Рая уже настолько измучилась, что даже не понимала, грустит она сейчас или радуется. Первые капли дождя упали ей на руки. Рая подняла лицо, закрыла глаза.
Дождь был уже настоящим летним, теплым. Пахло травой и землей, пахло озоном. Сверкнула молния на той стороне реки, затем раздался оглушительный треск – это прогремел гром.
Начиналась летняя гроза.
– Вот ты где, – произнес знакомый голос рядом.
Рая открыла глаза и увидела Богдана.
* * *
Богдан закончил кое-какие свои рабочие дела, переговорил с заказчиком, а потом решил позвонить Рае, потому что все это время он думал о ней. Не напрямую, а так… ее образ все время находился где-то близко. Висел на краешке сознания, на краешке ресниц. Когда вроде идешь куда-то, делаешь что-то, говоришь с кем-то, а где-то неподалеку мелькает оно, знакомое лицо.
Он уже взял в руки телефон, чтобы набрать ее номер, а потом передумал. Не лучше ли сразу поехать к ней. Без звонка, без всякого предупреждения.
Не самый лучший способ встречи с девушкой, которая нравится. Это все равно что свалиться ей как снег на голову. Девушки этого не любят. Но Рая не такая, как все прочие девушки. Она особенная. Кажется, она понимает, что такое поток, когда словно несет какой-то волной… и страх, и восторг – все вместе.
Богдан сел в машину, поехал… Потом вдруг затормозил, проезжая мимо знакомого места. «Она говорила, что любит гулять тут. Если я сейчас ее встречу, то… то я даже не знаю, что это будет значить! Но это будет так здорово, словно чудо какое-то».
Он прошел по центральной аллее. Уже было темно, горели фонари. Потом вдруг подул ветер, небо осветилось молниями, загрохотал гром. Навстречу бежали люди. Они торопились к выходу, желая поскорее убежать от начинающейся грозы.
«Раи там нет, – сказал сам себе Богдан. – Ну куда тебя несет, ее там нет».
И все же он спустился к набережной, прошел чуть вперед. Людей не было, ветер трепал ветви деревьев. А потом Богдан увидел силуэт на фоне сверкнувшей молнии. «Она? Что, правда? Так бывает?»
Он подошел ближе и увидел Раю. Это была действительно она. Стояла у перил, положив на них руки и подняв лицо вверх, с закрытыми глазами. Именно в этот момент и начался дождь.
Богдан открыл зонтик, сделал еще шаг. Он смотрел на Раю и удивлялся. Ну как можно быть такой красивой?!
Дождь припустил сильнее. И тогда Богдан наконец смог произнести:
– Вот ты где.
Рая повернулась, с изумлением посмотрела на него. Он сделал еще шаг, и теперь они оба стояли под зонтом.
– Как ты здесь оказался? – спросила она.
– Я ехал к тебе. Потом решил проверить, а вдруг ты тут. И правда, ты тут. Я, наверное, экстрасенс? – Он засмеялся и свободной рукой прижал Раю к себе.
– А зачем ты ехал ко мне? – спросила она.
– Как зачем? Я тебя хотел увидеть.
– А ты не мог позвонить?
– Мог. Но не позвонил. Ведь так лучше, правда? – Он поцеловал ее в лоб.
– Мне в последнее время тоже все кажется, будто я знаю то, чего не знают другие, – призналась Рая. – Словно какой-то третий глаз открылся, что ли… И все правильно, и все совпадает. И я в конце концов оказываюсь права.
– Я тебя понимаю.
– Но только ничего хорошего в этом нет, в этом дурацком тайном знании! – с отчаянием произнесла Рая, и это ее детское почти отчаяние невыразимо умилило Богдана.
– Почему нет, – возразил он. – Я вот так прямо счастлив сейчас, что угадал, где тебя искать.
Она подняла лицо, и в полутьме, при свете фонарей и вспышках молнии, Богдан увидел на нем улыбку. Он прижал Раю к себе еще сильнее и поцеловал.
Рая ответила на его поцелуй. Она и не думала его отталкивать. У Богдана было такое чувство, будто все эти молнии, что сверкали вокруг, пропустили через него.
Сколько прошло времени, Богдан не знал. Наверное, время остановилось… Долгое, долгое, прекрасное мгновение. Они стояли и целовались, а летний дождь барабанил по куполу натянутого над ними зонта, словно само небо протянуло руки и захотело прикоснуться к ним, чтобы погладить, утешить.
Еще недавно они были двумя одиночествами, неприкаянными и, каждый по-своему, несчастными. Что же изменилось в этом мире, почему так легко и радостно вдруг стало на сердце, когда они наконец соединились? Ничего же не прибавилось и не убавилось вокруг, ни-че-го, ни одна проблема не решилась, ни одна из прошлых ошибок не исправилась… Никто не выиграл миллион в лотерею, ни на кого не обрушились слава и успех, не было изобретено ничего нового… Почему же так хорошо, словно именно с этого мгновения началась новая, прекрасная жизнь, в которой начали сбываться все мечты?..
Дождь был сильный, даже зонтик не спасал. У Раи намокли волосы. Влажные, они теперь пахли сандалом и кедром, каким-то приятным, терпким восточным ароматом.
Когда Богдан с Раей уже устали целоваться, то просто стояли обнявшись, не в силах хоть на сантиметр отойти друг от друга, перестать быть единым целым.
– Я еще никогда не целовалась с бородатым мужчиной, – с удивлением произнесла Рая, прикоснулась ладонью к его бороде. – И ты рыжий. Вот удивительно.
– А ты вообще на человека не похожа, – весело произнес он. – Когда я в первый раз тебя увидел, то решил, что ты инопланетянка, прилетевшая на Землю с другой планеты.
– Что значит «не похожа»? – возмутилась она. – Руки-ноги есть, голова на месте… У меня что, хвост или жабры… ты, между прочим, показался мне сумасшедшим. Я серьезно.
– О, можно подумать, ты – образец разумности и адекватности!
Они хохотали, шутили, потом опять принялись целоваться.
– Ты вся промокла… – Богдан посмотрел вниз: Рая была в босоножках, открытых, на низкой подошве. – Пойдем.
– Пойдем, – легко согласилась она.
Они побрели по дорожке вверх, обнявшись. Дождь скоро закончился, Богдан закрыл зонт.
На широкой аллее, ведущей к главному выходу, росли белые пионы. И листья, и сами соцветия, большие и тяжелые, словно пригнулись от только что прошедшего дождя, в свете прожекторов, над клумбами переливался молочный туман – это земля отдавала свое тепло. Все блестело от воды, и ручейки бежали по асфальту.
Прохожих – никого. Всех разогнала гроза… Откуда-то сверху, наверное, из громкоговорителя, вдруг зазвучала музыка. Богдан перехватил правой рукой Раину левую руку, чуть помедлил, выжидая, для того чтобы попасть в такт, и затем повел Раю вперед, под музыку. Затем закружил, потом опять повел.
Они танцевали на пустой аллее, в свете фонарей, и смеялись.
– Парам-пам-пам-пам, парам-пам-пам… Опа… – Богдан закружил Раю, потом прижал к себе, затем развернул. – Ты хорошо танцуешь!
– Еще бы! – со странным выражением произнесла она. – Мы года четыре, еще в студенчестве, ходили с мужем в школу танцев… По вечерам, раз в неделю. В каких-то конкурсах даже участвовали. Мне все завидовали: ах, у тебя постоянный партнер, как это мило, как это мило…
