пригодится ей полностью. Он посмотрел на часы — пора идти.
Он отправился на станцию с Мюллером. Брайтнер был уже там. Кристофер не заговорил с ним — не хотелось портить момент. Пришли врачи, выделяясь белыми халатами. Они были здесь абсолютной властью, решали, кто умрет, а кто останется в живых. Чтобы полностью контролировать ситуацию, Кристофер подошел к ним и встал рядом. Некоторые члены зондеркоманды из «Канады» тоже были там. Сможет ли он когда-нибудь проявить такое же благородство, такую же истинную храбрость, как Шульц? Он представил, как Шульц бежал по снегу к его кабинету, видя отряды и понимая, что шансов ничтожно мало, но все равно не сдался и попытался спасти маленькую девочку, запертую внутри.
Вдалеке показался дым поезда, серый в черноте ночи. К платформе подъехал локомотив. Ребекка ехала в этом поезде. Зондеркоманда распахнула тяжелые двери вагонов, зазвучали крики. Перепуганные заключенные падали на гравий, и он принялся ходить вдоль платформы, пытаясь ее разыскать. Женщин приехало немного, в основном мужчины средних лет и дети. Их выстроили в шеренги, и доктора начали выбирать, кто годится для работы, а кто — только для смерти. Кристофер увидел сотрудника администрации, ходившего туда-сюда с папкой, и услышал его крики:
— Ребекка Кассин! Ребекка Кассин!
Ее имя заглушило поселившийся внутри него ужас, пусть и на несколько секунд. Ответа не последовало. Эсэсовец пошел между двумя шеренгами, на этот раз выкрикивая только фамилию.
— Кассин! Кассин!
Поднялась рука. Кристофер не мог разглядеть ее сквозь толпу и суматоху, но пытался увидеть хоть что-нибудь. Он начал проталкиваться поближе к поднятой руке, едва заметной в темноте ночи, поспешно обегая людей. Все было не зря. Она здесь. Наконец вернулась к нему. Он обогнул последнего человека, пытаясь сдержать улыбку, но вдруг улыбка растаяла. Перед ним стоял Пьер Кассин, высоко подняв руку.
Кассин выглядел постаревшим, на лице появились новые морщины, словно запоздалое возмездие за каждый выпитый стакан. Ему сбрили бороду и усы, и он похудел, но выглядел не менее здоровым, чем во время их последней встречи. Кассин сделал шаг вперед. Кристофер замер. Как это возможно? Где она? Кассин пожал плечами, когда управляющий задал ему какой-то вопрос. Кристофер подошел ближе. Кассин по-прежнему его не замечал.
— Да, он со мной, — подтвердил Кристофер, жестом показав на Кассина, у которого округлились глаза. Кристофер взял его за плечо и увел из шеренги, мимо врачей и охранников с собаками. Кассин молчал. Когда они отошли достаточно далеко, Кристофер повернулся к нему и заговорил по-английски:
— Где Ребекка? Она приехала на этом поезде?
— Нет… Я не понимаю, о чем ты… Почему Ребекка должна быть на этом поезде?
— Ее должны были прислать сюда, на этом поезде. Какого черта ты здесь делаешь? — заорал Кристофер. Один из охранников посмотрел на него, ненадолго задержав взгляд.
— Я получил приказ о переводе. И отказываться было не в моей власти, — ответил Кассин. — Пожалуйста, не убивай меня. Я знаю, что…
— Но тебя не должно здесь быть! Где Ребекка?
— Я… Я…
— Отвечай на вопрос. Где она? Где Ребекка?
— Ребекки больше нет.
— Что? — Боль пронзила его, словно раскаленный кинжал. — О чем ты?
Охранник снова на них смотрел. Но Кристоферу было плевать.
Кассин весь сжался, словно боялся, что Кристофер ударит его.
— Они убили ее. Прости. И отправили сюда меня.
К ним подошел офицер, ответственный за участок.
— Что это за заключенный, герр оберштурмфюрер?
Кристофер сразу приосанился и салютовал.
— Его переправили для работы в моем отделе, в «Канаде», герр гауптштурмфюрер.
— Значит, он под вашей ответственностью? — Кристофер кивнул. — Тогда уведите его отсюда, пока я не отправил его к остальным. Он выглядит старым и не слишком полезным для лагеря.
— Это высококвалифицированный работник, герр гауптштурмфюрер. Спасибо.
Кристофер взял Кассина за плечо и повел к машине. Идти было тяжело, боль из-за Ребекки, из-за Анки придавливала к земле. Но он шел вперед, и каждый шаг был триумфом его воли. Пьер Кассин был единственным, кто стал памятью о Ребекке, единственным человеком в этом богом забытом месте, который знал, каково это — соприкоснуться с ней в жизни.
Глава 34
Совместная поездка с Брайтнером и Мюллером не позволила поговорить с Кассином на обратном пути. Кристофер открыл дверь, прежде чем машина успела остановиться, и потащил Кассина за руку в сторону конторы. Кассин увидел дым крематория, колючую проволоку и охрану. Он заглянул в последний барак, где женщины сортировали обувь. Основное помещение было пустым. Кристофер включил свет. Оба молчали, пока Кристофер отпирал дверь кабинета. От Анки ничего не осталось. Рисунок в его кармане служил единственным доказательством ее существования. Кристофер показал Кассину на стул и занял свое место за столом. Кассин боялся сделать лишнее движение. Он сидел словно каменный.
— Что случилось с Ребеккой? — Кассин посмотрел на него, но, казалось, не мог вымолвить ни слова. — Расскажи.
Кассин заговорил, устало и апатично:
— Они убили ее.
— Кто? Кто убил ее?
Сдерживаемые слезы прорвались наружу и потекли по его лицу. Он пытался думать о ней, но образ ее взрослой почему-то размывался, и он видел ее ребенком. Шестилетней девочкой, которую он когда-то нашел. Кристофер встал. Униформа, все, чем он стал, все, что он пытался здесь сделать, — было ради нее. Он залез в ящик стола. Бутылка виски чудесным образом уцелела. Он взял два бокала, поставил на стол и открыл наполовину пустую бутылку. Щедро налил виски. Потом достал пистолет и положил рядом с бутылкой. Кассин держал бокал перед собой, словно проверяя, что там налито.
