«Он скучает по тебе, мам».
Эйвери позволила себе задуматься об этом. Она редко вспоминала о Джеке в романтическом смысле. Тем не менее, она сказала правду: она скучала по нему. Скучала по его странному чувству юмора, по его телу, которое по утрам казалось слишком холодным, по тому, как его потребность в сексе была до смеха предсказуемой. Но больше всего она скучала по тому, как он возился с дочерью. Все это ушло и ту часть жизни Эйвери старалась оставить позади.
Все же, она не могла не задаться вопросом, как бы сложилось ее будущее, прекрасно понимая, что упустила свой шанс на жизнь с пикетными заборчиками, школьными сборами средств и ленивыми воскресеньями на заднем дворе.
Возможности вернуть все это просто не было. Подобное детство прошло мимо Роуз и Эйвери все еще винила себя за это.
– Мам?
– Прости, Роуз. Я просто не вижу нашего совместного будущего, понимаешь? Кроме того, – добавила она и глубоко вздохнула, представляя реакцию Роуз, – возможно, ты не единственная, кто встретил кого-то особенного.
Роуз повернулась к ней и Эйвери с облегчением увидела улыбку. Она смотрела на свою мать с коварным видом девушки, которая могла бы посплетничать с ней о мужчинах за коктейлем. Сердце Блэк согрелось, хоть она не была готова к подобной реакции и не могла объяснить ее.
– Что? – удивилась она, симулируя шок. – Ты? Я хочу подробностей.
– Их пока нет.
– А кто это?
Эйвери усмехнулась, понимая, как глупо это выглядит. Она ни с кем не говорила об этом. Черт, да она даже самому парню так и не сказала, что чувствует к нему. Высказать это дочери было чем-то противоестественным.
С другой стороны, они с Роуз достигли некоего прогресса. Не было смысла поднимать тему ее смущения из-за того, что она встречалась с мужчиной, который не являлся отцом Роуз.
– Это мой напарник, Рамирес.
– Ребята, да вы перешли границу.
– Роуз!
– Эй, ты же хотела открытых и откровенных отношений с дочерью, так? – пожала она плечами.
– Да, ты права, – ответила Эйвери с улыбкой. – И нет… мы не переходили границу. Но, я чувствую, что влюбляюсь в него. Он милый, забавный и сексуальный. И у него есть такой шрам, который раньше раздражал меня, но сейчас… он даже стал привлекательным.
– У него к тебе тоже есть чувства? – спросила Роуз.
– Да. Или… были. Боюсь, я все испортила. Он долго ждал, но кажется, его терпение иссякло.
Она не стала говорить, что, наконец, решилась рассказать Рамиресу о своих чувствах, но пока еще не набралась смелости.
– Ты оттолкнула его? – удивилась Роуз.
– Черт, да тебя не проведешь, – улыбнулась Эйвери.
– Говорю тебе, это генетика.
Роуз снова ухмыльнулась, забыв на время о распаковке вещей.
– Давай, мам!
– О, Боже.
Дочка рассмеялась и Блэк присоединилась к ней. Сейчас было самое сложное время, когда их отношения находились в подвешенном состоянии. Внезапно, идея покинуть Убойный, чтобы иметь больше свободного времени, показалась скорее необходимостью, чем оптимистичным замыслом.
– У тебя есть планы на выходные? – спросила Эйвери.
– Разбор вещей. Может встречусь с Ма… Парнем, имя которого мы пока не будем называть.
– Как насчет устроить завтра девичник с мамой? Обед, кино, педикюр.
Роуз поморщилась, а затем серьезно задумалась.
– Могу я выбрать фильм?
– Если хочешь.
– Звучит интересно, – ответила Роуз с явным волнением. – Расчитывай на меня.
– Отлично, – сказала Эйвери.
Она замешкалась. Блэк хотела спросить кое-что, что могло прозвучать немного странно, но было необходимым для построения их отношений в будущем. Осознание того, что она собиралась спросить у дочери, унижало, но в то же время, развязывало руки.
– Значит, ты не против провести день только со мной? – спросила Эйвери.
– Что ты имеешь ввиду? – спросила Роуз. – Отдельно от папы?
– Да. От папы и от той моей жизни, которая все разрушала. Большая часть меня продолжает жить, несмотря на осознание того, как могла бы сложиться наша семья. Для этого я должна забыть о твоем отце. Я всегда буду любить его и уважать за то, что он вырастил тебя, когда меня не было рядом. Но он также является частью того, с чем давно пора распрощаться. Понимаешь, о чем я?
– Понимаю, – ответила Роуз. Ее голос снова стал тихим и уязвимым. Распознав это, Эйвери захотелось присесть рядом на диван и обнять ее. – Тебе не нужно мое разрешение, мам. Я знаю, что ты стараешься. Я вижу это, правда.
В третий раз за пятнадцать минут Эйвери ощутила, как слезы заполонили ее глаза. Она вздохнула и заставила себя сдержать их.
– Как ты умудрилась остаться такой хорошей? – спросила Блэк.
– Генетика, – ответила Роуз. –Ты, скорее всего, действительно допустила кое-какие ошибки, мам. Хотя, ты всегда была сорвиголовой.
Прежде, чем Эйвери успела что-либо сказать, Роуз шагнула вперед и обняла ее. Объятия были настоящими, теми, которые Блэк уже давно не ощущала от дочери.
На этот раз Эйвери не смогла сдержаться.
Она не могла вспомнить, когда была настолько счастлива в последний раз. Впервые за очень долгое время она почувствовала, что действительно продвигается вперед от ошибок своего прошлого.
Большим делом был предстоящий разговор с Рамиресом, где она собиралась открыться и перестать скрывать чувства, растущие между ними. Эйвери хотела быть с ним и ей было неважно как это будет выглядеть. Неожиданно, в объятиях дочери, она поняла, что не может больше откладывать разговор.
На самом деле она надеялась, что они не ограничатся лишь беседой. Она надеялась, что, в конечном итоге, они позволят всей этой напряженности выплеснуться наружу.
ГЛАВА ВТОРАЯ
Спустя три часа она встретилась с Рамиресом, сразу после окончания его смены. Он ответил на звонок с явным нетерпением, хотя голос был уставшим. Именно поэтому они выбрали для встречи Чарльз, договорившись пообщаться на одной из многочисленных лавочек, откуда открывался приятный вид на пешеходные дорожки и восточную часть реки.
Добравшись до места встречи она увидела, что он как раз только что подошел. Рамирес удобно уселся и уставился вдаль, глядя через реку. Усталость в его голосе теперь была хорошо заметна и на лице. Тем не менее, он выглядел вполне спокойным. Она много раз замечала как он молча, погрузившись в себя, смотрел на живописный вид города.
Эйвери приблизилась и Рамирес обернулся на звук ее шагов. На его лице расплылась притягательная улыбка и усталость сразу исчезла. Одной из вещей, которые ей очень в нем нравились, это то, как Рамирес своим взглядом заставлял чувстовать ее саму. Было ясно, что это не простое притяжение, а нечто большее. Он смотрел на нее с некой благодарностью и уважением. Все это, вкупе с тем фактом, что он постоянно твердил как она красива, заставляло Эйвери чувствовать себя уютно рядом с ним и в то же время настолько желанной, насколько она вообще могла представить.
