– ПОМОГИТЕ! КТО-НИБУДЬ, ПОМОГИТЕ!
Тишина. Телефон выскользнул из рук и упал на землю – так сильно его трясло.
– Черт.
Он поднял телефон и снова побежал. Волна адреналина немного схлынула с того момента, как он ускользнул от двух собакомордых, и теперь, задним числом, его начал охватывать ужас, все больше и больше довлея над ним. Ему вовсе не казалось, что он окончательно убежал от тех двоих. Они по-прежнему находились где-то поблизости, словно часть антуража, вместе с мертвой девочкой с изуродованными ногами, торчавшими наружу обломками костей, обрывками сосудов и мышц, окрашивавших опавшие листья, словно набор кистей. Бедная мать малышки. Образы и звуки становились все яснее и затвердевали в воспоминания, пока он бежал без оглядки. Я ждал этого с того дня, как ты родился. Внутренним взором Бен видел жуткие пасти ротвейлеров, произносящие эти слова. Господи, как он ненавидел ротвейлеров. Он пробежал глазами по высившейся горе в поисках двухъярусных скворечников или бревенчатых скамеек, но ничего подобного не заметил. Тропинка рвалась вперед без какого-то видимого намека на окончание.
Однако как далеко он успел убежать от гостиницы? Бен не относился к бегунам на сумасшедшие дистанции, и к тому же прошло не так много времени, как он вышел на улицу. Если он поднимется на вершину горы и пойдет обратно по собственным следам, то снова попадет в гостиницу, верно? Это означало возвращение по направлению к собакомордым, однако он, конечно же, рано или поздно хоть что-то да обнаружит (хотя это в равной мере относилось к движению в любом направлении, поскольку он находился всего в ста с лишним километрах от Нью-Йорка). Он посмотрел на телефон, но синяя точка все пульсировала и пульсировала. Он снова набрал номер жены, но вызов сорвался.
Это все сон. Подобная ситуация физически невозможна, значит, мне нужно всего-навсего проснуться. Если он во сне чуть шлепнет свой мозг, то вздрогнет и вновь выплывет на поверхность сознательного. Иногда он подобным способом обрывал ночные кошмары. Поэтому Бен изо всех сил закричал: «Э-Э-Э-ЭЙ!» Похоже на настоящий крик. Похоже, это именно он и кричал. Здесь. В реальной жизни. Не во сне. Вот черт!
Растерявшись, Бен все же заметил узкое ответвление от тропы, уходившее вверх по склону горы. Может, убийцы промчатся мимо, не заметив его. Он свернул и начал торопливо карабкаться вверх, отчаянно пытаясь сохранить отрыв от собакомордых. Восхождение выдалось совсем не идеальным – он то и дело поскальзывался на листьях, неуклюже перепрыгивал через могучие корни и колючие сорняки, – но все-таки успешным. Он оказался во впадине между двумя островерхими возвышенностями. С обеих сторон вздымались горы, а тропинка поворачивала направо. У себя за спиной он разглядел небольшое возвышение, где должна находиться гостиница. Но никакого гребня там и в помине не было. Топография совершенно изменилась. Вот теперь Бен пришел в ужас и вместе с тем разозлился.
Дома он любил смотреть реалити-шоу на выживание и сейчас вспомнил одно из основных правил: если заблудился, ищи самую высокую точку, чтобы оттуда увидеть как можно больше из того, что лежит внизу. Очень даже логично. Он двинулся по уходившей вправо тропинке к небольшой возвышенности, продираясь через узкий проем среди переплетенных сухих ветвей, замшелых камней и низеньких хвойных деревьев, царапавших его острыми иголками. Это потребовало непривычно больших усилий, и он начал быстро выдыхаться. Колено уже гудело от боли, и его одолевал «музейный синдром». Штанины были облеплены репьями. Пыль оседала на кроссовках и лодыжках, поэтому ноги ниже колена оказались покрыты ровным слоем грязи. Но он не останавливался, потому что знал: если прекратит движение, собакомордые найдут его и порежут на куски.
Когда он добрался до вершины, солнце уже начало садиться. Эта гора находилась гораздо ниже уровня леса, ели и сосны с покрытыми лишайником стволами закрывали обзор во всех направлениях, а залезть на них было невозможно. Бен попытался хорошенько разглядеть, что же находится внизу, но света уже не хватало, и он не смог различить ни домов, ни гостиниц. Ни дорог. Ни огоньков. Ни дымков, вьющихся из труб. Он вытащил телефон, но тот по-прежнему показывал «Поиск…». Аккумулятор был почти разряжен. Он окончательно сядет в течение часа, если держать аппарат включенным, но Бен и помыслить не мог его выключить, когда телефон был нужен до зарезу, когда было нужно, чтобы этот проклятый гаджет заработал. Он опять набрал номер жены, но ответом стала пустота.
– Давай… Давай же, зараза.
Он все время ждал, что снова услышит смех собакомордых, но пока вообще ничего не слышал: ни птиц, ни белок, ни шума покачивавшихся на ветру деревьев. Во всем мире остались лишь он и его умирающий телефон.
В папке «Утилиты» операционной системы аппарата имелся компас, одна из немногих программ, для работы которых не требовался дурацкий сигнал. Вниз по склону, в направлении места убийства находился запад. На запад Бена не тянуло. На восток куда лучше. Он пойдет на восток, пока что-нибудь не обнаружит. Рядом лежал камень, на котором можно отдохнуть, так что Бен открыл приложение «Заметки» и записал «островерхий камень» как маркер. Затем он с силой нажал на кнопку выключения телефона вверху корпуса, полоснул по дисплею, чтобы насовсем его выключить, и наблюдал, как заставка сменилась вращающимся белым колесиком на фоне черной пустоты, катящимся в никуда, пока оно тоже наконец не погасло.
Бен положил телефон в карман, присел на камень и разрыдался, уткнувшись лицом в футболку.
Глава четвертая. Костер
Он быстро спускался с горы по узенькой, едва различимой тропинке, ведущей на восток. И пусть в том направлении не наблюдалось ни малейших признаков хоть чего-то, что могло бы ему помочь, но им двигала вполне здравая мысль, что он близок к спасению. Насколько сильно я заблудился? Я же в Америке. Сама мысль о том, что можно потеряться посреди курортной зоны в Пенсильвании, казалась нелепой и смехотворной. Он устал, был перепуган, но в то же время злился на самого себя. Каким же надо быть идиотом, чтобы погибнуть оттого, что заблудился рядом с дурацкой гостиницей?
Спуск с горы казался бесконечным. В какой-то момент ему пришлось лечь на живот и по краю огромного валуна медленно, ползком спускаться вниз, на землю. Над горой сгущалась тьма, но пока еще Бен четко различал все предметы в непосредственной близости от себя, а именно – деревья. Одно высокое опадавшее дерево за другим. Прямо выставка деревьев. Он продолжал быстро спускаться с горы, но в состязании с наступавшим холодом явно проигрывал. Холодок обнимал его, схватывая ледком пропитанную потом футболку и волнами перекатываясь под шортами. И все еще только начиналось. Становилось еще холоднее. Даже смешно, насколько легко его пробирал холод. Помести его в дом с климат-контролем, с хорошим отоплением и освещением, и он смог бы строить из себя героя. Но пара часов при температуре чуть выше нуля – и он делался беспомощным, как младенец. Прикончить его ничего не стоило. Предоставьте это погоде. Или собакомордым. Или комару с какой-нибудь заразой. Вполне возможно, что он вряд ли доживет до утра, если не найдет безопасное прибежище.
