— Где ты был прошлой ночью? — спросил он.
— Сейчас очень много работы. Я опять заснул прямо за столом.
Лам не ответил, продолжая бриться. Кристофер подошел к шкафу, достал чистую одежду. Они молчали не меньше минуты, прежде чем Лам заговорил снова:
— Да, должно быть, очень тяжелая работа — сдавать своих товарищей из СС. — Он по-прежнему смотрел в зеркало.
— У меня есть задачи, как и у тебя. И они далеко не всегда приятны, как и твои. Сомневаюсь, что тебе доставляет большое удовольствие работа в карательном блоке.
— Доставляет. Мне нравится воздавать этим паразитам по заслугам. Невинных евреев не бывает.
— Ну, такая работа по душе не каждому, но она важна для безопасности и будущего рейха, — возразил Кристофер. — И со мной так же. Я защищал своих братьев из СС, как мог. Если некоторые оказались слишком глупы и не прислушались к моим предупреждениям — ну, за это я уже отвечать не могу. Лам, я не просил об этой работе, я просто пытаюсь служить фюреру, как могу.
— Отправляя за решетку мужчин с женами и семьями?
— Приказ о коррупции пришел от самого Гиммлера. Хочешь поспорить с ним? Кто следующий? Может, поспоришь с фюрером?
Слова отдавали горечью. Он говорил их, словно был не собой, а каким-то чужим человеком.
Лам опустил бритву и вытер лицо. Положил руки на раковину и посмотрел на Кристофера через зеркало. Потом повернулся, надел рубашку и снова взглянул на Кристофера, уже с другим выражением лица.
— Я знал некоторых из тех, кого арестовали, Зелер.
Впервые за все время Кристофер порадовался арестам — словно в них была какая-то справедливость.
— Они работали в карательном блоке?
— Некоторые из них — да.
— Почему ты их не предупредил? Я же говорил вам. — Зелер наслаждался этими словами.
— Мне показалось, что предупредил. Но не мог обойти всех. Я думал, что предупредил большинство парней.
— Возможно, они тебе просто не поверили. Ты пытался, Лам. Мы оба. Это все, что мы могли сделать. — Он взял одежду и ушел в душ. Приходилось сдерживать улыбку.
Теперь он все время думал о Ребекке. Чувствовал ее дыхание, мягкость ее волос на своей шее. Мысль о встрече с ней приносила счастье, чуждое этому месту. Когда она приедет, все изменится. Ему придется каждый день защищать ее от смерти.
С остатками завтрака в кармане Кристофер брел мимо бараков «Канады» к своему кабинету и Анке. Но вдруг услышал в отдалении ужасающий звук. Это был Франкль, капо. Он вытащил одну из женщин за длинные, спутанные каштановые волосы и бросил в снег. Что-то крикнул и достал дубинку. Кристофер видел это слишком много раз. Франкль замахнулся и ударил женщину по голове. Дубинка с хрустом опустилась на череп. Кристофера охватило желание подбежать к Франклю, схватить его за руку и швырнуть на снег, как собаку, но он понимал, что нужно сдержаться. Он едва заметно ускорил шаг. Франкль снова опустил дубинку. На белый снег брызнула кровь. Мимо прошли двое заключенных, толкая телегу со сковородками и кастрюлями. Они не обращали внимания на спектакль, заставляя себя не реагировать на крики избиваемой. Франкль ударил ее по ладони, когда она попыталась закрыться. Она закричала снова. Кристофер дошел до них за несколько секунд, которые показались ему часами.
— Франкль, что здесь происходит? — Он был абсолютно спокоен и говорил совершенно равнодушно.
Франкль повернулся, не опуская руки, занесенной для очередного удара.
— Эта дрянь возомнила, — он тяжело дышал и с трудом выговаривал слова, — эта дрянь возомнила, что может засыпать во время работы.
Он посмотрел на Кристофера, дожидаясь позволения продолжить, забить ее до смерти или до полусмерти — насколько хватит запала.
— И ты решаешь проблемы, калеча моих работников? — покачал головой Кристофер. — Если она заснула, дай ей пощечину и разбуди. Выведи на снег босиком, но не калечь. Взамен каждой убитой работницы мне приходится искать новую, а это лишние хлопоты. Франкль, ты представляешь, сколько у меня дел?
— Разумеется, герр оберштурмфюрер, просто…
— Франкль, я ценю… твое рвение в работе, но ты должен обдумывать свои действия.
Женщина лежала на снегу и хныкала. Кристофер на нее даже не посмотрел. Мимо шли двое заключенных с пустой телегой. Он подозвал их:
— Поднимите эту заключенную и отвезите в больницу.
У женщины из головы текла кровь, но ее глаза были открыты. Надежда еще оставалась. Ее подняли и положили на телегу. Кристофер подошел к Франклю и, пересилив отвращение, положил руку ему на плечо.
— Просто помните, это в этом месте многое зависит от работников, Франкль. Возвращайтесь в барак.
Когда Кристофер вернулся в офис, Брайтнер, Мюллер и Флик сидели на местах.
— Примерно через час прибудет поезд. Я хочу, чтобы вы отправились туда втроем и за всем как следует проследили.
Он зашел в кабинет. Анка сидела под столом. Он подошел к ней, приложив палец к губам. Она тоже приложила палец к губам. Потом вылезла из-под стола и села рядом с ним на колени. Он работал, а она рисовала — в абсолютной тишине. Прошел час. Настало время следующей доставки. Кристофер решил убедиться, что остальные ушли. Он вышел в основную рабочую комнату. Там остался только Мюллер, он собирался уходить.
— Я видел, что произошло с Франклем. Проходил мимо, — сказал Мюллер.
— Да? Я не позволяю, чтобы моих работников…
— Франкль — животное. Говорят, он вас ненавидит, потому что больше не может утолять свою жажду крови.
— Он мне точно не угроза. Я офицер СС. Он — просто капо.
— Он убил здесь больше заключенных, чем любой другой капо. Предыдущий оберштурмфюрер позволял ему зверствовать. Он убивал по четыре, пять, десять человек в неделю. Я видел, как он до смерти забивал заключенных лопатой, чтобы присвоить их золотые зубы. Просто решил вам сказать.
— Спасибо.
Мюллер надел головной убор.
— Да, и еще. Кажется, у вас в кабинете завелись мыши. Могу поклясться, я слышал какие-то звуки, пока вас не было.
Кристофер похолодел, с лица схлынула кровь.
— Обязательно проверю. Еще раз спасибо, Мюллер.
Кристофер сел за стол и положил руку Анке на голову. Потом поднял ее и усадил на колени.
— Что не так с этими людьми, Анка? Скоро четверг. И мы сможем снова начать жить, Анка, потому что это не жизнь. Просто отсутствие смерти. — Он прижал ее к себе и поцеловал в мягкую щеку. — Ох, почему я не сделал этого раньше? Почему позволил многим умереть?
Анка наклонилась назад и взялась за ткань его мундира. Она казалась счастливым ребенком, который сидит на коленях у отца в его кабинете. Она прошептала ему что-то на чешском.
