– Все это отправится прямиком в огонь, – заявила она. – С сожалением тебе сообщаю, что ты утратил складской статус. А теперь давай дуй обратно в нору.
Он вошел в дверь и спустился в нору. Голый. Беззащитный. Она просунула голову в дверной проем и поглядела на него сверху вниз.
– Один человек или пять карликов? – спросила она у него.
– Чего-чего?
– Ты хочешь сразиться с одним человеком или с пятью карликами?
Бен понятия не имел, что же ответить.
– Знаешь что? Утро вечера мудренее, – сказала она. – Вот утром все мне и скажешь. Насчет этого с ножом к горлу приставать к тебе не стану.
Она захлопнула дверь, и Бен остался наедине с жалким светом факела. Через десять секунд дверь снова открылась. В нее просунулась огромная улыбающаяся физиономия Фермоны.
– Да! – добавила она. – Они не вооружены.
– Чего-чего?
– Карлики. И человек тоже. Кого ни выберешь, все безоружны. Однако все более-менее умеют драться на кулачках и врукопашную, как и ты. Не знаю, поможет ли это сделать выбор, но мне показалось, что будет честно тебя предупредить. Адью.
Дверь снова с грохотом захлопнулась. Бен лег и свернулся калачиком. Через какое-то время он пошарил рукой по грязному полу в поисках растоптанного телефона, чтобы снова выместить на нем свою злость. Из коридора донеслось какое-то шуршание. Из-за заслонки показался Краб.
– Тс-с!
– Эй, – позвал Бен.
– Она сжигает твои вещи.
– Да, она говорила, что так и поступит.
Краб сполз вниз по стене пещеры и уселся напротив лица Бена, чуть выпучив глаза-бусинки.
– А что она тебе сейчас сказала?
– Сказала, что у меня есть выбор – сразиться с пятью карликами или с одним обычным человеком.
– Н-да, вот это хреново.
– Хреново – это мое новое «нормально».
– И что же ты думаешь выбрать?
– Понятия не имею. Ты говорил, что заглядывал еще и в другие норы?
– Ну да, я тут осмотрелся.
– И что ты там увидел?
– В каждой по грустному голому парню.
– Ну и как они, в форме?
– В форме?
– Ну мускулистые.
– Да не особенно.
– А карликов ты где-нибудь видел?
– Вы же люди. И все кажетесь мне великанами, тупица.
– Ты видел кого-нибудь, кто выглядел бы меньше обычных людей, несмотря на то что был относительно здоровый по сравнению с тобой?
Краб на секунду задумался.
– Не уверен.
– Тут какая-то подстава кроется. Она, наверное, думает, что я выберу карликов, а вдруг все они умеют летать.
– Тогда выбери человека. Но там тоже может крыться подстава. Вдруг он умеет изрыгать огонь или что-то такое.
– Не очень-то ты мне помогаешь, – заметил Бен.
– Ты размышлял вслух, ну и я вслед за тобой, козел.
– А вот ты кого бы выбрал? – спросил Бен.
– Одного человека.
– А почему?
– Ну потому что он один, так? Всего один комплект розовых пальчиков на ногах, которые я смог бы отгрызть.
– Хорошо, тогда я выбираю человека.
– А ты драться-то умеешь?
– Жена меня немного научила.
– Твоя жена учила тебя драться? И с ложечки тебя кормила?
– Закрой пасть, Краб. Ладно, одолею я одного человека, и потом… А что потом?
– Ты меня спрашиваешь?
– Да. Как мы потом справимся с Фермоной?
– Не знаю, крысятник. Похоже на то, что ей очень хочется тебя прикончить.
– Должен же быть какой-то выход. Тропа не привела бы меня сюда только для того, чтобы меня сожрала великанша.
– А почему бы и нет?
– А вот потому.
– Ты считаешь, что за всем этим кроется какая- то причина.
– Да, считаю.
– Только без обид, – заметил Краб. – Но ты полный идиот, если на это покупаешься.
– Шел бы ты лучше отсюда за дверь, чтобы там тебя трахнула черепаха.
– Это совершенно нереально с анатомической точки зрения. Даже черепаха этого вряд ли захочет.
– Заткнись и убирайся прочь.
Краб выскользнул обратно за дверь, а Бен раскопал разбитый телефон и уставился на изувеченный дисплей. Он так привык хвататься за аппарат, что даже теперь, хотя тот был разломан и вымазан в грязи, Бен инстинктивно схватил его и глянул на экран.
Через несколько минут вернулся Краб.
– Может, ты с ней и не справишься, – заявил Краб.
– Ты снова начинаешь?
– Она великанша, так ведь? Она в любом разе тебя размажет. Так что, может, лучше попросить ее о помощи.
– Не стану я просить. Она же людоедша.
– Да какая разница.
– Для меня разница есть.
– Но если ты с ней подружишься, может, она не станет тебя есть.
– Это у тебя стратегия такая?
– Ну да, – ответил Краб. – Хотя, наверное, она не сработает. Скорее всего, Фермона насадит тебя на вилку, вырвет сердце и сожрет его, как будто это куриный наггетс. Но ведь никогда не знаешь, как дело повернется.
– Давай-ка ложись спать, Краб.
– Я не сплю. Я же краб. Я только дремлю.
– А почему ты не спишь?
– Потому что если я засну, меня убьют. Мне нужно постоянно быть настороже. Даже если кажется, что я сплю, это не так. Я накапливаю энергию, чтобы потом как следует тебя облажать. Я начеку круглые сутки.
– Тогда подремли или что ты там еще делаешь.
Краб примостился брюшком к краешку норы и замер, словно окаменев, сложив клешни. Бен повернулся на бок и обнял себя за плечи, чтобы согреться. Его решимость взыграла и угасла в этой дыре. Периоды охватывавшей его стальной непреклонности обычно сменялись ленью и отчаянием. Сейчас как раз наступил такой момент. Сам знаешь, что поисковые партии работают лишь двое суток. А прошло куда больше времени. Ты умер. Или мир умер. Твоя семья никогда тебя не разыщет. И ты ее тоже. Настало время, чтобы потрясение превратилось в скорбь, нет?
Он стал гадать, что это за человек, с которым ему предстоит сразиться на потеху Фермоне. Он мысленно играл в «Угадайку» с миллионом фоток в маленьких пластиковых прорезях. Твой противник блондин? Он носит очки? Он темнокожий? В шляпе? Он одну за другой отбрасывал фотки, пока в процессе исключения, кажется, не догадался, кто это. Все сводилось к мужчине, который ударил его на парковке в аэропорту. Он вспомнил, как вскоре после случившегося рассказал Терезе об этом инциденте.
