– Пусть пока поживет у меня, – сказал Кольцов, – здесь он ее точно не найдет и не достанет, а там посмотрим, что можно сделать.
И это была их катастрофическая ошибка!
Муж Виктории, поняв, что она сбежала, и не сумев быстро отыскать ни жену, ни ее мать – единственного человека, к которому она могла обратиться за помощью, составил официальное заявление о пропаже и возможном похищении его семьи и подал во всероссийский розыск.
И все – это полное фиаско! Все!
Теперь Вику и ее детей искала вся милиция страны, и любое появление ее где бы то ни было влекло за собой возвращение мужу. А Николай для коллег стал несчастным мужем и отцом, пострадавшим от сволочей, решивших отомстить следаку через его семью.
И ничего бы они не смогли сделать и потеряли бы Вику и ее детей, это стопудово, если бы снова самым мистическим образом не появился в жизни Дины господин Ринков со товарищи.
Буквально через два дня после побега Вики с детьми среди ночи раздался звонок на домашний телефон Нагорных. Семья потомственных врачей давно привыкла к таким ночным «побудкам» и даже не роптала по этому поводу. Но этот звонок оказался особым.
Дина, спавшая в кухне, позевывая и почесываясь и дежурно поругивая свою и отцовскую работу, прошлепала к телефону и подняла трубку:
– Да, – прошелестела в полусне.
– Простите, Диночка, что разбудил, – услышала она в трубке смутно знакомый голос, – но мне нужен Константин Павлович.
– А кто его спрашивает? – решила все же сначала уточнить Дина, прежде чем будить папеньку.
– Это Ринков, – представился говоривший и чуть усмехнулся: – Помните такого?
– Конечно, Антон Александрович, – тут же проснулась Дина и заспешила: – Сейчас разбужу.
Бросила на тумбочку трубку, судорожно ногой подцепила и надела слетевший было тапок и побежала в комнату родителей.
После приветствий отец надолго замолчал, сосредоточенно слушая, что ему говорят на том конце провода, а выслушав, четким голосом продиктовал названия препаратов и оборудования, сказав лишь вместо прощания:
– Хорошо, жду. – И положил трубку.
И повернувшись к Дине, отдал четкий приказ:
– Одевайся-собирайся. Там у них какой-то боец с тяжелым ножевым, которого по каким-то причинам нельзя везти госпитализировать. Тайна, итить ее напрочь, – беззлобно ругнулся он своим любимым ругательством и велел дочери: – Постоишь на крючках, поможешь.
«Постоять на крючках» на хирургическом сленге значило ассистировать на операции в качестве технического помощника, который в основном не вмешивается в ход самой операции.
У парня и на самом деле оказалось два тяжелейших ножевых ранения: одно в область сердца, а второе в брюшину. Первую помощь ему явно оказали те, кто знает, как это делать в боевых условиях, но парень умирал, и это было совершенно очевидно.
Его друзья сделали все, что могли, соорудив что-то вроде полевого госпиталя: примитивный операционный стол, «люстра» над ним годов эдак восьмидесятых, зато аж два стерильных хирургических набора известных фирм, причем очень качественных, набор препаратов и кое-какая аппаратура. Ну, что смогли, то смогли.
Ладно. Встали к столу. Так четыре часа и стояли. Вытащили мужика.
– Почему все трупики ко мне? Или меня к ним? – наигранно с ленцой жаловался уставший, но явно довольный сделанной работой Константин Павлович внимательно слушавшему его Ринкову, попивая крепкий черный чаек с лимоном и медом. – Полно прекрасных докторов. Гениев, слава богу, пока в России не перевелось, как ни старались. Вон, Степка Больших
[5], и Ванька Полянский, да и Григорьич в Первой травме талант, а не мужик. Да по всей Москве докторов валом, а все трупики ко мне свозят. Даже дочь родная, как ее смена, так тяжелых к папке тащит.
– Потому что ты Шаман, пап, забыл, – напомнила ему Дина, сидевшая вместе с мужчинами за столом и пившая свой такой же вкусный, бодрящий да горячий чай.
– Да какой там Шаман, – отмахнулся тот, – так, штопаем-латаем. – И с ходу переключился на докторский тон, обратившись к Ринкову: – Значит, так, Антон Александрович, боец твой тяжеленький, но жить, скорее всего, будет. Правда, при условии достойной реабилитации и толкового ухода в медицинском стационарном учреждении со специализированной аппаратурой, снимающей контрольные показатели, при анализах, слежении за динамикой процессов, которые ты, как я понимаю, ему обеспечивать не намерен.
– Да такой вот расклад выпал, Константин Павлович, – пожаловался, как родному, Ринков, – самому клинком по сердцу. Но пока вот так. Наверное, дня четыре еще посекретничаем, а потом можно и в больничку.
– Ладно, – недовольно проворчал Нагорный, – это ваши шпиёнские дела, – нарочито через «Ё» произнес он и распорядился: – Тогда так сделаем: я распишу подробненько схему приема медикаментов и вон барышню вам, – кивнул он головой в сторону дочери, – дня на три оставлю – ухаживать за бойцом, а там посмотрим, что дальше.
– У меня смена через час, – напомнила отцу Дина.
– Да ладно, договорюсь я с твоей Алевтиной, – отмахнулся тот, имея в виду начальницу подстанции, на которой работала Дина.
– Я сам договорюсь, – предложил Ринков, – не беспокойтесь, Константин Павлович.
– Ну, лады, – согласился Константин Павлович и, в два больших глотка допив чай, поставил кружку на стол и поднялся. – А мне пора откланяться. Смена, и тоже через час.
Когда Дина, проверив больного, собралась лечь спать на соседней койке рядом с раненым, отдавая первое дежурство одному из парней, в комнату вошел Ринков, постоял у кровати, посмотрел на своего бойца, перевел взгляд на Дину, улыбнулся и спросил:
– Вам что-нибудь еще надо, Диночка?
– Надо, – чуть замешкавшись, кивнула она, подняв на него свои огромные фиолетовые глаза.
И попросила помочь Виктории, ее детям и маме.
– Не переживайте, – улыбнулся он ей, – мы все сделаем.
Раненый пришел в устойчивое сознание на вторые сутки. Открыл глаза, осмотрелся, сфокусировал взгляд на сидевшей возле его койки в небольшом, но уютном кресле Дине и спросил:
– Вы кто?
– Святой Павел у райских врат, – на полном серьезе ответила девушка.
– Как-то я его себе по-другому представлял, не столь привлекательным, – с сомнением заметил парень.
– Значит, вы в полном сознании, – порадовала его Дина.
– Я Алексей, – вдруг протянул он ей руку для знакомства и уточнил: – Можно просто Пират
[6].
– Дина, – пожала она его руку, – ваша временная медсестра.
– Ага, – кивнул тот и вдруг поделился: – Представляешь, сестричка, столько прошел, веришь, ни разу ни царапины, ни контузии, а тут нарвался, как…
