– Она все равно умрет, – пожаловался он.
– Может быть, – сказала Мила, – но это будет не на моей совести. Звони.
С минуту он стоял неподвижно. Мила взвела курок пистолета, и Лукас поднял руку.
– Ладно, ладно, – заворчал он, поднял мобильник и набрал 911.
– Это моя сестра. Она ранена.
Отложив телефон, он посмотрел на Милу и спросил:
– Как ты меня нашла? Откуда узнала?
– Когда у тебя в пустом доме полицейские обнаружили кровавые пятна, поискала в сети информацию о твоих родных. А потом каталась туда-сюда на машине пару дней, наблюдая за полудюжиной домов.
Он был озадачен.
– Ты не из полиции? Зачем тебе все это?
– Да потому что я такая же, как ты, – сказала она. – И думаю, что больше таких быть не должно.
– А ты попробуй, – оскалился он окровавленными зубами. – Вдруг понравится?
– Своих любимых я предпочитаю видеть живыми, – ответила она.
– А чего им сделается? Мои покусанные все оклемались.
– Ага, – согласилась она. – И отправились искать новые жертвы. Это же чертова пирамида, но у меня для тебя новость… вот кончатся у тебя родственники и друзья, за счет кого ты кормишься, и что дальше?
– Наверное, буду голодать, – пожал он плечами.
– Да, будешь с голоду пухнуть, а потом сдохнешь, – заключила она. – Вы все постепенно вымрете. Умрете от голода, когда кругом будет полно еды. Такова судьба вурдалака. Все родные и близкие обречены на медленную, мучительную смерть. Ты этого хочешь для своей семьи? Неужели?
– Чтоб тебя… – выругался он. – Моя семья – не твое дело.
– Кто тебя превратил? – спросила Мила.
Он засмеялся.
– Ты просто не поверишь.
– Давай посмотрим.
– Ладно, – согласился он. – Прикинь, мой шурин попал на прошлой неделе на ток-шоу к Данике Дубов, потому что изнасиловал племянницу. Даника вела большую программу с разоблачением про кровосмешение. Видать, он ей приглянулся, и она пригласила его на обед. Потом он просыпается в своей квартире в окровавленной рубашке. Через некоторое время его начинает тянуть к моей сестре, и вскоре после этого она укусила меня.
– То есть вы уже сообразили, что для кормежки годится не каждый встречный?
– Ага, – ответил он. – Такой вариант не проходит.
Мила покачала головой.
– Да, это правда. Но неужели ты можешь спокойно убивать своих родных?
Он с ненавистью посмотрел на нее.
– Слушай, я не знаю, кто ты, черт возьми, но катись-ка ты отсюда. Моя семья тебя не касается. Это мое личное дело.
– Неправда, – возразила она. – Ты даже представить себе не можешь, насколько все это меня касается. Но не буду с тобой спорить. Твой шурин насилует племянницу. Какая вы к черту родня? Короче, слушай сюда. Сейчас приедет скорая. Может, успеют спасти сестру. А может, и тебе бы помогли. Но мне это выяснять недосуг.
И тут же раздался резкий хлопок выстрела. Лукас рухнул на пол, из раны под правым глазом хлестала кровь.
– Прости, парень, но с этим пора кончать. За этим я и пришла.
Мила выскользнула из дома, думая, как выследить родственников Лукаса Брэнсона.
Лишь бы патронов хватило.
– 30 –
– Наши гости умирают, – сказал Лон.
Даника посмотрела на продюсера и улыбнулась.
– Ну и пусть, главное, чтобы не на съемках.
– У тебя нет сердца…
– И вообще, – заметила она. – Мы переезжаем в Нью-Йорк. С первого августа мы в штате самой крупной телесети на свете… а Чикаго – просто сон.
– Да, кошмар еще тот, – уточнил Лон.
Даника улыбнулась:
– Точно.
– 31 –
Цвета были неописуемые. Даника говорила, что пока она пила его кровь, он смотрел на нее, но он никогда не видел ее лица. Он видел багрянец и зелень, и синеву, которые кружились в вихре, словно воронка в миксере. Но это было еще не все. Эта пляска цветов каждый раз возбуждала центры удовольствия в мозгу. Оранжевый вызывал вкус чистого сахара, розовый будто обволакивал его кожу мягчайшим бархатом. Лиловый напоминал тот самый момент разрядки, когда ты глубоко вошел в женщину и больше не можешь сдерживать стонов. Черным было мгновение, когда игла под кожей выпускает содержимое шприца.
Пит видел и ощущал все цвета и чувства сразу, когда Даника пила его кровь и трахала в крохотной каморке. И наслаждение не покидало его спустя несколько часов после ее ухода. Это был наивысший кайф в его жизни.
– Пит, – позвала его Даника.
Он вдруг понял, что она его трясет.
– Мне надо с тобой поговорить.
– Ага, – он сглотнул, пытаясь разглядеть ее сквозь пелену бесконечного галлюциногенного оргазма. Ее волосы взмокли и спутались, на груди блестели капельки пота. Сегодня она с ним развлекалась дольше обычного.
– Мне придется уехать, – сообщила она.
– Ладно, – прошептал он. Ему уже было достаточно.
– Не просто сегодня, – уточнила она. – Навсегда.
Боль от страха, пронзившая сердце, вывела его из ступора.
– Что?..
– Я еду в Нью-Йорк, – сообщила она. – С тобой останется Ханна. Она о тебе позаботится.
– Нет, мне нужна ты… – умолял он.
– Она ведь пила твою кровь раньше, – кивнула Даника. – Разве тебе не нравилось?
Пит должен был признаться, что наркотик Ханны был таким же мощным. Он кивнул.
Даника поцеловала его в губы.
– Дай ей все, что нужно, – сказала она и встала с кровати.
– 32 –
Мила кралась вдоль старого дома и останавливалась через несколько шагов, чтобы прислушаться. С превращением ее слух обострился, и она старалась воспользоваться этим преимуществом, прильнув к дому и прислушиваясь, нет ли внутри какого движения. Сюрпризы ей были не нужны.
Их там и не оказалось. Через окно кухни было видно, что происходит в доме. Кровь сразу бросилась в глаза. А больше ничего и не требовалось. Мила направилась к парадной двери.
Она шагнула в дом, оглядывая темный ковер и стены, пока не привыкли глаза. Потом быстро зашагала по паркету в гостиную, где над мужчиной на полу склонилась женщина с торчащими клыками… которые ритмично погружались ему в шею, словно работала нефтяная вышка.
Мила вершила правосудие без лишних колебаний. Она прицелилась в мочку уха женщины и молча спустила курок. Мозги женщины забрызгали стену словно розовым киселем, как раз над мужчиной, которого она собиралась есть.
