– Стоп. Я пошутил. Мы поедем, куда скажешь. Меня теперь уже любопытство разбирает. Туда, вон мое авто.
Они сели в машину, Богдан вырулил со стоянки, притормозил у дороги:
– И куда сейчас, направо или налево?
– Двигайся в сторону центра, потом скажу, где свернуть.
Они поехали.
– Значит, ты сегодня у меня вместо навигатора… – усмехнулся Богдан. – Может, сообщишь конечную точку маршрута?
– Нет, так неинтересно.
Они некоторое время ехали молча, лишь Рая указывала, куда надо поворачивать. Богдан пока невозмутимо следовал ее указаниям.
– А что, если Олег с Ангелиной именно сегодня решат навестить могилу Никиты? – спросил Богдан. – А ты покинула место наблюдения…
– Нет. Не сегодня. Такой чудесный день… Наверняка они поехали на дачу. Шашлыки, свежий воздух, солнце.
– Тогда тебе надо было ждать мужа на даче.
– На которой из? – пожала плечами Рая. – Их три. Одна дача принадлежит моей свекрови, Любови Петровне, мы с Олегом туда не часто ездили. У него такая работа… Все последние годы даже без отпусков. А мне одной зачем туда? Еще две дачи – у Ангелины. Причем в этом случае я вообще не помню, где именно они располагаются. Ну так, примерно, слышала названия населенных пунктов, направление… Но не уверена. Замучаешься искать.
– А ты – бедная родственница?
– Смейся, смейся… Хотя, получается, да! – нахмурилась Рая. – Квартира, в которой мы живем, то есть жили… вернее, я сейчас живу там одна, пока еще не съехала, – принадлежит Олегу, она добрачная. Они там с матерью жили раньше, потом уже в браке Олег купил матери квартиру, оформил на нее. Она собственница. Дача тоже их, добрачная.
– Погоди, тебе даже жить негде?
– Почему, есть. У меня есть своя квартира, тоже добрачная.
– А почему же ты туда не съехала? – спросил Богдан.
– Ты прав. На что-то я надеялась, верно… Что Олег вернется и все будет как раньше. Вот теперь направо! А ждать мужа нет смысла. Зачем? Я ведь его все равно не прощу. Да и глупо это… Он же у меня не просил прощения!
– Но ты его любишь до сих пор, – констатировал Богдан. – Сейчас как, прямо?
– Да, прямо. Я не знаю, что я сейчас чувствую к нему. Здесь!
Богдан притормозил у обочины.
– Я знаю, это парк – вон там, за поворотом, – сказал он, выйдя из машины. – Ты туда направлялась? Зачем?
– Не знаю. Идем, посидим у реки. Покажу свое любимое место. Там красиво. Там люди.
– Люди? Тебе еще не надоели люди? – засмеялся Богдан.
– Наоборот, мне их очень не хватало в последнее время.
Они зашли в парк. Рая повела Богдана знакомым маршрутом. Возле реки, берега которой были спрятаны в гранит, нашли свободную лавочку, сели в тени ивы – словно занавеской, она закрывала это место от яркого солнца.
– Я больше не вернусь на кладбище. Бес-по-лез-но… – призналась Рая.
– Ну и славно. Ну и правильно. А о чем ты хотела со мной поговорить? – спросил Богдан.
– О тебе.
– Обо мне?!
– Да. Я рассказала тебе свою тайну, теперь ты расскажи мне свою.
– Нет у меня никаких тайн! – возмутился Богдан. – Я обычный мужчина. Законопослушный гражданин, между прочим, плачу налоги и не нарушаю. Не был, не состоял, не привлекался. Это у вас, у женщин, вечно какие-то тайны, интриги, расследования!
– У всех есть тайны. Нечто такое, что накладывает отпечаток на всю жизнь.
– Да нет у меня такого! – рассердился Богдан. – Кстати, моя мама была в курсе всей моей жизни, я ничего от нее не скрывал.
Они замолчали, глядя на солнечные блики, бегущие по поверхности воды.
– Почему ты один? – вдруг спросила Рая.
– Я один? С чего ты взяла? – опять вспылил Богдан. – И с каких это пор быть одному – ненормально?! Меня больше удивляют люди, которые зачем-то живут вместе, когда их ничего не связывает и они друг другу абсолютно чужие.
– На меня с Олегом намекаешь?
– Ни на что я не намекаю. Чужая жизнь меня совершенно не интересует.
– И ты никого и никогда не любил? – упрямо спросила Рая.
– А при чем тут любовь? Что, в жизни все измеряется любовью? Ничего другого нет?
– Стоп. Мне кажется, я поняла твою проблему, – подняла ладонь Рая. – Ты маменькин сынок.
– Я маменькин сынок?!
– Да, и это твоя тайна, твоя главная проблема! – засмеялась Рая. – Ты даже после маминой смерти не можешь перерезать пуповину.
– Не смей плохо говорить о моей маме, – мрачно произнес Богдан. – И вообще… Я очень рад, что ты решила не ждать своего неверного супруга в засаде на кладбище. Я рад, что мы больше не увидимся с тобой.
– Взаимно, – равнодушно ответила Рая. Ей вдруг так скучно стало и тоскливо, словно она потеряла смысл жизни. Не знала теперь, чем еще ей заняться. Она достала из рюкзака визитку Богдана, покрутила визиткой перед его лицом, затем разорвала ее на мелкие кусочки и кинула их в урну.
– Разумно, – усмехнулся тот и достал из кармана бумажную салфетку, на которой Рая записала свой телефонный номер. Скомкал салфетку и тоже бросил ее в урну. Затем развернулся и ушел.
Рая осталась сидеть на скамейки одна. Откинулась назад, подняла лицо вверх, закрыла глаза. Солнечные блики, прорываясь сквозь зеленый занавес из ветвей ивы, скользили у нее по лицу, щекотали и заставляли жмуриться.
Сзади шумели голоса – это переговаривались люди, гуляющие по аллее, ведущей вдоль реки.
Рая обернулась назад, скрестила руки на спинке скамейки, уткнулась подбородком в локоть – солнце мешало ей – и увидела, что мимо по дорожке мчится на самокате мальчик лет пяти.
– Мама, подожди меня! – весело закричал он. Молодая женщина, шедшая впереди него, в отдалении, остановилась, обернулась, с улыбкой посмотрела на мальчика. Мальчик подъехал к ней, спрыгнул с самоката, и дальше они пошли уже рядом. Мать одной рукой везла самокат, а другой прижимала к себе сына.
* * *
Богдан был вне себя после разговора со своей новой знакомой. Она перешла все границы, эта Рая. Вообразила себя психотерапевтом, что ли?.. Зачем-то полезла копаться в его голове, выискивать какие-то тайны.
И, главное, она оскорбила его, назвав маменькиным сынком. Оскорбила и его, и тем самым маму тоже.
Почему люди называют мужчину, который помогает своей матери, который заботлив по отношению к ней, этим дурацким прозвищем? В чем стыд, объясните, любить родную маму? Если посмотреть вокруг, проанализировать то, что творится, – то можно понять, что чаще именно мамы – самые верные и преданные люди. Не все, не всегда, есть горе-родители, которые мучают своих детей, издеваются над ними, но это скорее исключение.
