Как любой другой пленник, он находил занятия и недолгие мгновения, чтобы вынести невыносимое. Он стал лучше рисовать, вспомнив все, что Тереза говорила о свете и тени. О контурах и перспективе. Каждый день он напряженно глядел на мертвую равнину и подмечал, как перемещаются тени. Он рисовал наброски на полу библиотеки. Он снял с полок множество томов в кожаных переплетах, и если книги нагоняли на него скуку, то рисовал прямо поверх текста. Он вызывал перед внутренним взором фотографию семьи с мобильного телефона и скрупулезно, раз за разом зарисовывал одну и ту же картину сотни раз, пока она не начала отдаленно напоминать оригинал. Он разговаривал с рисунками и гладил лица.
Иногда по ночам он выходил из палатки под дуновение легкого пустынного ветерка, и даже присутствие Дымков не могло помешать ему глядеть на звезды. Звезды здесь были совсем другие. Никакого Пояса Ориона. Никакой Большой Медведицы. Он различал всевозможные странные созвездия, не имевшие никакого отношения к привычной астрономии: амперсанды, топсели, человеческую ногу. Кто-то встряхнул небосвод и позволил Вселенной заново расположиться над головой. И, конечно же, в небе присутствовали две луны. Одинаковые по размерам. Всегда полные. Никогда не прибывающие. Никогда не убывающие.
И вот однажды он наконец-то наткнулся на твердую породу и понял, что скоро закончит фундамент. Он выкопал три метра тяжелого песчаного грунта на площади четыре десятых гектара с пологим спуском в той части, где спускался и поднимался из котлована. Он отпраздновал это у себя в палатке, сделав глоток персикового шнапса. Через несколько дней над ним пролетел Ворис, и Бен заметил, как Дымки взглянули вверх. На минуту или вроде того.
Неделю спустя, во время питьевого перерыва, пока Дымки смотрели на Вориса, Бен быстро выкопал ямку в песке рядом с палаткой и спрятал в нее банку из-под маринованных овощей. В яде все еще не хватало последнего, самого важного ингредиента. Он с силой швырнул оземь семечко, но ничего не произошло. Оно так и осталось семечком. Запаниковав, он бросил семечко в ямку рядом с банкой и присыпал все песком. Семечко было не готово прорасти прямо сейчас. Оно содержало какой-то свой временной механизм, зависящий от внешних обстоятельств. Но Бен научился терпению. В конце концов, у него оставались годы и годы. Он подождет, пока настанет урочный час.
Очень часто он поливал Дымков на чем свет стоит или изо всех сил рвался к грузовику, а они сбивали его с ног и накачивали таким количеством яда, чтобы заставить просить пощады. Они были жуткими спутниками. Он скучал по Крабу. Каким-то извращенным образом он скучал даже по Фермоне. Ему не хватало присутствия другого живого существа. По-настоящему живого существа, а не каких-то полупризраков, неотступно следовавших за ним всегда и всюду.
* * *
Прошло шесть лет.
Как-то утром, когда Бен смешивал цемент с водой в тачке (предоставленной его стражниками), налетел сильный ветер и вызвал оползень. Бен глядел, как стена над фундаментом дрогнула, а потом быстро осела вниз, и целая тонна песка рухнула прямо ему под ноги. Ее придется выкапывать заново. Он поднял лежавшую рядом лопату и швырнул ее через весь котлован. Дымки тут же набросились на него.
– Да пошли вы!.. – заорал он на них. – Уроды немые! Все тут можно было построить в три раза быстрее, если бы вы удосужились помочь. А вы что? Нет. Не-ет, вы тут торчите, как раскисший пудинг, чем, собственно, и являетесь, да шляетесь за мной. Однажды… однажды, клянусь богом, я найду способ прикончить вас обоих.
Они совсем было собрались повалить его на землю и задушить до смерти, но внезапно передумали. Нет, им пришла мысль получше. Они безмолвно подлетели к его палатке, притулившейся на краю котлована. К его дому.
– Погодите! – крикнул Бен. – Извините. Послушайте, может, поговорим об этом? Пожалуйста, не надо.
Но было уже поздно. Один из Дымков высек из своих ядовитых испарений белый язык пламени и поджег палатку. Книги, рисунки, лисичка, ладошки, кровать, рюкзак с вещами – все загорелось. Столб черного дыма взмыл высоко в небо и выглядел так зловеще, что в нем вполне могла бы появиться пара глаз. Бен упал на колени и беспомощно наблюдал, как ветер разносит по сторонам крохотные черные останки того, что некогда было его обиталищем. Черный пепел медленно оседал на дно котлована, подобно адскому снегу, обсыпая Бена клочьями того немногого, что оставалось ему по-настоящему дорого. Он орал на Дымков с такой яростью, что лицо едва не лопнуло от напряжения.
Дымки таращились на него. Бен изготовился было броситься на них, как к площадке подлетел Ворис.
Он бы не один.
В жутких когтях он что-то держал. Человека. Ворис опустился в котлован и осторожно положил человека на камни метрах в трех от Бена, затем расправил крылья и снова улетел на запад, как делал каждые шесть дней. Человек корчился от боли и ощупывал ребра, как и Бен несколько лет назад. Бен ринулся помочь ему подняться и поставил на ноги, возможно, вопреки своим убеждениям. Ростом мужчина был чуть выше полутора метров, лет пятидесяти, с длинными черными волосами, сверкающим золотым зубом и пышными усами. На нем были кожаные сапоги, короткие штаны и белая туника из плотной ткани.
На поясе у него висели ножны. И когда он уви- дел Бена, то обнажил меч и наставил на него свое оружие.
Глава двадцать четвертая. Циско
– Ты кто? – спросил мужчина с сильным испанским акцентом. – Исчадие ада, я на куски тебя разрублю!
– Я не один из них, – ответил Бен. – Я не заодно с Ворисом. Клянусь.
Он широко развел руки в стороны, показывая, что беззащитен против меча. Мужчина опустил оружие и задрожал. Затем вонзил клинок в землю, опустился на одно колено и поклонился Бену.
– Господь мой, – произнес он по-испански.
– Что?
– Господи, меня зовут Циско дель Пуэнте, я исследователь и посланец короля и королевы Испании. Я нанялся помощником капитана на судно «Санта Мария де Винченце». Но сэр Эдвард Блэк, эта британская свинья, захватил наш корабль и заставил плыть с ним в эти края. Корабль налетел на рифы. Многие утонули. Трусливые дикари осыпали нас градом стрел. Мне единственному удалось добраться до берега, и вот тогда-то я попал на эту тропу. С тех самых пор я по ней и иду, Господи…
– Обожди-ка, погоди…
– Я следовал по тропе и терпел все загадочные невзгоды в этой новой земле, зная, что Отец наш Небесный послал меня сюда, чтобы открыть эту землю во славу Испании и падению БЛУДНИЦЫ АНГЛИЙСКОЙ. И теперь я совершенно точно знаю, глядя на тебя, что я обрел рай. Тропу к Богу. Я прибыл, чтобы служить тебе, Господь Небесный.
Циско прижался лбом к рукоятке меча. Дымки парили над ними, а на краю котлована тлели красные угольки сгоревшей палатки. Бен заметил, что уцелела лишь каменная куколка Питера. Все остальное поглотило пламя.
Один из Дымков пролетел, держа мастерок и лопату, бросив их к ногам Циско. Но тот не заметил, слишком поглощенный молитвой. Бен резко встряхнул его.
