– Да, перестала, – добродушно согласилась Рая.
Рая все ждала, что он начнет прощаться, но Олег чего-то медлил, тянул. Словно его еще что-то мучило.
– Рая… ты хоть что-нибудь чувствуешь? Я серьезно! В принципе, мы ведь с тобой даже можем остаться… не друзьями, нет, но приятелями… Пусть мы и ссорились в последнее время…
– Нет, что ты. – Она выключила плиту, закрыла кастрюлю крышкой. – Умерла так умерла. В смысле, наша любовь. Наш брак, наши отношения. Все умерло. Ты мне теперь чужой. И твоя мама, Любовь Петровна, тоже чужая, и все твои друзья… Все чужие. Я ничего к ним не обязана больше чувствовать, я ничего не должна им, в смысле помогать там, делать подарки и прочее. Ну, и тебе в первую очередь, да!
– И ты мне чужая, – мрачно подхватил Олег. Прокашлялся, словно опять хотел о чем-то спросить, но сдерживался.
– Прощай? – сказала Рая.
– Что? А, да… Прощай, Рая. Прощай!
Рая нажала на «отбой». Потом села на стул, словно этот короткий разговор отнял у нее все силы.
«О чем еще он хотел поговорить? А я знаю о чем. Я же сегодня, по сути, согласилась со всеми его условиями. Что мне при разводе ничего не полагается. И юрист этот тоже все очками сверкал: вы поняли, вы поняли? Да, я поняла и ничего не требую. Они, верно, думали, что я права начну качать, бизнес делить и все такое… А мне ничего от Олега не надо. Да пропади оно все пропадом…» – Рая оттолкнула от себя телефон, и тот отъехал на другой край стола.
Вечером за Раей заехал Богдан, как и договаривались заранее. Зашел с букетом и с порога:
– Готова? Прогуляемся, детка? Сегодня чудесный вечер. Такси внизу, уже ждет. У меня на примете есть одно летнее кафе…
– Прекрасная мысль. Прекрасная, – страстно произнесла Рая, на ходу влезая в летние туфли. – У меня сегодня случилось очень важное событие, и это определенно надо отметить! Погоди, я цветы в вазу поставлю… – Она убежала на кухню.
– Какое событие? – с любопытством крикнул из прихожей Богдан.
Рая поставила цветы в вазу, вернулась к своему кавалеру:
– Я с сегодняшнего дня официально разведена.
– Ого! – поразился он. – Определенно это надо отметить!
В лифте он принялся целовать ее:
– Значит, ты теперь свободная женщина…
– Да, ни в чем себе не буду отказывать!
Сели в такси, поехали.
Всю дорогу шутили и смеялись, даже таксист иногда улыбался, поглядывая назад. Рая сама себя не узнавала: как это возможно, ее многолетний брак рухнул, а она смеется и ни о чем не думает.
В летнем кафе, расположившемся на берегу озера, они сели как раз у воды. Заказали шампанского и всяких морских гадов.
– Ну, за тебя. За свободную женщину.
– Отличный тост!
Рая выпила бокал залпом, закашлялась, засмеялась.
– У меня возникла мысль, – сказал Богдан.
– О, давай за мысль!
– Погоди, не гони, – он взял ее за руку. – Поехали куда-нибудь? У меня «окно» в июле… Поехали?
– Куда?
– Куда скажешь, – ласково произнес он, глядя на Раю с таким обожанием, что ей даже не по себе стало.
– Хорошо, я подумаю, – ответила она.
Официантка принесла блюдо с устрицами.
– Ты знаешь, как их есть? – спросила Рая у Богдана.
– Ты ни разу не пробовала раньше?
– Нет. Мне это казалось ужасной гадостью. А теперь даже интересно, – призналась Рая. – И мне уже ничего не страшно.
Она попробовала устриц, задумалась. Потом изрекла:
– Ничего так… Съедобно, оказывается.
Богдан взял ее руку, поцеловал.
– Какая же ты милая.
– Еще шампанского?
После ужина Рая и Богдан принялись бродить по городу. Оба были навеселе.
– …ты знаешь, я раньше всего боялась. Чтобы вот так напиться где-нибудь, как мы с тобой сейчас, – да ни в жизнь! – призналась Рая.
– А что в этом страшного?
– А вдруг меня заберут в полицию?
– С чего тебя должны забрать в полицию? Ты же не хулиганишь, не нарушаешь общественный порядок… – удивился Богдан. – И потом, мы, считай, особо и не пили – всего бутылка шампанского на двоих. Ты видела своего мужа сегодня? – неожиданно спросил он.
– Нет. Только с его юристом общалась. Но потом Олег позвонил, да. Предложил остаться друзьями.
– А ты согласилась? – ужаснулся Богдан.
– Нет! Сказала, что он мне чужой и все их семейство тоже.
– Это правильно.
– Ты ревнуешь, что ли?
– Я тебе уже сто раз говорил: да, да, да, я тебя ревную! К твоему мужу и ко всем!
Рае вдруг стало обидно:
– А мне каково? Я, может, до сих пор не могу забыть Машу Гречихину. Твою первую любовь. Ты ведь до сих пор ее вспоминаешь?
– Нет, – быстро ответил Богдан. Рае не понравилось, что он так быстро ей ответил. Слишком быстро!
– Врешь.
– Честное слово.
– Ты искал ее?
– Нет. Возможно, сейчас Маша – почтенная мать семейства. Солидная матрона, забывшая мое имя.
– А если она не забыла тебя? А если она вдруг появится? Кто знает, быть может, она все эти годы помнила о тебе, считала ваше расставание ошибкой.
Богдан бросился уверять Раю, что ничего подобного. Рая не верила и капризничала.
Потом ей стало вдруг нехорошо, просто ужасно нехорошо. Она побежала, Богдан – за ней.
– Куда? Да что случилось-то?..
– Меня тошнит, – с яростью произнесла Рая. – Я не могу… тут люди, а я…
Она забежала на какой-то пустырь, остановилась у старого гаража.
– Волосы держи! – наклонившись вперед, закричала она.
– Зачем?
– Держи волосы! – Рая запуталась в собственных волосах и едва не упала.
В конце концов Богдан догадался, что надо делать, и все то время, пока Раю рвало, он терпеливо держал ее волосы над головой. Потом сбегал за водой в ближайший супермаркет и отмывал Раю. Потом сидел с Раей на лавочке в сквере, вытирал ей влажным платком лицо и шептал слова жалости и утешения.
– Никогда. Никогда-никогда…
– Что – никогда?
– Я никогда больше не стану пить шампанское и есть устрицы! Ненавижу алкоголь.
Он засмеялся и обнял ее, прижал к себе. И произнес с восхищением:
– Ты такая милая. И я теперь вполне готов к отпуску. Потому что я знаю, как это – держать волосы!
– Это мой развод из меня выходил сейчас, точно…
